См. также: Воля Божия; Женщина мудрая; Искусительница; Супружеская верность; Христианин истинный.
"Однажды на станции Бородино при возвращении из родительского дома в Лавру, — передает отец архимандрит Кронид, — за час до прихода поезда я вышел на платформу и сел на скамью. Не прошло после того и пяти минут, как дверь вокзала отворилась и робкой поступью вышла на платформу молодая женщина лет тридцати. Лицо ее и все движения были весьма скромны и смиренны. С робостью она присела поблизости от меня. Проходит еще несколько минут. Дверь того же вокзала с шумом распахивается, и на платформе появляется какая-то разряженная по последней моде горожанка. Проходя мимо бедной и смиренной женщины, она воскликнула: "Анна, это ты?" Та ответила: "Да, Дарья Семеновна, это я!" — "Что же ты, неужели до этого времени живешь со своим гнилым, пархатым мужем?" — продолжала горожанка. Смиренная женщина скромно ответила ей: "Ах, Дарья Семеновна, ведь муж мне дан Богом и Церковью. Если я покину его, кому же он будет нужен? И дети мои останутся беспризорными. Нет, мужа своего я не сменяю до его смерти ни на какие сокровища. Пусть совершится надо мной воля Божия, но я готова терпеть все: скорби, печали и нужду." — "Дура ты! Видишь, как я живу? Все на мне не купленное, а подаренное моими друзьями." Покачала головой раба Божия Анна и сказала ей: "Пусть будет все это при тебе, но я не желаю никаких сокровищ получать незаконно и незаслуженно." Гордо кивнула головой на прощание городская женщина и с иронией промолвила: "Ну и живи со своим тухлым мужем, если не хочешь лучшей жизни." При этом она круто повернулась и оставила собеседницу. По уходе щеголихи в моей душе возникли чувства глубокого расположения и особенного уважения к сидевшей вблизи от меня скромной женщине. Вот истинная жена-мироносица, которая достойна всякого уважения, христианской любви и почитания. Вскоре прибыл поезд. Мы уселись в вагон и поехали в Москву. Образ этой бедной женщины до сих пор неизгладимо хранится в моей памяти как образ истинной жены-христианки." (Троицкие листки с луга духовного. С. 124).
1122. Любовь и долготерпение жены вразумили ее неверного мужа
См. также: Крестное знамение; Молитва; Терпение.
Одна глубоко верующая женщина, зная об измене мужа, просила у Бога помощи в перенесении этой скорби и о вразумлении своего супруга. Она не переставала молитвой бороться с помыслами обиды и ревности и в этом находила способ своего душевного умиротворения. "Однажды, — как рассказывает сам муж, — я шел на свидание к своей любовнице. Жена моя это очень хорошо знала, С неописуемой грустью и страданием она по привычке осенила меня крестным знамением, и на этот раз на ее глазах были крупные слезы. Я, зная ее христианскую любовь ко мне и терпение, на этот раз был сердечно потрясен ее поступком, упал перед ней на колени и с раскаянием воскликнул: "Любовь твоего сердца победила во мне чувство безумного влечения к делам скверны. Я буду другим человеком!" Тут же я дал клятву в том, что больше повторять супружеские измены не буду." И, действительно, он стал примерным мужем. (Троицкие листки с луга духовного. С. 125.)
1123. Крестьянин, имевший зверский нрав, в покаянии скончался на могиле своей кроткой жены
См. также: Покаяние; Терпение.
Секретарь московского митрополита Владимира (Богоявленского; ныне прославлен в лике новомучеников. — Ред.), священник В.Д. Петропавловский, рассказал о таком случае. "В числе моих прихожан, — говорил он, — был зверского нрава крестьянин по имени Федор. Он имел как дар Божий смиреннейшую жену, по имени Мария, но ее нисколько не ценил. Возвращаясь с базара в нетрезвом виде и подъезжая к дому, он, как правило, грубо кричал: "Марья!" Слыша этот крик, Мария, как беззащитная смиренная голубка перед нападением ястреба, мысленно лишь в Боге искала себе спасения. Свирепый муж обычно настигал ее, и тяжелый кулак его безжалостно опускался на голову женщины. Она падала, обливаясь кровью, которая лилась ручьями из ее рта и носа. Полумертвую соседи на руках вносили ее в дом. Такими побоями Мария была доведена до преждевременной смерти. Когда ее муж, наконец, очнулся от своего безумия, она уже лежала бездыханной в гробу.
Во время последней заупокойной литургии Федор, подобно каменной статуе, безмолвно стоял перед гробом своей усопшей жены, но с наступлением отпевания вдруг залился слезами и стал произносить свои немудреные, но сердечные причитания: "Ты, дорогая моя, неоцененное сокровище, данное мне от Бога, как дар, который я не оценил. Ты уходишь из этой жизни к вечному блаженству, как мученица от моих побоев. Прости меня!" После смерти жены Федор совершенно переменился. Вероятно, по ее молитвам он стал смиренным, кротким и совершенно трезвым человеком. Возвращаясь с рынка, он по пути всегда заезжал на могилу своей жены, буквально орошал ее слезами и при этом оглашал воздух громкими рыданиями. Все односельчане при звуках этого плача обычно сдержанно говорили друг другу: "Опять Федор Алексеевич плачет над могилой своей жены." Однажды Федор на могиле так рыдал, что не выдержало его сердце, и он предал здесь свою душу Богу. Его нашли мертвым, прислонившимся головой к могильной насыпи. Так смиренная жена, при жизни не приведшая своего мужа к покаянию, своим посмертным предстательством за него перед Богом исходатайствовала ему спасительный дар покаяния." (Троицкие листки с луга духовного. С. 126).
См. также: Супруги № 1121; Целомудрие № 1194.
1124. Индийский царевич Иоасаф воспитывался в полном довольстве; но когда он узнал, что существуют болезни, старость и смерть, он понял, что нет истинного счастья на земле; преподобный Варлаам, обратив царевича ко Христу, доказал ему, что истинное счастье не на земле, а на Небе
Когда у индийского царя (в то время гонителя христиан) Авенира родился сын Иоасаф, то он, созвав мудрецов, стал спрашивать о судьбе своего сына. Старейший из них высказал такое мнение: "Сын твой наследует не твое царство, но другое, лучшее. И думаю, что он примет христианскую веру." Авенир опечалился и, желая предотвратить предсказание, велел устроить новый, прекрасный дом и в нем повелел жить своему сыну безвыходно. Вместе с тем он приставил к нему несколько пестунов и строго наказал им, чтобы они, когда сын его станет что-нибудь понимать, совсем не говорили бы ему ни о смерти, ни о старости, ни о болезни, ни о нищете, но сообщали бы только радостное и веселое, для того, чтобы он вовсе не знал печали. Прошло несколько лет, Иоасаф подрос и однажды ближайшему из своих пестунов сказал: "Ты мне будешь теперь истинным другом. Только скажи, почему отец держит меня в этой палате безвыходно?"
Тот подробно рассказал ему обо всем. Увидев вскоре после этого отца, Иоасаф сказал: "Знай, отец, что я нахожусь в великой скорби и печали из-за того, что ты не выпускаешь меня из дома." Авенир сжалился и позволил ему выезжать, но приставленным к нему людям снова наказал, чтобы сын его не видел ни стариков, ни нищих, ни глухих, ни слепых, чтобы все они непременно были прогоняемы от тех мест, где будет проезжать его сын. Повеление исполнялось. Но однажды, когда Иоасаф увидел, что окружавшие его гнали прокаженного и слепого, то с удивлением спросил: "Что это за люди?" Ему отвечали, что это несчастные, которых постигла болезнь. Иоасаф опечалился и грустный поехал домой. На пути ему еще пришлось встретить старца, хромого, седого, мрачного лицом и беззубого. "Это кто?" — спросил Иоасаф. "Это, — сказали ему, — человек престарелый, он постепенно изнемогает и ждет смерти." — "О горькая жизнь эта, — воскликнул тогда царевич, — горькая и исполненная всякой печали!" Теперь не покидала Иоасафа великая скорбь, и он спрашивал себя: "Где же истинное счастье?" Этот вопрос, однако, к его утешению, вскоре был для него разрешен. Посланный к нему по особенному откровению преподобный Варлаам доказал, что истинное счастье не на земле, а на Небе, и Иоасаф убедился в этом. Крестив свой народ, Иоасаф ушел к Варлааму в пустыню, провел в ней тридцать пять лет в посте, молитве и слезах и затем мирно почил о Господе. (Прот. В. Гурьев. Пролог. С. 193).
См. также: Вера № 122; Верность № 128; Воздержание № 158; Женщина мудрая № 269; Искусительница № 283; Клевета № 309; Кротость № 361; Любовь к Богу № 405; Мудрость №№ 543, 560; Мужество № 564; Обет № 675; Отречение от Бога № 691; Помыслы № 822; Самоотвержение № 965; Целомудрие №№ 1190, 1195—1196.
