13. «Так явилась склонность к Эллинизму и сближение с иноплеменничеством…» 'Ην δ' ούτως ακμή τις ελληνισμού καί πρόσβασις αλλοφυλισμού; слав., «и сице бе усердие некое к еллинству и успех языческаго жителства…» Точнее было бы выразить это место так: «было не до такой степени сладострастие какое-то эллинизма и увлечение иноземщиной…, что даже священники…» и т. д. ст. 14.
14. так что священники перестали быть ревностными к служению жертвеннику и, презирая храм и не радя о жертвах, спешили принимать участие в противных закону играх палестры по призыву бросаемого диска.
14. «Принимать участие в противных закону играх палестры…», μετέχειν τής έν παλαίστρα παρανόμου χορηγίας…; слав.: «(тщахуся) причастницы быти палестре беззаконного предания…», точнее было бы выразить это по-русски: «старались принимать участие в палестре беззаконного хороводства…», т. е. в играх палестры, сопровождавшихся пением хоров и всякими веселиями. — «По призыву бросаемого диска…», μετά τήv тоύ δίσκου πρόκλησιv. Ό δίσκος — небольшой медный, утолщенный в середине круг без рукоятки (вроде тарелки), что делало упражнение им довольно трудным. Игрою в этот диск обыкновенно и начинались игры (палестры).
15. Ни во что ставили они отечественный почет; только Еллинские почести признавали наилучшими.
15. «Отечественный почет…», πατρώοι τιμαί, слав.: «отеческия чести» — все, собственное, родное, что считалось у отцов почтенным и почетным. — «Эллинские почести…», ελληνικαι δόξαι — все, что у эллинов почиталось славным и вожделенным. Сказанное здесь — о предпочтении последнего первому — относится не только к священникам, о коих речь в 14 ст., но и ко всем Иудеям, которые искали удовольствие в греческом языческом образе жизни.
16. За это постигло их тяжкое посещение, и те самые, которым они соревновали в образе жизни и хотели во всем уподобиться, стали их врагами и мучителями;
17. ибо нечестиво поступать против Божественных законов невозможно ненаказанно, как показывает наступающее за тем время.
18. Когда праздновались в Тире пятилетние игры и царь присутствовал там,
18. «Пятилетние игры» — праздновавшиеся каждые 5 лет.
19. тогда нечестивый Иасон послал туда зрителями Антиохиян из Иерусалима, чтобы доставить триста драхм серебра на жертву Геркулесу; но сами принесшие просили не употреблять их на жертву, считая это неприличным, а назначить на другие расходы:
19. Игры и празднества обычно соединялись с торжественными принесениями обильных жертв Геркулесу и пиршествами в честь его; на эти-то расходы Иасон и отправляет 300 драхм серебра. — «Антиохияне из Иерусалима», коих Иасон послал зрителями Тирских игр, как обнаруживается из дальнейшего, были просто новоиспеченными «гражданами Антиохийскими» из чистокровных Иудеев — Иерусалимлян (см. к ст. 9), которые потому-то и не нашли в себе достаточно мужества выполнить в точности волю Иасона II, сами просили отправленные с ними деньги употребить, вместо жертвы Геркулесу, на устройство гребных судов. — 300 драхм серебра — если только здесь драхмы считаются по-аттически, настолько незначительная сумма, по сравнению с достоинством Иудейского народа и намерениями Иасона (менее 100 рублей), что некоторые кодексы предпочитают указывать здесь 3 300 драхм (около 1 000 руб.). Некоторые же толкователи, оставляя неизменною первую цифру, находят лишь вероятным, что писатель книги здесь назвал драхмами ходячие монеты времен Селевкидов, равноценные агинейской дидрахме или аттической тетрадрахме и еврейскому сиклю, (сохранившиеся доныне в некоторых европейских музеях), бывшие в то время в большом распространении в финикийских и сирийских городах. Если так, то 300 драхм составят значительно большую выше исчисленного сумму около 400 рублей.
20. итак, им посланы эти деньги в жертву Геркулесу от имени посылавшего, а принесшими они обращены на устройство гребных судов.
20. Благодаря неточности перевода и, быть может, описке и самого автора книги, мысль в этом стихе лишена всякого смысла. Вместо έπεμψεν (послал, а не посланы, как переводит русский текст), некоторые кодексы имеют επεσεν (от πίπτω), что всю эту мысль видоизменяет так: «итак, ради пославшего, это пошло (пало, зачислилось) не на жертву Геркулесу, а ради принесших — на устроение гребных судов…»
21. Когда затем Аполлоний, сын Менесфея, послан был в Египет по случаю восшествия на престол царя Птоломея Филометора, Антиох заподозрил его враждебным себе и начал стараться обезопасить себя против него; посему, отправившись в Иоппию, он пришел в Иерусалим.
21. «Аполлоний сын Менесфея», в отличие от Аполлония сын Фрасея (III:5, 7; IV:4), может быть — тот самый Аполлоний, который сопровождал снаряженное Антиохом Епифаном посольство в Рим (Лив. XLII, 6). — «По случаю восшествия на престол царя Птоломея Филометора…», δια τα πρωτοκλήσια…, слав.: «торжества ради восприятия престола…» Птолемей Филометор и до того времени был царем, но ввиду малолетства состоял под опекою своей матери Клеопатры, а по ее смерти, — вельмож Евлея и Ленея. Описываемое восприятие престола было торжественным празднованием совершеннолетия и самостоятельного вступления в управление государством (в 14 год жизни этого царя — 173 г. до Р. Х.). — «Заподозрил его враждебным себе…», μετελαβών 'Αντίοχος αλλότριον αυτόν τών αύτου γεγονέναι πραγμάτων…, точнее слав.: «возмнев Антиох чужда его быти своих вещей», т. е. заподозрив его враждебность своим интересам, озаботился о своей безопасности — κατ' αυτόν ασφαλείας εφρόντιζεν (грубо и нескладно русский текст: «начал стараться обезопасить себя против него…»). Птоломей действительно мечтал о восстановлении оторванной от монархии Лагов при Антиохе III провинции Келе-Сирийской со включением Палестины и Финикии, отданной некогда в приданое за его матерью, и по этому поводу затеял и войну (ср. Полив. XXVII, 17). — Эту-то вражду себе заметив, Антиох и предпринимает свои путешествия — сначала в Иоппию, важный приморский город, чтобы здесь принять меры к его защите, а отсюда и в Иерусалим, чтобы установить расположение этого главного Иудейского города к своему правлению и обеспечить себе его верность. Отсюда Антиох идет в Финикию, очевидно, с тою же целью, с какою шел и в Иерусалим.
22. Великолепно принятый Иасоном и городом, он вошел при светильниках и восклицаниях и оттуда отправился с войском в Финикию.
23. По прошествии трех лет Иасон послал Менелая, брата вышеозначенного Симона, чтобы он доставил царю деньги и сделал представление о некоторых нужных делах.
23. «По прошествии 3 лет…» — не от упоминаемого в 21 ст. посещения царем Иерусалима, а от начала Иасонова первосвященства (10 ст.). — «Менелая, брата вышеозначенного Симона…» (III:4 и д.; IV:1). Иосиф Флавий (Арх XII, 5, 1; ср. XX:10) считает его братом отставленного Онии и при этом замечает, что его Иудейское имя было также Ония. Этому противоречит как будто показание III:4, откуда следует, что Менелай, как Вениамитянин, не мог быть облечен в первосвященническое достоинство, хотя нет ничего удивительного и в том, что у Антиоха легко могли взять перевес деньги, а не Моисеевы установления. Показание Иосифа о личности и имени Менелая, впрочем, весьма подозрительно — ввиду невероятности, что Симон имел двух сыновей с одним и тем же именем; с другой стороны, и радость ревнителей Иудейства (Chasidim) о том, что Алким явился достойным первосвященником из рода Аарона (1 Мак VII:14), только тогда будет понятна, когда предшественник его Менелай был бы не из этого рода и не первосвященнического происхождения. — Деньги (τα χρήματα), которые Менелай должен был доставить царю, были или обещанные (8 ст.) за первосвященство, или за разрешение Иерусалимской гимназии (9 ст.), или, наконец, могли быть определенною ежегодною данью храма. — «Представление о некоторых нужных делах…», περί πραγμάτων αναγκαίων υπομνηματισμοί — собств. напоминание о приведении в исполнение того, что еще до сих пор оставалось без последствий.
