Повесть о кончине блаженного Константина, митрополита Киевского
К скоре после того как великокняжеский престол киевский отнят был от блаженного Игоря[125] и захвачен Изяславом Мстиславичем[126], внуком Владимира Мономаха[127], преставился ко Господу святейший Михаил II, митрополит Киевский[128]. Случилось это незадолго до убиения Игоря. На место Михаила великий князь Изяслав избрал одного весьма книжного инока, Климента Философа[129], уже принявшего схиму. Этого инока Изяслав привел из Смоленска и очень желал, чтобы посвящение его было совершено русскими епископами в Киеве, так как, за дальностью расстояния, не хотел посылать его в Царьград, на благословение Вселенскому патриарху, как это было прежде в обычае. Изяслав созвал собор из епископов русских и приказал им рукоположить схимонаха Климента в митрополита Киевского. Однако не все епископы согласились на это, не дерзая рукополагать без благословения патриарха Константинопольского. Но были и такие епископы, которые, желая угодить князю, посвятили Климента во епископа главою святого Климента, папы Римского, принесенною святым Владимиром из Херсонеса в Киев. Об этом Соборе и поставлений Климента во епископа подробнее сказано в повествовании о житии святого Нифонта, под 8 числом месяца апреля. Сей блаженный Нифонт не соизволял этому незаконному рукоположению.
После Изяслава Мстиславича престол киевский перешел к Георгию Владимировичу[130], сыну Мономаха. Он не пожелал иметь митрополитом Киевским Климента, как рукоположенного незаконно. В это именно время, по просьбе великого князя, и прибыл из Константинополя от святейшего патриарха Вселенского в Киев сей митрополит Константин[131], о котором и будет наше слово. Сей Константин властью, данною ему патриархом, отрешил от архиерейства и от престола митрополичьего Климента, а также отрешил от служения и всех тех, кого Климент рукоположил в тот или другой духовный сан.
Спустя несколько лет Георгий Владимирович Мономахович, великий князь Киевский, скончался, и начались великие несогласия среди князей русских – как относительно престола великокняжеского, так и относительно престола митрополичьего, ибо одни считали пастырем Константина, другие требовали вторичного возведения на престол митрополита Климента; в частности, сын умершего великого князя Изяслава Мстиславича, Мстислав Изяславич[132], правнук Владимира Мономаха, стоял не за Константина, а за Климента. Он говорил так:
– Я не желаю, чтобы Константин был митрополитом Киевским, потому что отца моего многие проклинали за Климента.
Вследствие этого князьям русским пришлось отрешить от престола обоих митрополитов – и Климента, и Константина. Потом князья отправили в Константинополь к святейшему патриарху просьбу о том, чтобы он прислал к ним нового митрополита. Святейший патриарх, желая прекратить смуты и несогласия среди князей русских, послал в Киев нового митрополита, по имени Феодора. Тогда блаженный Константин, видя несогласие среди князей и желая уйти от мятежа, оставил престол еще раньше прибытия в Киев нового митрополита. Выйдя из Киева, Константин отправился в Чернигов. Здесь он заболел смертельно. Предчувствуя свою кончину, он написал грамоту, запечатал ее и передал Антонию, епископу Черниговскому; при этом Константин взял с Антония клятвенное обещание – после его смерти, сорвавши печать и прочитавши грамоту, исполнить все то, что написано в ней.
Как только преставился блаженный митрополит Константин[133], епископ Антоний, взяв запечатанную митрополитом грамоту, отправился с нею к Святославу Олеговичу, князю Черниговскому[134]. Распечатав здесь грамоту, Антоний прочитал ее в присутствии всех.
И было написано в той грамоте нечто дивное и ужасное, а именно:
– После моей смерти не предавайте погребению тело мое, но, привязав верви к ногам моим, извлеките меня из города и бросьте на съедение псам; я согрешил; из-за меня произошел мятеж; пусть будет за это на мне рука Господня; пусть я пострадаю, да отвратит Господь несогласие и раздоры от народа Своего.
Услышав это, все пришли в страх и ужас. Князь же сказал епископу:
– Поступи так, как найдешь нужным.
Епископ, не осмеливаясь пренебречь приказанием митрополита и не дерзая нарушить свою клятву, исполнил все то, что было повелено в грамоте: повлекши тело умершего из города, он бросил его в поле. И лежало тело митрополита без погребения три дня; все преисполнились великого страха и ужаса, видя столь дивное происшествие.
На третий день князь Святослав Олегович, преисполнившись страха Божия – на него напал великий страх и ужас после того страшного происшествия, – приказал похоронить с приличными почестями выкинутое тело архиерея Божия. И принесли тело его в город с великою честью, и положили его в церкви святого Спаса, в Тереме Красном, где был похоронен новый страстотерпец, блаженный Игорь, князь Киевский, убитый киевлянами.
В те дни, когда честное тело Константина было выброшено из города Чернигова, в Киеве померкло солнце и поднялась столь великая буря, что даже потряслась земля, поднялся гром, заблистала молния, так что все киевляне пришли в великий страх и уныние. В это время гром поразил одним ударом восемь человек, – двух священников, двух диаконов и четырех мирян.
Князь киевский Ростислав Мстиславич[135], внук Владимира Мономаха, находился в это время в Поварах у Вышгорода; буря разрушила шатер, бывший близ него. Преисполнившись страха и вспомнив о смерти митрополита – о ней возвестил ему через гонца князь Черниговский, – он послал нарочитого в Киев, к церкви святой Софии и прочим соборам с просьбою совершить всенощное бдение во всех церквах.
– Это наказание, – говорил он, – Господь послал на нас по причине грехов наших.
Все эти страхи и ужасы были только в Киеве; в Чернигове же в эти дни солнце сияло ярко и не было никаких ужасов. По ночам над выброшенным за город телом блаженного митрополита Константина являлись три столпа огненных, ярко сиявшие и доходившие до неба.
После того как честное тело блаженного Константина было погребено, наступило в Киеве полное спокойствие; все, дивясь происшедшему, славили Бога, Которому воссылается слава и от нас, ныне и в бесконечные веки. Аминь.
Страдание святых мучеников Маркиана, Никандра, Иперехия, Аполлона, Леонида, Ария, Горгия, Селиния, Ириния и Памвона
Святые мученики Христовы Маркиан и Никандр с дружиною своею происходили из Египта. За веру во Христа они схвачены были по повелению правителя области, и их стали принуждать отречься от Христа и поклониться идолам, но они не согласились на это. Тогда их сперва жестоко избили, потом обожгли им свечами ребра и, наконец, повесив, строгали их железными когтями до тех пор, пока оторванные куски тела не стали падать на землю. После этого, едва живыми, их заключили в темницу, но в темнице явился им Ангел Господень и исцелил их. По прошествии многих дней они вышли из темницы здоровыми и снова явились на суд к правителю области. Видя эти чудеса, многие из язычников обратились к вере в истинного Бога. На суде правителя святые мученики снова были приговорены к заключению в темницу и здесь, томимые голодом и жаждою, скончались[136].
В тот же день преставление святого благоверного князя Феодора Ярославина, брата св. Александра Невского; скончался в Новгороде в 1233 г.
В тот же день перенесение мощей великого князя Игоря Олеговича, убиенного 19 сентября 1147 г.
Житие преподобного отца нашего Виссариона
Великий во отцах наших Виссарион был рожден и воспитан в Египте; с юности он возлюбил Бога, и свет благодати Божией воссиял в сердце его. Он соблюдал себя чистым от всякой греховной скверны, стараясь не опорочить той духовной одежды, которую принял при Святом Крещении.
Святой Виссарион предпринял путешествие ко святым местам в Иерусалиме; здесь видел он преподобного Герасима[137], проводившего постническую и пустынную жизнь при реке Иордане, которому служил лев. Видел он также и многих других подвижников, живших там в разных местах, впоследствии просиявших своими добродетелями; беседуя с ними, святой Виссарион получал много пользы для души своей.
Возвратившись в отечество, Виссарион приобрел себе духовного отца в лице Исидора Пелусиотского[138]; приходя к нему часто, он научался в добродетели и поощрялся к строгой жизни; наконец, раздавши нищим и монастырям оставшееся после родителей все имущество свое, Виссарион отрекся от мира и принял пострижение в иночество.
Удалившись в одно пустынное место, Виссарион принял на себя обет безмолвия; изнуряя себя многочисленными трудами и умерщвляя свою плоть постническими подвигами, он, будучи во плоти, уподоблялся бесплотным. Пост его был беспримерным: иногда всю неделю он ничего не вкушал, а иногда оставался без пищи и пития в продолжение 40 дней. Однажды, ставши на одном открытом месте посреди терния и воздев к небу руки и очи, обратив туда же и ум свой, он 40 дней и ночей пробыл на молитве, стоя неподвижно. В продолжение этих сорока дней он не двинулся с места, ничего не вкусил, ничего не сказал никому, не вздремнул, не впал в изнеможение от естественной слабости, ни о чем земном не подумал умом, но весь, подобно бесплотным, устремил духовные очи свои к Богу. За это и сподобился святой от Бога великой благодати: ему сообщен был дар чудотворения, так что он был подобен древним святым пророкам. Так, он уподобился Моисею[139]: подобно тому как Моисей некогда указанным ему от Бога деревом превратил горькую воду в пустыне во вкусную, дабы напоить жаждущего Израиля (Исх. 17:6), так и преподобный Виссарион молитвой и крестным знамением усладил горечь морской воды, дабы напоить изнемогавшего от жажды своего ученика, а именно – когда святой вместе с учеником ходил по пустынному морскому берегу, ученик утрудился от сильного зноя и, почувствовав большую жажду, сказал святому:
