Те из усопших братий, которых гонения сделали совершенными сынами Света, превышающего свет, да молятся о нас! Умерших иначе, как ты известил, постигла жалкая кончина по грехам моим. Таков особенно Севериан. Впрочем, и из неустройства получается благоустройство у тех, кто заботится об этом. Пусть же происходят словесные исследования, когда придет кто–нибудь, хотя бы и из противников, чтобы от столкновения, как от трения камней, исторгался свет истины. Так и теперь ты предлагаешь следующее.
В некоторых повествованиях встречаются иконы с надписями: «Божество», «Господство», «Царство». Очевидно, ты говоришь об иконе Христовой. Как же это? Такие слова употребляются, когда говорят вообще о Троице, а не об одном Ее Лице в отдельности. Хотя и каждое Лицо Божества называется Богом и Господом, но не просто Божеством или Господством. Например, говорится: Я Бог отца твоего (Исх.3:6), а не Божество. Я есмь Сущий (Исх.3:14), а не сущность. И еще: пролил Господь дождем огонь от Господа (Быт.19:24), а не Господство от Господства.
Если же так говорится о Боге, то тем более по отношению к домостроительству нашего спасения безосновательно надписывать икону Христову: Божество или Господство. Можно написать на ней: Бог и Господь или какое–либо равносильное этому слово, но и то по сходству, а не Божество или Господство. Так, например, и о нарисованном на картине человеке можно сказать «человек», но не «человечество» или «царь земной», а не «царство».
Поэтому, мне кажется, эта надпись неправильна, ибо она заключает в себе и Отца, и Духа, что нелепо. Говорю об этом кратко. Ты же молись пламеннее о нашем смирении, так же, как и о брате, который искренно приветствует тебя. Одежду я получил: доколе ты не перестанешь одевать нас, возлюбленный? Да сохранит тебя Господь в духе твоем! Остальное сообщит письмоносец. Будь всецело здоровым.
Послание 68(127). К Ирине, патриции [ [193]]
Прежде, когда было падение, мне прискорбно было писать к твоей чести, а теперь весьма приятно вследствие твоего восстания и перенесения почтенной плотию твоей бичеваний за исповедание Христово. Прекрасно, прекрасно, мужественнейшая из жен! Ты совершила восстание славнее поражения, оно доставило радость Богу, и Ангелам, и благочестивейшим из людей. Ты поистине благородна, происходя от восхода солнца, ты боголюбива и добролюбива, ты укротительница страстей и воительница против мира. Как славно имя твое и на устах у всех мученичество твое! Что же именно?
Ты приняла меч евангельский, как воительница Христова, с воодушевлением отсекла привязанности плотские, покорно разлучилась с единородной дочерью, оставила столицу, знаменитое родство, важных друзей, великолепный дом, высокий сан, множество земных слуг, разнообразные богатства и прочее, чего я не могу перечислить, избрала крестоносную жизнь, и, как я узнал, отправлена далеко на остров.
Благословенна ты и благословен плод мученичества твоего! И отчего тебе все это благо, великая слава, величайшая почесть, как не от прежних твоих доблестей, от многих твоих обращений к Богу и молитв, от великой твоей благотворительности и благосклонного к монашествующим сердца? Не погибли эти плоды, хотя немного и были поколеблены, не разрушил враждебный змий башни твоей добродетели, хотя и уязвил.
Отражена зависть тех, кто тебя осмеивал, прекратилось пустословие клеветников, победил Христос в тебе и через тебя, прекраснейшая женщина, преданная мученичеству, мать моя. Называю тебя так по духу, как сподвижницу и более близкую, чем родные по плоти. Так Дух может соединять рожденных от Него. Знаю труды твои, знаю душевные подвиги, знаю все, что ты перенесла, отрекшись от мира.
Но мужайся: великая награда тебе на небесах. Ты — невеста Христова, хотя и знала мужа, ты — сожительница праведных и святых, если только пребудешь в божественном исповедании до конца. Теперь же прошу и увещеваю тебя терпеливо переносить ссылку и лишение всего, взирая на небесное, зная суетность и скоротечность земного.
С тобой Ангел, хранитель жизни твоей, с тобой Сам Христос, сказавший: Я и Отец придем и обитель у него сотворим (Ин.14:23). Об одном напоминаю: береги себя, веди более утешительный образ жизни, ибо теперь не такое время воздержания, как прежде. И наконец, молись обо мне, грешном, чтобы моя жизнь была согласна со словами.
Послание 69(128). К Евфимии, затворнице
Хотя мы и перестали часто писать к твоей чести, но не перестали поминать тебя в Господе, по причине общности настроения и особенной твоей решимости. Довольно было и того, что ты, как я знаю, с самого раннего возраста избрала крестоносную жизнь. Но ты избрала еще и затворнический образ жизни. Какая хвала тебе, невеста Христова!
Однако, духовно заботясь о тебе, я напоминаю тебе, как сестре: старайся, госпожа, старайся угодить Жениху своему. Как невеста, отрекись от всякого пристрастия, с любовью обращая все сердце, и душу, и весь ум к Жениху своему. Если так бывает по отношению к жениху тленному и недолговечному, то не тем ли более должно быть по отношению к Нетленному и Бессмертному? Так, по здравому рассуждению, и мы должны быть расположены к Господу и Владыке, никогда не насыщаться любовью к Нему и для этого отрекаться от всякого пагубного удовольствия.
Он Сам питает любовь к нам и от этой величайшей любви как бы забывает о Себе. Ибо не для тебя ли Он, будучи Богом, принял образ раба, который ныне унижают иконоборцы? Не обнищал ли Он, будучи богатым? Не потерпел ли все скорби, оскорбления, заплевания, заушения, бичевание, Крест и смерть?
Так должна быть расположена к Нему каждая душа, потому что только ради нее, как и ради всякой, были эти страдания, должна иметь любовь, быть преданной Ему и готовой терпеть страдания. А если не получится потерпеть их, то намерение принимается как само дело, по щедротам Благого Бога. Говорю это не потому, что ты не имеешь этого в себе, но по единодушию с тобой в Господе.
Послание 70(129). К Феофилу, епископу Ефесскому [ [194]]
Отдав в долг письмо, я ожидал получить долг любви; но, не получив, опять охотно даю в долг. Ибо для меня весьма приятно так давать в долг, т. е. беседовать с твоей священной главой, страждущей ради Христа, или лучше сказать, исповеднически увенчанной и украшенной.
Подлинно, не такими глазами, какими смотрит мир, смотрит ум, созерцающий Бога и Божественное. Тот считает за благо тленное и погибающее, рассуждая худо и неправильно, а этот считает блаженством только то, что не здесь доставляет удовольствие, но соблюдается в будущем веке для бесконечного наслаждения радостью. Так я, несчастный, взирая на дела твоей святости, радуюсь и сорадуюсь тебе, возлюбленнейший. Ты презрел земную славу, ты со Христом избрал смирение и уничижение, и скорбь, и воздыхания, бичевания и ссылки.
Как блаженны дела твои! Как достохвальны страдания твои! Они прославляются востоком и западом, начертываются на небесах, радуют Ангелов, утешают исповедников и мучеников, поражают бесов и подобных им своими мыслями и действиями иконоборцев. Поэтому справедливо я сорадуюсь тебе, первый из отцов. Прошу же тебя молиться и обо мне, жалком во всех отношениях, чтобы я не уклонился от шествия по вашим следам.
Послание 71(130). К Навкратию, сыну [ [195]]
Запоздали мы послать тебе письмо, возлюбленный сын, но это потому, что и здесь свирепое гонение, бичевания, узы, заключение под стражу, так как держащий нас в своей власти дышит гневом и угрозами, и, отыскивая благочестивых здесь и там, хватает их и подвергает мучениям. Отправляясь в город, где он теперь находится, он не усомнился сказать: «Я упрошу императора послать со мной царского чиновника, чтобы отсечь им голову или язык».
Не знаю, будут ли эти слова приведены в исполнение. Между тем мы уже приготовились к этому не только по этой, но и по другим причинам: по причине злобы этого человека и потому, что собрались тамошние епископы, ибо, как говорят, они собрались для того, чтобы устроить что–нибудь подобное. Служитель, в страхе и трепете, — так как сам начальник нечестия строго угрожал ему смертью, если он провинится в чем–нибудь малом, — боялся дать нам даже бумагу и чернила. От этого и произошло промедление. Притом был препятствием и слух, будто ты выпущен из темницы, а сардийскому — не сказано определенно, кому именно, — отсечена голова. По этим причинам мы и промедлили.
Впрочем, мы, смиренные, удостоились опять говорить с тобой, извещая тебя о том, что мы здравствуем телом, — о, если бы можно было сказать: и духом! — по святым молитвам вашим и блаженного отца моего. Относительно того, о чем ты намекал, что я скажу и что изреку, кроме того, что тяжести ереси соответствует и тяжесть гонения?
Подлинно, чего можно ожидать, когда отвергается Христос через унижение Его святой иконы? Не пролития ли крови и рассечения плоти? Не скорбей ли и воздыханий? Не уз ли и заключения под стражу и всяких других бедствий? Не сосудов ли гнева, готовых к погибели (Рим.9:22), один из которых — тот, о ком ты говорил? И еще более тяжкое увидишь, брат, если продолжится ересь. Но блаженны терпящие, ибо их есть царство небесное (Мф.5:10).
