Смотрите, как вам вести себя: не как страстным, но как бесстрастным, не как плотолюбцам, а как боголюбцам. Не обращайте взоров на лица женщин, и в обращении друг с другом не будьте дерзки. Дерзость — это огонь, сжигающий душу.
Постоянно помышляйте о смерти, чтобы быть готовыми к отшествию отсюда с радостью. Соблюдайте предания, исполняйте заповеданное относительно псалмопения, молитвы и прочего. Не собирайте себе золота, чтобы отдать его своим близким и друзьям, так как монастырь будет заботиться о ваших нуждах. Это свойственно не сынам Божьим, а мудрствующим по плоти.
Как же поступать? Так, чтобы все было на пользу и доставшееся было отдано братству, чтобы из многих лиц составлялось общежитие. Это сказано мной потому, что дошло до моего слуха, будто некоторые уже теперь определяют: это животное, говорят они, и эту одежду, или что–нибудь другое, я хочу оставить тому–то.
О бедствие! О безумие! Поистине, такой человек — не сын и не брат, но чужой, святотатец, чья участь та же, что и Гиезия–вора.
Не обольщайтесь, братья, и, придя в такое расположение, не окажитесь подвергнутыми вечному осуждению. Ибо если так, то и я поступлю таким же образом и раздам своим родственникам по плоти все, что есть в моих руках. Если же вы не потерпите от меня этого — ибо это дело не игумена, а врага Божия, — то естественно, что и я не перенесу что–либо подобного от вас. И поэтому утверждаю, возвещаю оправдание Божие, делая себя неповинным в крови того, кто одержим этим грехом.
И я говорю как ищущий не золота — не заблуждайтесь! — но спасения ваших душ. Похвала же моя будет в Господе. Великое богатство для меня — говорить вместе с верховным из апостолов: серебра же и золота мне не нужно. По глупости своей говорю я это тому, кто так любит меня. Мне вручают столько, что я устаю принимать. Как любящий, пишу и утверждаю это.
Бог же отца моего, Податель мира, любви и милости, добрый Пастырь, да упасет нас с вами, не лишая нас ничего потребного для духа и плоти, и да удостоит небесного царства.
Послание 99(158). К Авраамию, странноприимцу
Подлинный признак друга — навещать друга или лично, или посредством писем. Отсюда узнай, что я люблю тебя, достопочтеннейший и знаменитейший. Люблю же тебя заслуженно по многим причинам.
Во–первых, ради наших начальников, которые были у власти, потому что они, как ты знаешь, любили тебя и были любимы тобой. Во–вторых, ради твоего сострадания к моему смирению, так как, когда мы были на востоке и произошло некое дело с нечестивым епископом смирнским, ты прислал нам приветствие. В–третьих, ради той мысли твоего праведного ума, которую более пространно изложил мой духовный и возлюбленный брат, податель письма. Наконец, ради общего нашего друга господина Аркадия, имею в виду твоего сотоварища и единомышленника, которого ты, как я слышу, имеешь даже в числе своих домашних.
Но так как долг друга — напоминать также и о том, что является обязанностью возлюбленного, то я убеждаю и умоляю твое достоинство, чтобы ты был осторожен и тщателен в порученном тебе высшими начальниками управлении. Не говори мне, что ты скрываешься, боясь таких поступков. Ибо нет ничего больше страха Божьего и нет ничего необходимее спасения души. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит (Мк.8:36)?
Во время болезни нужно искать врача, а во время бури — кормчего. Разве ты не видишь, что теперь великая буря и гром гнева Божьего? Будь врачом, господин, будь кормчим, чтобы и себя спасти, и виновных исцелить и возвратить к прежней стойкости, воздерживаясь от угроз, так как и сам находишься в теле и подвержен падению.
Таким образом ты приобретешь милость Божию, а когда охраняет Бог, кто может причинить зло?
Вспомни, господин мой, что ты и сам плоть, и если сам боишься падения, то щади падших. Ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам (Лк.6:38). Вспомни, добрый брат, что сегодня мы существуем, а что родит наступающий день, не знаем (Прит.27:1), чтобы мы не оказались опозоренными и проклятыми и в нынешнем веке, и в будущем.
Вспомни о том страшном и неумолимом приговоре, которым немилостивые будут посланы в огонь неугасимый. Вспомни, что перед нами предстанут лица, получившие благодеяния и пострадавшие от нас.
Какую же пользу принесет нам тогда здешняя молва о нашем достоинстве? Нет, увещеваю: не будем таким образом вонзать меч в самих себя. Я говорю по любви и много забочусь, господин, о результате, т. е. конце моей речи.
Я желал бы отныне слышать вести добрые и человеколюбиво назидательные о господине моем, чтобы мне воспеть, чтобы узнать, как друг мой будет слушаться меня и впредь. Ибо соседи наши уже боятся и трепещут от слухов, хотя они и ни в чем не виновны.
Мучитель идет, заносит меч. Бедный не вынесет угрозы и не станет противиться; он примет это, хотя и против воли, как невиновный, ибо я и сам, оказавшись в таких обстоятельствах, не мог бы поступить иначе.
Если же, наконец, здесь есть вина, то хорошо; но и тогда надо поступать сострадательно, как пред очами Господа, отчего подданный будет еще тверже, по доброму расположению служа победоносным Императорам.
Послание 100(159). К Ипатию, сыну [ [213]]
Не без скорби, сын, и мы, смиренные, приняли весть о святой кончине Иакова, исповедника Христова и нашего возлюбленного брата, но и не без радости. Первое — по причине духовной любви, ибо кто он, как не сын, и такой, что и я, по грехам своим, недостоин назвать его сыном? А второе — по причине надежд, или лучше — пользы, полученной не только нами, чьим священным украшением он являлся, но и всеми, так как он член всей Церкви Божьей [ [214]]. Ибо кем признаешь ты этого мужа? Не исповедником ли? Не мучеником ли? Не преподобным ли?
Он с юности вел жизнь подвижническую, законно подчиняясь, мужественно преодолевая страсти, соблюдая тело девственным посредством подвигов воздержания и порабощения плоти, вкушая пищу, как придется, то же можно сказать и о сне, — когда он был еще здоров, так что удивлял видевших его. Часто предавался уединению, насколько возможно углубляясь в самого себя и таким образом окрыляя себя к небесной любви.
Да не думает кто–нибудь, что я выдумываю эти выражения для развлечения слушающих, Свидетель — Бог и руководитель Иакова, священный Лукиан, хотя этого трудно пробудить. От него я и получил сведения о том, что мне было неизвестно. Мои слова — лишь некоторое слабое изображение его подвижничества.
А в исповедании какое великое зрелище представил он и Ангелам, и людям? О, великодушное и боголюбезное сердце! Он вышел на поприще, как воин Христов, бесстрашный, бестрепетный. Со всех сторон служители тьмы ударами истязали спину, грудь, руки его, проливали кровь, рассекали плоть, оставили святого брошенным на земле. А он не произнес ни одного укорительного слова, но переносил богоугодное мученичество за Христа, Сына Божия и Бога нашего. Ибо подвизаться за святую икону Его — значит терпеть мученичество за Него Самого.
Да услышат кроткие и возвеселятся (Пс.33:3), да ликуют и радуются мучениколюбцы. Да посрамится диавол, да падет сборище иконоборцев. По делам тех и других узнаете их, по заповеди Божьей (см. Мф.7:20). Не его одного, но и многих из нашей обители, и не только из нашей, однако наших, — ибо все мы одно тело во Христе Иисусе, Который есть Глава всех, — они также мучили, растягивали, морили голодом и подвергали всему остальному, что следует за этим.
А Иаков, ослабевший и разбитый от таких невыносимых ран, отдал тело свое на тяжкие мучения и поэтому, с того времени до конца оставшись расслабленным, жил как будто ежедневно умирая, и притом с благодарностью и смиренномудрием.
Если, как ты говоришь, он предсказал смерть свою, то и это произошло вследствие подвигов. И если, как ты добавил, при его погребении собралось множество знатных людей обоего пола, то и это служит подтверждением сказанного. Ведь не было бы такого собрания к человеку, незнатному по плоти, если бы не было указания Божьего.
Итак, он переселился на небо и присоединился к подобным себе исповедникам, и умножился сонм исповедников и мучеников от века, от чего все небожители возрадовались и возвеселились. Да спасемся мы, братья, его молитвами, а он да получит достойное воздаяние за свое преподобное служение! Благословенны и собравшиеся, как истинно благочестивые, как истинные мучениколюбцы, да будет часть их с тем, кого они погребали! Что касается досточтимых останков его, то я сделаю так, как говорил в письме о каноне, если благоугодно будет Господу.
Приветствуйте друг друга лобзанием любви (1 Пет.5:14). Письмо это надо прочитать всем братьям. Приветствует вас господин архиепископ, протопресвитер, эконом и прочие братья. Господь с вами. Аминь.
Послание 101(160). К Петру, епископу Никейскому
Ответ наш на вопрос господина игумена таков, чтобы до праздника святых апостолов все были разрешены от епитимьи и причащались Святых Таин. Но с тем, конечно, чтобы священники не священнодействовали до созывания православного Собора, на котором будет дано всецелое разрешение и всецелое успокоение. Вообще все общежительные монахи, посвящены они или нет, пусть благословляют и благословляются, молятся и принимают молитвы.
