В книге также помещены собрания сентенций — кратких высказываний на аскетические темы: «Увещание к монахам», «Мысли, которые человека отводят от тленного и прилепляют к нетленному», «Главы увещательные», восемь сентенций, изданных Суаресом и отдельно помещенных в «Патрологии» Миня, несколько высказываний, которых нет в издании Миня, но которые добавлены в дореволюционное русское издание творений преп. Нила Синайского из рукописи. Еще свт. Фотий Константинопольский и Никифор Каллист упоминают о том, что преп. Нил составил главы или сентенции. При этом свт. Фотий упоминает о сотнице глав («Библиотека», кодекс 201) авторства преп. Нила. Впрочем, некоторые исследователи склоняются к тому, чтобы признать три собрания сентенций, опубликованных Минем, не принадлежащими перу Нила: они либо составлены из его творений впоследствии, либо вовсе их автор — Евагрий Понтийский.
«Увещание к монахам» И. Кастен считает неподлинным творением преп. Нила. Перевод этого собрания сентенций на русский язык был сделан свт. Феофаном и помещен в «Добротолюбии». В предлагаемой читателю книге мы публикуем собственный перевод. Это произведение посвящено духовной брани — борьбе с помыслами, цель которой — укрепление души и ее мысленной и волевой силы: «уничтожить в себе памятование о том, что приводит в движение страсти… чтобы со временем одержать верх, с каждым днем умаляя силу с ним борющегося и увеличивая свою собственную». В итоге, успешно искореняя внутреннее зло, нужно сделать добродетели в своей душе навыком — устойчивым складом души, «так что последняя от упражнений ежедневно преуспевает в зрелости и навыкает одолевать противников. Так привычка переходит в навык, а навык обращается в природу и приобретение соблюдает непреложным для приобретшего». Автор настойчиво предупреждает читателя, что необходимо быть внимательным к своему внутреннему миру — помыслам, мысленным грехам, так как «из всего этого мы научаемся, что малые и ничего не значащие грехи доводят нас до больших грехов и равнодушие к грехам малым пролагает путь грехам тягчайшим».
Заключает книгу перевод на русский язык краткого трактата преп. Нила (иногда приписывается также Евагрию Понтийскому) под названием «Об учителе и учениках». И. Кастен относит его к числу подлинных произведений преп. Нила и называет «руководством для игуменов, наставников и пасомых, оформленным в виде сентенций»[11]. В этом тексте ярко описывается высокое предназначение пастыря и его обязанности и ответственность перед Богом за своих подчиненных.
Произведения, изданные первоначально на греческом языке в издании «Патрологии» Ж.-П. Миня[12], снабжены в тексте соответствующими номерами колонок-страниц в квадратных скобках. Дореволюционный перевод ТНС был в некоторых местах отредактирован в соответствии с греческим текстом и выстроен в том порядке, в котором творения помещены в издании Миня.
Редакция надеется, что книга принесет духовную пользу читателям, как монашествующим, так и мирянам, поможет им во внутреннем совершенствовании и в более глубоком усвоении древнего святоотеческого аскетического наследия, неотъемлемой частью которого являются творения преп. Нила.
П. Доброцветов
Преподобный Нил Синайский
О восьми лукавых духах
[PG. T. 79. Col. 1145]
О ВОСЬМИ ЛУКАВЫХ ДУХАХ
(γαστριμαργία)
Начало плодоносил [растения] — цветок, и начало [аскетического] делания — воздержание. Господствующий над чревом умаляет силу страстей, а преодолеваемый желанием снедей увеличивает силу сластолюбия. Начало язычников — Амалик, и начало страстей — чревоугодие. Пища огню — дрова, а пища чреву — снеди. От множества дров возгорается великое пламя, а множество снедей питает похоть. Пламень ослабевает с оскудением горючего вещества, а скудость снедей приводит в бессилие похоть. Кто овладел челюстью, тот избил иноплеменников и без труда развязал узы на руках своих (см. Суд. 15:14). Избиение челюстное (Суд. 15:17) произвело источник воды, и доведенное до бездействия чревоугодие породило деятельное созерцание. Кол кущный (Суд. 4:21), пронзив челюсть, умертвил врага, а слово воздержания умертвило страсть. Пожелание снеди породило преслушание (Быт. 3:6), а усладительное вкушение изгнало из рая. Многоценные снеди услаждают гортань, но питают и неусыпающего червя невоздержания. Отощавшее чрево приготовляет к тому, чтобы бодрствовать в молитве, а пресыщенное наводит глубокий сон. Трезвенны мысли при сухоядении, а жизнь роскошная погружает ум в глубину. Молитва постника — воспаряющий птенец орла, а молитва упивающегося, отягчаемая пресыщением, увлекается вниз. Ум постника — светлая звезда на чистом небе, а ум упивающегося — в затмении среди безлунной ночи. Туман скрывает солнечные лучи, а грубые испарения съеденных яств омрачают ум.
Замаранное зеркало не передает вполне отобразившегося в нем образа, и сила мышления, притупленная пресыщением, не приемлет в себя вёдения Божия. Невозделываемая долго земля порождает терния, и ум чревоугодника произращает срамные помыслы. Невозможно найти аромат в нечистотах, и в чревоугоднике — благоуханий созерцания. Око чревоугодника высматривает, где пиршества, а око воздержного — где собрания мудрых. Душа чревоугодника вычисляет дни памяти мучеников, а душа воздержного подражает их жизни. Боязливый воин трепещет от звука трубы, возвещающей битву, а чревоугодник — от проповеди о воздержании. Чревоугодливый монах — данник своего чрева и под бичом выплачивает [Col. 1148] ежедневный налог. Торопливый путник скоро достигнет города, и воздержный монах — умиренного состояния. Медлительный путник останавливается на ночлег в пустыне под открытым небом, и монах-чревоугодник не придет в дом бесстрастия. Курение фимиама благоуханием наполняет воздух, и молитва воздержного — Божие обоняние. Если предашься пожеланию снедей, то ничего не будет достаточно к удовлетворению сластолюбия, потому что желание снедей есть огонь, всегда приемлющий горючее вещество и всегда пламенеющий. Достаточная мера наполняет сосуд, а чрево, и расседшись, не скажет: «Довольно!» Воз деяние рук обратило в бегство Амалика (Исх. 17:11), и возвышенные деяния покоряют плотские страсти.
Истребляй в себе все, что дает дыхание пороку, и с силою умерщвляй плотские члены свои. Как убитый враг не внушает тебе страха, так умерщвленное тело не возмутит твоей души. Мертвое тело не чувствует боли от огня, и воздержный — удовольствия от омертвевшей похоти. Если поразишь египтянина, то скрой его в песке (ср. Исх. 2:12) и по случаю преодоления страсти не утучняй тела. Ибо как сокрытое в тучной земле дает росток, так в утучненном теле расцветает страсть. Потухающий пламень от вложенных в него сухих сучьев снова делается ярким, и угасшее сластолюбие воспламеняется от пресыщения снедями. Не жалей тела, жалующегося на бессилие, и не утучняй его дорогими снедями. Если придет оно в силу, то восстанет на тебя и поведет с тобой непримиримую брань, пока не пленит твою душу и не предаст тебя в рабы страсти блуда. Скудно питаемое тело — обузданный конь и никогда не сбросит с себя всадника, потому что конь, сдерживаемый уздою, уступает и повинуется руке возницы, а тело укрощается голодом и бдением и тогда не рвется из рук восседающего на нем помысла, не ржет, движимое страстным устремлением.
(πορνεία)1
Воздержанием порождается целомудрие, чревоугодие же — матерь невоздержности. Елей питает пламень светильника, а обращение с женщинами возжигает огонь сластолюбия. Напором волн обуревается ненагруженный корабль, а блудным помыслом — невоздержный ум. Блуд возьмет в помощники себе пресыщение, потому что разойдется с ним2, станет заодно с противниками и до конца будет сражаться вместе с врагами. Кто любит безмолвие, того не уязвят стрелы врага, а кто смешивается с толпой, тот часто получает раны. Воззрение на женщину — ядовитая стрела, уязвляет душу, вливает в нее яд и чем продолжительнее, тем большее производит загноение. Кто охраняет себя [Col. 1149] от этих стрел, тот не ходит на народные собрания, не предается рассеянию на празднествах. Ибо лучше спокойно оставаться дома и пребывать в молитвах, нежели, думая почтить праздник, сделаться скорой добычей врагов. Избегай свидания с женщинами, если хочешь быть целомудренным, и не давай им свободы когда-либо доверяться тебе. Ибо вначале или действительно имеют, или лицемерно оказывают уважение, а впоследствии бесстыдно отваживаются на всё; при первом свидании поникают они взором долу, говорят кротко, с состраданием проливают слезы, бывают пристойно одеты, горестно воздыхают, предлагают вопросы о чистоте и со тщанием слушают. Видишь их во второй раз, и взор их поднят несколько выше, а в третий — смотрят уже, бесстыдно улыбаясь, даже разливаются громким смехом; наконец, приходят нарядные, ясно выказываются пред тобою, такой вид дают взгляду, который возвещает страсть, поднимают брови, не оставляют в покое ресниц, обнажают шею, во всем теле обнаруживают негу, произносят слова, ласкающие страсть, самым выговором стараются обольстить слух, пока всеми силами не опутают душу. И делается это для тебя крючком, уловляющим в смерть, хитросплетенною сетью, влекущею в погибель. Да не введут же тебя в обман скромными речами, потому что в них сокрыт вредоносный звериный яд!
