Многие религиозно-философские системы возводят человека на высочайшую степень развития, но какими бы прекрасными и удивительными ни казались нам экзотические культуры Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, они волнуют нас, прежде всего, в той степени, в какой видят окружающий нас мир глаза евангелистов.
Поднимаясь по незримым ступеням духовной лестницы, которую мы называем религией и которая связывает человека с Богом, а землю – с Небом, мы встречаемся с самыми разными людьми, оказавшимися способными стать Людьми в самом высоком смысле этого слова. Мы увидим вокруг себя святых, о жизни которых нам доподлинно известно. Можно долго перечислять имена этих великих подвижников, сумевших настолько приблизиться к Господу, что их жизнь превратилась в отражение Божественного света, в отблеск Божественной любви. Видя на их лицах, по слову одного из христианских проповедников, «сияние вечной жизни», мы в очередной раз убеждаемся в том, что выбранный нами путь оказался верен, что он непременно приведет нас в тот «город золотой», о котором так проникновенно поется в одной замечательной песне…
Как только человек начнет задавать себе вопросы о Боге, Господь непременно услышит его и пошлет ему ответы, единственно верные именно сейчас. В этот миг Бог стучится в наши сердца и начинается наше таинственное узнавание своего отечества, своего родства и своих корней. Тогда начинается наш уже вполне осознанный путь к Богу, и нам становится по-настоящему понятно, что Творец вечен, бесконечен, невидим и непостижим, что Он всемогущ и вездесущ, всеобъемлющ и милосерден, что в нем находится источник истинной свободы и Жизни Вечной.
Что мы знаем о своей вере
Жажда истины или поиск протекционизма?
Кажется, нет такого человека, который не нуждался бы в вере, однако важно понять, в какие формы эта потребность облекается. Она очевидна и является прирожденным свойством человеческой природы, независимо от того, догадываемся мы об этом или нет, хотим или не хотим знать об изначальном предназначении своего бытия.
Человек не может жить без веры, так же как не может существовать без удовлетворения биологических потребностей: он должен дышать, пить, есть и одеваться, защищаясь от холода, то есть поддерживать в себе жизнь. Но даже люди неверующие едва ли скажут, что воздух, вода, пища и теплая одежда – единственное, в чем человек нуждается. Даже самые убежденные атеисты, всячески пытающиеся внушить себе, что человек мало чем отличается от животного, прекрасно понимают, что речь может и должна идти об отличиях кардинальных.
Одним из таких отличий, во-первых, является способность верить, а во-вторых, необходимость, настоятельная потребность в вере. Однако эта потребность реализуется по-разному и зависит от бесконечного множества факторов: от воспитания, от условий жизни, от окружающей культурной среды и многого, многого другого…
Если вера для человека естественна, то рано или поздно он неизбежно начинает веровать в Бога, причем поначалу его упование вполне может быть расплывчатым, абстрактным, языческим или даже оккультным. Но это все-таки – поиск запредельного, определяющийся, прежде всего, категориями добра и зла, правды и лжи, чести и бесчестия. И уже на втором месте стоят (по крайней мере, должны стоять!) понятия сохранности, защиты, протекционизма, – когда кто-то хранит и оберегает человека, когда кто-то его в этом мире слышит, кроме него самого. Это уже иной, мистический план веры, но главное в ней заключается в неизменных вопросах: «Кто же я такой?», «Что такое добро и зло?», «Где пролегает грань между правдой и ложью?».
Мы видим, что даже людей падших, составляющих криминальные сообщества, все равно волнует проблема выбора между добром и злом. Даже для преступного мира характерны поиски правды, пусть и весьма своеобразно понимаемой.
В конечном итоге поиски высшей правды, являющейся эталоном, жажда истины, помогающей каждому найти путь к себе, и становятся для человека объектом веры. Люди, не пришедшие к Богу, ищут эту правду в иных категориях. Это не обязательно должно быть какое-либо философское учение или какая-то политическая программа, но, тем не менее, даже в социальных отношениях каждый сам для себя формирует некий «кодекс правды», некий «эталон справедливости», на который человек так или иначе вынужден опираться.
Избранный эталон может быть ложным, дурным, абсолютно неприемлемым с нашей точки зрения, но все равно он присутствует в любых человеческих сообществах: даже в первобытных общинах, в диких людоедских племенах. Такой кодекс может не совпадать с религиозными верованиями, как это, например, бывало у древних греков, потому что этика язычника-эллина доминировала над его религиозными представлениями. Однако в этом и заключались поиски Бога. Когда этические категории были четко сформулированы христианством, когда в мир пришел Спаситель, язычество сразу же отступило на второй план и многие язычники обратились к Нему.
А где же Бог?
Вера для человека естественна. Но далее наступает личная ответственность, начинаются поиски собственного пути, за которыми стоят труд и постоянное беспокойство, потому что человек, живущий в вере, не может пребывать в благодушии. Вера – путь крайнего беспокойства и недоверия к себе, к окружающим и даже к Самому Господу, ведь не секрет, что человеческие представления о правде и справедливости частенько не совпадают с тем, что человек думает о Боге.
То, с чем мы сталкиваемся сейчас: кровавые теракты, разрушительные землетрясения, цунами, техногенные катастрофы и эпидемии, уносящие жизни сотен тысяч ни в чем не повинных людей, – заставляет многих в отчаянии вопрошать: «А где же Бог?» и «Куда же Он смотрит?». Эти вопросы нельзя назвать праздными или риторическими, потому что тревога, беспокойство и даже недоверие к Богу – тоже определенный путь веры. Найдем или не найдем мы ответы на эти животрепещущие вопросы, зависит от каждого из нас. Именно от человека зависит, обретет ли он в конечном итоге своего Бога или остановится на полдороге и горько вздохнет: «Дальше я идти не в силах, потому что путь не очертан, а внятных, внушающих безусловное доверие ориентиров нет…»
В поисках Бога многие из нас действительно формируют для себя некую «промежуточную правду», дарующую лишь мнимое спокойствие и внушающую ложную уверенность в том, что мы безусловно правы, в отличие от других, «неправых». Мы нередко разделяем ближних на тех, кто вроде бы «с нами», и тех, кто вроде бы «против нас». Безусловно, так жить удобнее, но есть и такие люди, которые на своем пути к Богу не делят окружающих на «своих» и «чужих». Следовать этому пути куда сложнее, порой он даже небезопасен, но именно такой подход делает нашу жизнь истинной, а нас самих – открытыми для Господа.
Замечательный датский философ-христианин Серен Кьеркегор (1813–1855) определил понятие веры таким образом: «Путь к Богу крайне ненадежен, но всегда проходим». Человек изначально страшится этой «ненадежности», ищет все новых подтверждений верности избранного пути, стремится опереться на что-то, а саму веру пытается превратить в некий фундамент, в основание и идеологию. Однако настоящая вера в этом человеку не помощница…
Апостолу Павлу принадлежит простое и в то же время многими совершенно не понятое определение:
Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 11: 1).
Сложно быть уверенным в вещах невидимых, поэтому человек хочет сделать свою веру зримой, осязаемой, стремится загнать ее в жесткие рамки скрижалей. Такого рода представление о вере тяготеет к материализму и определяется, скорее, хартией прав человека – безусловно, очень хорошей, весьма близкой к сущности веры, но все-таки не являющейся ею самой. Это – мучительный поиск правды, но правды ощутимой, видимой, которую можно всем предъявить и при помощи которой так легко определить: со мною ты или против меня? Ты за мою правду или против нее?
Искаженное представление о вере неизбежно ведет к расколу мира. Нередко мы видим, как люди искренние и чистые демонстрируют примеры высочайшего героизма в стоянии за правду, при этом полностью отрицая возможности веры в Бога. Один из таких безусловно бескорыстных людей, немецкий мыслитель Фридрих Ницше (1844–1900), провозгласил: «Бог умер», а коль скоро так, то все стало другим и отныне люди обязаны, как боги, являть правду в себе самих и яростно сражаться за нее. Это – тоже определенный путь веры, и многие готовы пойти за нее на жертвы и даже погибнуть, сделавшись мучениками в глазах своих сподвижников и последователей.
Как в бушующем море не перепутать спасательный круг со спасительными берегами?
Существует и другое явление: у религиозного человека появляется искушение превратить свои упования в некий непоколебимый фундамент. Таких людей мы называем фундаменталистами. Их фундаментализм заключается в том, что они стремятся обратить веру в свод жестких правил, незыблемых традиций и суровых законов.
Жить в категориях «можно – нельзя», пребывать в определенном церковном, религиозном, богослужебном круге – само по себе бесконечно хорошо, ценно и необходимо. Вера формирует культуру, именно она делает мир прекрасным и наполняет его бессмертными образцами, потому что человек выражает свои духовные переживания посредством видимых знаков, которые в конечном итоге и составляют высокое искусство. Однако мы должны отдавать себе отчет в том, что ни вековые традиции, ни своды законов и правил, ни даже христианское богослужение с его великолепным строем, с текстами удивительной высоты, чистоты и содержательности и в малейшей степени несопоставимы с абсолютной ценностью веры. В противном случае вся наша жизнь превратилась бы в непрестанное хождение по бесконечному кругу…
