Как трепетно он любил эти «книжицы», если, не желая иметь вообще ни какого имущества, с ними всё–таки не захотел расставаться. С каким благоговением переворачивал листы, испещренные буквицами. И ведь речь идет не только о книгах богослужебных. Сборники прп. Кирилла носят энциклопедический характер. В одной из его книг находится древнейшая на славянском языке подборка выписок по естествознанию.
Какой это урок для нас, склонных шарахаться из крайности в крайность. Мы то обожествляем науку, то говорим, что наука — ничто. Многознание, дескать, развивает высокоумие и гордыню. Так бывает, но не всегда и не обязательно. Святой угодник мог любить только то, что приближает его к Богу. Видимо, естественно научные изыскания давали ему пищу для богомыслия. Знания — это ведь лишь ключик, которым можно открыть прямо противоположные двери. Весь вопрос в том, к какой из дверей стремится душа человека. Одного книги губят, другого — спасают.
Мне показалось поразительным, что землю прп. Кирилл представлял себе шарообразной и носящейся среди небесной пустоты «якоже некое перо». Мы–то выросли с этим знанием, оно для нас столь же естественно, как и то, что трава зеленая. Но средневековый человек, по–видимому, совершенно иначе переживал эту «шарообразную летучесть» Земли. Большинство людей тогда жило, ни о чем подобном и близко не подозревая. Они твердо стояли на плоской земле. Как же было жить с пониманием того, что под ногами нет незыблемой твердыни, а лишь планета, несущаяся в пустоте, да к тому же она в масштабах вселенной не тяжелее, чем «перо некое». Как прикрепить себя к этой пушинке? Чем тут спасешься, кроме непрестанной молитвы? И может ли такое быть, чтобы Господь дал нам в удел лишь пушинку? Нет, конечно же, должен быть мир иной, абсолютно устойчивый, вечный.
Очевидно, обширные знания святого должны были повлиять на его духовный склад, создать в нем ту личную «особинку«, которую нам сейчас так трудно ощутить. А надо ли нам эту «особинку» ощущать? Не знаю. Знаю только, что святым надо молиться. А как обращаться к человеку, если от тебя закрыт его внутренний мир, его неповторимая индивидуальность?
Ещё один факт их жизни святого, по тем временам совершенно поразительный. Преподобный Дионисий Глушицкий написал прижизненный портрет преподобного Кирилла Белозерского. Потом этот портрет почитался, как икона. Иноки Кирилловской обители сделали для этого образа, на одной дверке которого изобразили, как прп. Кирилл позирует прп. Дионисию. Портрет… Для нас это столь же естественно, как и то, что Земля круглая. Но в те времена написать портрет живого человека, к тому же — монаха, было на Руси делом совершенно неслыханным.
Из жития мы знаем, каким смиренным был преподобный Кирилл. И вдруг он позирует. Этим можно было привести в крайнее смятение и смущение всю братию. Игумен явно повел себя вызывающе.
Легко сказать: «Он обогнал своё время». Но преподобный Кирилл на наше время тоже обогнал. Он обогнал время вообще, как таковое, его уделом стала вечность. Не из того времени, не из нашего, поступок святого не объяснить. И всё же… Известно, что при жизни святые ни когда не хотели, чтобы их считали святыми. Они сами себя считали и называли недостойными людьми, убеждая в этом других. Так, может быть, игумен потому и позволил написать свой портрет, чтобы братия считала его гордецом? Может быть…
Он, видимо, уже находился на таком уровне духовного развития, настолько очистил свою душу от тщеславия и гордости, что такая чисто внешняя вещь, как позирование, уже не могла повредить его душе. Возможно, была особая Божия воля в том, чтобы этот портрет не явился и святой угодник не имел возможности усомниться в том, что так хочет Бог, и согласился на вызывающий поступок за послушание. К тому же не надо забывать, что это не только портрет святого, но и портрет, написанный святым. Значит, и преподобный Дионисий так жене сомневался в том, что они с преподобным Кириллом исполняют Божью волю. Между ними, очевидно, была ясность в вопросе о том, почему и зачем они это делают. А для нас это так и останется тайной.
***
В 1917 году кирилловская газета писала: «Сколько слухов про Кириллов монастырь, что тут большие запасы хлеба? Кто знает входы и выходы из монастыря, пусть придет в продовольственный отдел и скажет». Эти слова звучат почти ____. Вот он стоит, у всех на виду, огромный монастырь. Неужели входов и выходов не найти? А ведь и впрямь не найти. Потому что это монастырь, а не просто крепость. Это обитель духа, а не зернохранилище. Любой монастырь — невидимый. Очень трудно искать «входы и выход» его духовной реальности. И сказать о находках — нечего.
Красивейший вид открывается за стенами Горицкого монастыря на берегу реки Шексны. Пронзительная ширь, ветреная даль, маленькие живописные островки. Водные просторы поглощают внимание так, что и уходить отсюда не хочется, хотя лицо уже не горит на ветру. Славно. Только спокойнее было бы ни чего не знать об истории здешних мест. А знать приходится.
Эта красота — рукотворная, то есть не Божеская, а человеческая. И воды эти, собственно, не река Шексна, а разлившееся от старого русла в обе стороны Рыбинское водохранилище. Исчезло, поглощенное водохранилищем, Иверское озеро, стали островами гора Никитинская и гора Городок.
Есть что–то очень тревожное в этом горделивом деле исправления Божьего замысла. Что–то от Вавилонской башни. А здесь получилась «река Вавилонская» — библейский символ изгнания от лица Божьего.
Конечно, красоту не назовешь безобразием, но такая красота всегда имеет свою изнанку. В течение многих лет воды вымывали со дна кости из затопленных могил. Люди хотели что–то скрыть под водой, а вместо этого открыли. Могилы разверзлись.
Захожу в монастырь и взгляд прежде всего привлекает здание храма в неплохом состоянии. Заглядываю внутрь и вижу… ряды кресел. Здесь, оказывается, по–прежнему действующий клуб — на территории так же уже действующего монастыря. Этот храм, Троицкий, был возведен над могилой основательницы Горицкой обители. И клубное веселие тоже получилось на костях.
Такова горицкая трагедия и, может быть, корнями своими она уходит во времена Ивана Грозного. Трагична судьба основательницы монастыря княгини Евфросиньи Старицкой. В 1544 году на вклад семьи Старицких здесь был сооружен каменный Воскресенский храм. Князья заботились о душах подданных, о своих собственных душах так же не забывая. Но уже в 1563 году княгиня Евфросинья была насильно пострижена в монашество с именем Евдокия — следствие политических неурядиц той поры. Инокиня Евдокия поселилась в Горицком Воскресенском монастыре, который сама же основала.
Кто–то сказал бы о злой иронии судьбы — сама себе тюрьму построила. Но ведь это скорее Провидение божие — княгиня, пусть и невольно, загодя позаботилась о спасении своей души. Хотя земную свою жизнь она тем самым не спасла, в 1569 году инокиню — княгиню убили по приказу Ивана Грозного. Здесь её и погребли, а уже в XIXвеке над её могилой воздвигли храм.
Господь силен любое зло обернуть во благо. Кто бы сегодня вспомнил об этой княгине, если бы она даже и основала монастырь, но не была бы насильно в нем пострижена и не была бы здесь же убита. А сколько веков здесь молились за душу инокини Евдокии именно потому, что ни как нельзя было забыть её горькую судьбу. Трагедия обернулась духовным благом. А всегда ли мы способны рассмотреть за мрачной пеленой торжествующего зла вечное торжество добра?
Сегодня есть надежда на то, что период смертей и костей в здешних краях уже завершился. В 1996 году началось возобновление Горицкого Воскресенского монастыря — Горицкое воскресение. Сюда вернулись. Сейчас монастырь уже. Настоятельница, монахиня Евфалия, сама родом из Сокола, а до Гориц 16 лет подвизалась на Украине, в Красногорском монастыре. Кроме неё здесь восемь послушниц. Недавно в монастырь был назначен постоянный духовник. Восстановлен сестринский корпус, который уже сейчас может принять до 20-ти сестер (Когда–то в этой обители жило 400 инокинь) Обустраивается монастырское хозяйство 0 скотный двор, огород. Передана монастырю Введенская церковь, та что на берегу, за монастырской стеной. Её построили в 1861 году специально для мирян, потому что считали нежелательным присутствие мужчин на Богослужениях в женском монастыре, а сейчас это единственный монастырский храм.
С храмами собственно монастырскими всё не просто. К реставрации древнего Воскресенского собора пока ещё не удалось приступить, это работа огромная. В Троицком храме всё ещё совершаются светские действа ни мало не напоминающие Богослужения. Но есть надежда на то, что в недалеком будущем за монастырской стеной окажется уже клуб, а не действующий храм.
Ждут восстановления не только и не столько храмы. Монастыри всегда служили миру тем, что и помогали в реставрации душ человеческих. А сегодня местные жители очень редко посещают Богослужения. И причины этого ни как особых разъяснений не требуют. Между тем, село Горицы стало расти именно благодаря возникновению монастыря (Впервые оно упоминается в письменных источниках под названием Древняя Гора в XVI в.) Монастырь родил село и исчез. Не по своей воле. Теперь монастырь вернулся. Вернется ли сель к своему родителю? Осознает ли его, как духовного наставника?
