Таким образом, Палестина мало-помалу по частям поглощалась римлянами. Но благодаря одной случайности она временно опять получила некоторую самостоятельность. При римском дворе среди других Иродианских князей был внук Ирода Великого Агриппа, сын умерщвленного Аристобула. Он сумел особенно сойтись с Каем Калигулой, оказал ему важную услугу при самом восшествии на римский престол, за что и был награжден предоставлением ему в управление бывших областей Филиппа четвертовластника с титулом царя. Пользуясь своим влиянием при римском дворе, он затем добился и того, что ему отданы были и области, находившиеся под управлением Ирода Антипы, т. е. Галилея и Перея; а по восшествии на престол императора Клавдия ему отданы были и Иудея с Самарией, так что он сделался царем всей Палестины и стал называться Агриппой I. Чтобы удержать за собой это положение, он всячески старался заискивать перед сильной фарисейской партией; будучи в душе язычником, лицемерно исполнял все законы Моисеевы и в угоду фарисеям сделался гонителем христиан. При нем именно потерпел мученичество ап. Иаков (Деян 12:2) и ап. Петр был ввержен в темницу, из которой получил чудесное освобождение. После непродолжительного царствования Агриппа I неожиданно получил удар, будучи поражен ангелом в театре, в Кесарии, где он по примеру римских императоров хотел принять боготворение от народа. Подобно своему деду, он страдал омерзительной болезнью и был изъеден перед смертью червями (Деян 12:20–23).
После его смерти вся Палестина опять сделалась римской провинцией и управлялась прокураторами. Среди них наиболее известны Антоний Феликс (56–64 гг.) и Порций Фест (64–66 гг.) – те прокураторы (четвертый и пятый по порядку), перед которыми ап. Павел защищался от обвинений иудеев (см. гл. ХL и ХLI). В 54 году сын Агриппы I, Агриппа II, получил в управление небольшую область Халкиду, на Ливане. Три года спустя он добился титула царя, а также присоединения к своему владению бывших областей Филиппа, а с восшествием на престол Нерона – и некоторых частей Галилеи и Переи, включая и город Тивериаду. Этот-то Агриппа II во время своего официального визита к прокуратору Фесту, сделанного им вместе с своей сестрой Береникой, выразил желание выслушать дело узника Павла, который и получил возможность произнести великую проповедь о христианстве перед блестящим собранием высших представителей языческого и иудейского миров. Агриппа II всецело был предан Риму, и когда началось великое восстание иудеев, поведшее к истребительной войне и разрушению Иерусалима, он держал сторону римлян. После разгрома иудейского народа и его столицы он удалился в Рим, где и умер в третьем году царствования Траяна, около 104 года по Р. X.
Всевозможные злоупотребления прокураторов, управлявших одновременно с Агриппой II областями Палестины, не входившими в пределы его царства, мало-помалу довели народ до яростного ожесточения и восстания, которое и привело к гибели Иерусалима и храма в 74 (70) году.
II. Год рождества Христова
По общепринятой хронологии Рождество Христово имело место в 754 году от основания Рима. Но эта хронология, как обязанная своим происхождением монаху Дионисию Малому, жившему в VI веке по Р. X., не имеет никакого авторитета и по исследованию новейших хронологов оказывается неверной. Она полагает рождение Христа на четыре года позже, чем следует. Теперь вполне и достоверно известно, что Ирод Великий умер в 750 году от основания Рима, а так как Христос родился, по крайней мере, за несколько месяцев до его смерти, то годом Рождества нужно считать конец 749 или начало 750 года от основания Рима. Таким образом все хронологические данные, приводимые в предыдущем приложении, для приведения их в согласие с научно-установленной хронологией должны быть уменьшены на четыре.
III. Префект Квириний и перепись иудейского народа
Полное имя Квириния – Публий Сульпиций Квирин. Он был римским консулом в 12 году до Р. X. и сделан был префектом Сирии после низложения Архелая в 10 году по Р. X. Ему поручено было произвести полную перепись собственности в Сирии, что он и исполнил, распространив перепись и на Иудею. Но так как эта перепись относится уже к более позднему времени, к началу второго десятилетия по P. X., то возникает вопрос, каким образом св. Лука говорит (Лк 2:2), что при Квиринии именно производилась та перепись, во время которой родился Христос в Вифлееме. В это время префектом Сирии, по-видимому, был Сентий Сатурнин. С целью разрешения этого затруднения высказывалось много различных предположений, и по одному из них допускается даже возможность ошибки со стороны св. Луки. Но это последнее предположение не может быть принято, так как все повествование св. Луки обнаруживает самое точное и полное знакомство со всеми обстоятельствами великого события. Поэтому правдоподобнее другое предположение, что Квириний два раза был префектом Сирии, и в первый период его управления ему как опытному в этом деле правителю поручено было Августом произвести в Иудее всенародную перепись, которая вследствие этого и называется у св. Луки «первой».
Среди самого презренного в глазах набожных фарисеев класса людей в евангельском повествовании часто упоминаются «мытари», так называемые по-гречески τελώνου. Это были те portitores, или низшие служащие, через которых собирались подати и пошлины. Римский сенат обыкновенно отдавал сбор налогов и пошлин на откуп особым компаниям капиталистов, которые вносили причитающуюся с той или другой провинции сумму в государственное казначейство (publicum, откуда и сами они называли publicani), и затем уже сами по-своему взимали ее с населения провинций. Откупщиками, естественно, были люди из богатейшего класса, именно из класса всадников (equites). В провинциях для сбора пошлин они имели особых директоров, в распоряжении которых были многочисленные мелкие служащие, portitores, мытари, настоящие сборщики податей и пошлин. Система эта, очевидно, давала большой простор для всяких злоупотреблений. Откупщики принимали все меры к тому, чтобы взять с той или другой провинции заплаченную в казначейство сумму с хорошим избытком или процентом, вследствие чего всячески поощряли своих служащих, которые и усердствовали в угоду им, часто прибегая к излишним и незаконным поборам, обманам и вымогательствам. Из среды самих иудеев за это ремесло обыкновенно брались все те хищники, для алчности и бессердечия которых не было ничего невозможного. Так как строгие иудеи и законники считали незаконной и самую уплату податей и пошлин языческому правительству, то на мытарей смотрели не только как на негодных и презренных людей, но и как на изменников и отступников. Их обыкновенно причисляли к одному классу с грешниками (Мф 9:11; 11:19), блудницами (Мф 21:31–32), язычниками (Мф 18:17). Есть и пить с ними считалось зазорным делом и совершенно несовместимым с достоинством всякого более или менее признанного учителя или раввина. Но Спаситель своим примером показал, что и в мытарях жила та же человеческая душа с тлеющей в ней искрой добра, и своим божественным словом не раз воспламенял эту искру и возрождал все существо ее к лучшей нравственной жизни, как это и было с Матфеем и Закхеем.
V. Погибель Иуды-предателя
О погибели Иуды уже в раннее время существовали неясные представления, давшие повод к различным последующим сказаниям. О ней рассказывается в двух местах, в Евангелии Мф 27:5, 7 и Деян 1:18, и эти два указания настолько разнятся между собой, что для соглашения их необходимо прибегать к дополнительным предположениям. Смысл повествования книги Деяний указывает как бы на то, что Иуда «низринулся» с какой-то горы в пропасть, так что от сильного падения «расселось чрево его и выпали все внутренности его»; тем не менее предание, сохраненное в древних апокрифических документах и перешедшее в народные сказания, предпочтительно держалось и держится самого простого понимания выражения св. Матфея, что предатель «удавился», т. е. повесился. Об этом свидетельствует, например, апокрифическое Евангелие Никодима, в котором подробно излагается история приготовления Иудой себе веревки для повешения. Церковной археологии известны два изображения, которые наглядно представляют этот способ самоубийства предателя. Одно находится в сирийском манускрипте Рабулы и другое на слоновой кости в Британском музее. В обоих случаях Иуда изображен висящим на веревке, привязанной к суку какого-то покрытого листвой дерева. Так же совершенно представляет себе кончину предателя и воображение различных христианских народов и, между прочим, русского.
Русский народ, как известно, весьма категорически определяет и дальнейшую подробность, именно, что Иуда удавился на «горькой осине», у которой с того-де времени и дрожит листва. Против этого возражают, что подробность эта совершенно неосновательна, так как в Палестине нет даже осин. Но мы склонны придавать народному преданию гораздо больше значения и не считаем особенной смелостью признавать в нем некоторое фактическое основание. К этому нас побуждает то обстоятельство, что само мнение (довольно распространенное), будто в Палестине нет осин, едва ли основательно. Во всяком случае с достоверностью известно, что в Палестине водятся тополи, и о них не раз упоминается в Библии, а осина, как известно всякому даже неспециалисту-ботанику, есть лишь одна из разновидностей тополя, так называемый «тополь-трясучка», или по его ботанической терминологии – populus tremula. Наконец, в Средней Палестине, по удостоверению весьма серьезных исследователей, водится не просто тополь, но и та именно его разновидность, которая, по представлению русского народа, послужила средством самоубийства Иуды. Так, в Библейском словаре Смита прямо говорится: «Тополи, особенно осиновые и серебристые, чрезвычайно часто попадаются при потоках» (см. Smith, Dictionary, под словом Palestine, отд. Botany). И это обстоятельство, в свою очередь, может служить важным пояснением для других подробностей. Сучья осины, как известно, весьма некрепки и ломаются под более или менее значительной тяжестью; а это отчасти и предполагается преданием, которое причину падения Иуды объясняет двояким предположением, что или веревка оборвалась под ним, или же сломился сам сук дерева. Наконец, если допустить, что «проклятая осина» стояла именно на берегу какого-либо горного «потока» (где она и любит ютиться по приведенному выше свидетельству словаря Смита), то падение с крутизны на кремнистое дно ложбины потока может служить и достаточным объяснением свидетельства Деян 1:18, что Иуда «низринулся» и от сильного падения у него «расселось чрево и выпали все внутренности». Этот последний факт может служить достаточным опровержением тех критиков-рационалистов, которые на основании свидетельств медицины стараются опровергнуть достоверность самого повествования, так как-де простое падение трупа с сука дерева на землю не повлекло бы за собой таких страшных для него последствий.
