И в общем ходе событий, из которых слагается история арианского спора в доникейскую его стадию, начиная с утверждения власти Константина на Востоке, насколько эта история ныне может быть воспроизведена на основании прежде известных и вновь открытого памятника, путешествие Осия в Антиохию и его председательство на противоарианском соборе не представляют, по–видимому, ничего неестественного и непонятного.[249]
К этому периоду относятся документы:
1) прежде всего, послание Александра Александрийского к Александру Фессалоникийскому (Theodor. 1,4); terminus post quern послания — победа Константина над Ликинием, и вместе адресат — Александр Фес–салоникийский, а не Византийский, установлены В. В. Болотовым;
2) письмо Константина к Александру Александрийскому и Арию, посланное с Осием (Eus. V. С. II, 64–72);
3) новооткрытое послание Антиохийского собора к Александру Фессалоникийскому;
4) письмо Константина с приглашением епископов на собор в Ни–кею вместо Анкиры.
Имея в виду факт отправления посланий Александром Александрийским и Антиохийским собором к Александру не Византийскому, а Фесса–лоникийскому, и предполагая путешествие Осия в Антиохию и его участие в бывшем там соборе, можно следующим образом представлять ход событий в указанное время.
В самом начале истории арианского спора при Константине нужно поставить письмо Александра Александрийского к Александру Фесса–лоникийскому. В. В. Болотов предполагает даже, что, может быть, получение этого письма Александром Фессалоникийским и его заявление Константину по этому поводу и вызвало ближайшим образом посольство императором Осия в Александрию с письмом самого Константина к Александру Александрийскому и Арию.[250]
Но Константин мог отправить Осия и независимо от внушений Александра, сразу после окончательной победы над Лицинием.
В Александрии Осий, на соборе, на котором он занимал первое место, успел уладить лишь коллуфианское дело, но убедился в безуспешности привести Ария в соглашение с Александром. И так как догматический спор уже давно вышел за пределы Александрии и Египта и за Арием стоял ряд влиятельнейших епископов в Малой Азии и на Востоке (соборы в Вифинии и Палестине, Soz. 1,15), то приходилось считаться уже не только с Арием, а и с этими его защитниками. Естественно предположить, что если не д ля решения дела, то для окончательного его выяснения Осий на обратном пути из Александрии в Никомидию, к Константину, посетил и Антиохию, если даже он и не имел специального поручения об этом от императора (но Созомен говорит даже прямо о таком поручении). Там он мог собрать точные сведения и о восточном протопасхитстве.
В Антиохии, незадолго перед тем перешедший сюда, по смерти сочувствовавшего Арию Павлина, из Верии Евстафий, воспользовавшись, может быть, именно прибытием Осия, созвал немедленно, по образцу Александрии, собор, председательство на котором было предоставлено Осию. Импонирующим влиянием приближенного к царю, покровителю христиан после недавнего гонения Лициния, маститого западного епископа (Осию было тогда около 70 лет) и энергией решительного Евстафия объясняется частью, может быть, то замечательное единогласие, какое было достигнуто на соборе; три упорствовавших епископа были подвергнуты временному отлучению. Послание от имени собора решено было отправить к влиятельному Александру Фессалоникийскому, подобно тому как незадолго перед тем к нему же обращался Александр Александрийский, — с тем, чтобы он сообщил о нем «всем единодушным братьям». Особое послание о том же, как сообщает составитель сборника, где находится рассматриваемое послание, антиохийские отцы отправили еще в Италию. Главным деятелем на соборе был, разумеется, устроивший его Евстафий[251] и им, нужно думать, было составлено или редактировано антиохийское послание. Но так как почетным председателем собора был Осий и его прибытие было поводом к собору, то послание написано от имени Осия.[252] Сам Осий принимал активное участие в рассуждениях, когда были предлагаемы вопросы несогласным епископам и давались разъяснения на вопросы их самих.
Трем отлученным епископам собор назначил срок для раскаяния и убеждения в истине — предполагаемый «великий и священный собор в Анкире». Но когда Осий возвратился к Константину с отчетом о своём путешествии, вместо Анкиры собор назначен был в Никее. Как видно из сохранившегося письма императора с приглашением епископов на Никейский собор, I Вселенский собор был созван в Никее именно вместо предполагавшегося сначала собора в Анкире. Но вопрос об этом «великом и священном соборе в Анкире» заслуживает особого рассмотрения.
Почему созванный в Никее собор сначала предполагалось собрать в Анкире?[253]
I
I Послание Константина Великого с приглашением епископов на; собор в Никею вместо Анкиры, сохранившееся также лишь на сирий-| ском языке, известно было еще задолго до издания Э. Швартцем по–i слания Антиохийского собора. Но отношение к нему ученых неодинаковое. У большинства церковных историков, а именно у немецких, установился отрицательный взгляд на его подлинность, так что обычно они не находят нужным без особого повода и упоминать о нем.
Впервые издал этот документ в качестве подлинного Каупер в своих «Anaiecta Nicaena» в 1857 г., сопроводив сирийский текст английским переводом. Упоминаемый в послании собор в Анкире он отождествил при этом с известным своими правилами Анкирским собором; по его мнению, отцы этого собора могли сделать постановление о том, чтобы еще когда‑либо собраться (очевидно, в Анкире же); на это постановление Константин и ссылается, приглашая епископов в Никею.[254] — В следующем 1858 г. в журнале «Christian Remembrancer» на «Апа–е lecta» Каупера появилась резкая критика анонимного рецензента и при к этом, в частности, были высказаны возражения против признания рас–к сматриваемого послания подлинным. В своем ответе анониму Каупер выставил тогда ряд заслуживающих в большей части полного внимания аргументов в доказательство своей мысли; основное неправильное его предположение, будто речь в послании идет вообще уже о бывшем в Анкире соборе, а не о предполагаемом лишь в будущем, значительно однако ослабляло силу его аргументации. В Анкирском соборе он хотел теперь видеть уже не известный своими канонами собор, бывший в Анкире, вероятно, еще в 314 г., но иной позднейший и из других источников неизвестный.[255]
Английский перевод послания Каупер снова напечатал в 1861 г. и повторил при этом высказанные ранее доводы в защиту его подлинности.[256] Как он отмечает здесь, с ним согласились Питра в «Spicilegi‑um Solesmense» и автор статьи о Никейском соборе в Herzog's «Real‑Encyclopadie»[257] и «другие». С доверием отнесся к посланию, например, Стэнли (1861).[258] Подлинным признал потом послание и Гуоткин (1882).[259]Но, например, Уордсворт (1877) нашел возможным лишь с оговоркой («if genuine») упомянуть о послании.[260] Гефеле в своей «Истории соборов» (1873) совсем упустил из виду этот документ.[261]
В 1883 г. послание вновь было издано Мартэном в IV томе «Analecta Sacra» Питры.[262] Это послужило поводом для Лоофса в рецензии (1884) на этот том «Analecta» объявить послание «несомненно подложным».[263]Приговор Лоофса, по–видимому, и определил отношение немецких ученых к посланию в дальнейшее время. В английской литературе, однако, и в новейшее время можно было встречаться с благоприятными для послания суждениями, например, у Брайта.[264] В литературе русской за подлинность послания высказался К. Смирнов (1888).[265]
В 1904–1905 гг., наконец, обратил внимание на этот памятник, по связи его с антиохийским посланием, Швартц и привел его в своем переводе на греческий язык.[266] Гарнак, выступив с возражениями против антиохийского послания (1908), решительно отверг и этот памятник как неподлинный.[267] Сирийский текст послания еще раз был издан в 1908 г. Шультхессом[268] и воспроизведен у Швартца в его ответе Гарнаку.[269]
Признание подлинности антиохийского послания ведет, можно сказать, с необходимостью, к признанию подлинности и послания Константина.[270] Оба документа взаимно дополняют и поясняют друг друга, и это уже само по себе является одним из доказательств их подлинности. Задачей в таком случае может быть лишь установление действительного смысла находящихся в них показаний.[271]
II
Содержание послания все сводится именно лишь к извещению императором епископов о замене Анкиры, как места собора, Никеей, и к указанию мотивов этой замены, с присоединением просьбы — по возможности поспешить прибыть во вновь назначенный для собора город.
