С другой стороны, в оптике существует целый ряд феноменов, 14ожно сказать, совершенно реальных, поскольку именно опыт руководит нами в этой области, но где, однако, в каждый миг задействована субъективность. Когда вы наблюдаете радугу, вы видите нечто совершенно субъективное. Вы наблюдаете ее пронизывающей пейзаж на некотором расстоянии. Ее там нет. Это субъективный феномен. Но однако благодаря фотоаппарату вы запечатляете ее совершенно объективно. Итак, что же это? Мы уже не знаем в точности, где субъективное, а где объективное. Или же дело тут в том, что в нашем небольшом понятийном аппарате мы обычно полагаем очень общее различие между объективным и субъективным? Не является ли фотоаппарат субъективным аппаратом, полностью построенным при помощи некоторого х и некоторого^, обитающих в области, где живет субъект, т. е. в области языка?
Я оставляю эти вопросы открытыми, чтобы обратиться прямо к небольшому примеру; я постараюсь сначала представить его вашему разумению и лишь затем — на доске, так как нет ничего более опасного, чем вещи на доске — они всегда выглядят несколько плоско.
Речь идет о классическом опыте, проводившемся в те времена, когда физика была занимательной, во времена настоящей физики. Точно так же и мы сейчас переживаем момент, когда психоанализ — самый настоящий. Чем ближе мы к занимательному психоанализу, тем скорее он является подлинным. Впоследствии все уже станет обкатанным, подогнанным путем приближений и уловок, а понимание смысла деятельности останется в прошлом, подобно тому, как сегодня чтобы сделать микроскоп нет необходимости понимать что-либо в оптике. Так давайте порадуемся, что мы еще занимаемся психоанализом.
Поместите на моем месте огромный котел — который, возможно, с успехом заменит меня в определенные моменты в качестве корпуса резонатора, — котел, как можно более близкий к полусфере, хорошо отполированный внутри, короче говоря сферическое зеркало. Если подвинуть его немного вперед, к столу, то вы не увидите себя внутри — таким образом, даже если я превращусь в котел, феномен зеркального миража, возникающего время от времени между мной и моими учениками, не будет здесь представлен. Сферическое зеркало дает реальное изображение. Каждой точке светового пучка, исходящего из какой-либо точки объекта, расположенного на некотором расстоянии, предпочтительно, в плоскости центра сферы, — соответствует в той же плоскости другая светящаяся точка, возникающая на пересечении отраженных от поверхности зеркала лучей что дает реальное изображение объекта.
К сожалению, я не смог сегодня привезти котел и другие устройства, необходимые для опыта. Вам придется их себе представить.
Предположим, что это ящик, полый с одной стороны и поставленный в центре полусферы. На ящик мы поставим реальную вазу, а снизу- букет цветов. Итак, что же произойдет?
Опыт с перевернутым букетом.
В результате отражения от сферической поверхности букет окажется в симметричной ему светящейся точке. Разумеется, тоже самое происходит со всеми лучами в силу свойства сферической поверхности — все лучи, исходящие из некоторой данной точки, попадают в одну и ту же точку, симметричную данной. Заметьте, что на моей схеме лучи не совсем точно пересекаются, это верно так же в действительности, и для всех оптических инструментов — мы всегда имеем дело лишь с некоторым приближением. За пределами глаза лучи продолжают свой путь и вновь расходятся, но для глаза они являются сходящимися и дают реальное изображение, поскольку те лучи, которые являются для глаза сходящимися, обладают свойством давать реальное изображение. Сходясь при попадании в глаз, они расходятся, удаляясь от него. Если лучи попадают в глаз обратным способом, то образуется мнимое изображение. Именно это происходит, когда вы смотрите на изображение в зеркале, — вы видите изображение там, где его нет. В данном же случае наоборот — вы видите его там, где оно и есть, с тем единственным условием, что глаз ваш находится в области тех лучей, которые уже пересеклись в соответствующей точке.
В этот момент, хотя вы и не видите реального букета, который спрятан, но, если вы удачно расположены, вы увидите появление очень любопытного воображаемого букета, образующегося ровно на горлышке вазы. Поскольку ваши глаза будут перемещаться прямолинейно в той же плоскости, постольку у вас создастся впечатление реальности вместе с ощущением какой-то странной туманности, так как лучи пересекаются неточно. Чем дальше вы будете находиться, тем ощутимее будет параллакс и тем полнее будет иллюзия.
Мы не раз будем возвращаться к данной схеме. Конечно, не следует думать, что она касается поля психоанализа по существу и затрагивает так называемые реальные (или объективные) и воображаемые отношения. Зато она позволяет крайне просто проиллюстрировать то, что вытекает из столь тесного сплетения в психическом аппарате воображаемого и реального миров. Вот некоторые тому примеры.
Этот небольшой опыт показался мне очень заманчивым. Не я его изобрел, он уже давно известен под названием "опыта сперевернутым букетом". При всей своей невинности — автор не придумывал его специально для нас — он прельщает нас даже своими несущественными деталями, вазой и букетом.
В самом деле, собственная область первичного Я, Ur-Ich или Lust-Ids, устанавливается посредством отслоения, различения от внешнего мира — то, что включается вовнутрь, отличается от того, что отброшено в процессе исключения, Aufstossung, и проекции. В результате понятия содержащего и содержания оказываются на первом плане всякой аналитической концепции первичной стадии образования собственного Я. Вот почему отношение вазы к цветам, содержащимся в ней, может послужить нам одной из ценнейших метафор.
Как вам известно, процесс физиологического созревания позволяет субъекту в определенный момент его истории действительно интегрировать собственные двигательные функции и достичь реального господства над собственным телом. Однако осознание субъектом целостности собственного тела, пусть путем соотнесений, происходит раньше такого момента. Вот на чем я настаиваю в моей теории стадии зеркала: один лишь вид целостной формы человеческого тела дает субъекту воображаемое господство над его собственным телом — господство преждевременное по отношению к реальному овладению. Такое формирование не связано с самим процессом созревания и не совпадает с ним. Субъект предвосхищает завершение психологического развития, и предвосхищение это придаст свой стиль всякому позднейшему осуществлению действительного овладения двигательными функциями. Это и есть тот первичный опыт видения себя, где человек в отражении осознает себя иным, чем он есть, где закладывается основное человеческое измерение, структурирующее всю его фантазматическую жизнь.
Как мы предполагаем, изначально существуют всевозможные "вот-это", к которым равно относятся объекты, инстинкты, желания, склонности и т. п. Они-то и представляют собой простейшую чистую реальность, которая, соответственно, ни в чем не разграничена, которая еще не может быть объектом какого-либо определения, она ни хороша ни плоха, а одновременно хаотична и абсолютна, изначальна. Это уровень, на который ссылается Фрейд в "DieVemeinung', когда говорит о сужденияхсуществования, — это есть, или это не есть. Вот где образ тела дает субъекту первую форму, которая позволяет ему определить, что есть часть его собственного Я, а что не есть. Итак, скажем, что образ тела, если соотнести его с нашей схемой, является как бы воображаемой вазой, содержащей реальный букет цветов. Вот как могли бы мы представить субъекта до рождения его собственного Я и возникновение этого последнего.
Мое изложение, как вы понимаете, схематично, но для развертывания метафоры, аппарата, служащего мысли, необходимо прежде показать, каково ее назначение. Вы видите, как удобен наш аппарат для обыгрывания различного рода механизмов. Условия опыта можно изменить: ваза точно так же может быть внизу, а цветы наверху. По желанию, вы можете сделать воображаемым то, что реально при условии, что сохраните отношение знаков "+-+" или "-+-".
Для того, чтобы получился обман зрения, чтобы для глаза смотрящего установился мир, где воображаемое может включать реальное и одновременно оформлять его (а реальное может включать и одновременно определять положение воображаемого), необходимо выполнение одного условия: как я говорил вам, глаз должен занимать определенную позицию, он должен быть внутри конуса, Если глаз находится вне конуса, он уже не увидит то, что является воображаемым, по той простой причине, что ничто из конуса излучения не коснется его. Он увидит вещи в их реальном состоянии, лишенном иллюзий, т. е. всю поднаготную механизма: пустую вазу или цветы сами по себе, в зависимости от конкретного случая.
