Когда, как он писал Радже, репортер спросил, является ли он Христом, К. ответил: «Да, в чистом, а не традиционном смысле, принятом всеми». Позже он скажет леди Эмили: «Знаете, мамочка, я никогда не отрицал этого (того, что являлся Мировым Учителем), я только говорил, что не важно кто и что я; им же хотелось проверить мои слова, что совсем не означает моего отрицания того, что я — Мировой Учитель». Никогда он не отрицал этого. В августе стало известно, что Джаду, находившийся в том году в Америке, умер от удара. Смерть его сильно потрясла К., т.к. он был очень близок с ним. После путешествия и лагеря в Оммене, К. возвратился в октябре в Охай, решив дать себе отдых вместо того, чтобы ехать в Индию. В семействе Раджагопалов родилась девочка Радха, к которой К. привязался. Когда семья уехала в Голливуд, где Раджагопалу должны были удалить гланды, К. впервые в жизни остался один. Он писал леди Эмили 11 декабря из Соснового Коттеджа, куда он перебрался на время отсутствия Раджагопалов: «Мое одиночество дало мне нечто захватывающее, именно в этом я нуждаюсь. Все приходит ко мне в моей жизни в свое время. Мой разум спокоен, хотя и сосредоточен, я наблюдаю, словно кошка за мышью. Я наслаждаюсь одиночеством и не могу облечь в слова свои чувства. Но я не обманываю себя. В течение трех последующих месяцев, настолько долго, насколько мне захочется, я буду делать это. Я никогда не буду завершен, но я хочу покончить со всеми поверхностными знаниями, которые имею». Он добавил, что когда Раджагопалы вернутся, он будет принимать пищу, подаваемую ему в коттедж на подносе. Представляется, что с момента своего первого одиночества К. полностью потерял память о своем прошлом. Это совпадало с его дальнейшим учением, что память, кроме как для практических нужд, груз, который не следует нести изо дня в день.
Только из писем К. к леди Эмили мы можем получить сведения о состоянии его души в начале 30-х годов. В марте следующего года он ей писал:
«Я пытаюсь перебросить мост, по которому бы прошли другие — не от жизни, а к избытку ее... Чем больше я думаю, над тем, что мне открылось, тем яснее могу облечь в слова как помочь строительству моста, но нужно время, постоянное переделывание фраз, чтобы дать истинное значение. Трудно представить как нелегко выразить то, что не поддается выражению, а то, что облекается в слова — еще не истина».
Всю жизнь он пытался выразить неподдающееся выражению в различных словах и выражениях.
Несмотря на увлечение К., леди Эмили относилась к нему критически, сообщая о чем думают люди за его спиной, не решаясь сказать в глаза. В сентябре, например, она писала:
«Ты удивлен, что людям непонятно, но я была бы еще больше удивлена, если бы они понимали, ведь ты опровергаешь все, во что они веруют, сбивая основы и на их место водружая призрачную абстракцию. Ты говоришь о том, что сам считаешь не поддающимся описанию, — непонятном до тех пор, пока человек сам для себя не откроет. Как можно ожидать, что они поймут? Ты говоришь из другого измерения и позабыл каково жить в мире с тремя измерениями... Ты настаиваешь на полном разрушении ego с целью достижения нечто, о котором не знаешь ничего, пока не достигнешь! Естественно, люди предпочитают свое ego, о котором хоть что-то знают... Ни одна человеческая проблема для тебя ничего не значит, поскольку у тебя нет ego, и твое абстрактное счастье ничего не значит для людей, которые стремятся жить в мире, таком, каким они его знают».
В тот день, когда написаны эти строки, он писал ей во время поездки по Америке:
«Я наполнен чем-то захватывающим. Не могу сказать словами что это — бурлящая радость, живая тишина, интенсивное осознание как живое пламя... Я пытался лечить, два или три раза, прося никому не говорить об этом, и лечение помогало. Женщина, которая могла ослепнуть, выздоравливает».
Безусловно, К. обладал определенным даром врачевателя, но он умалчивал об этом, не желая, чтобы люди приходили к нему как к целителю. Отвечая на одной из встреч на заданный вопрос, он сказал:
«Кого вы предпочтете — Учителя, который покажет путь как постоянно сохранять целостность или того, кто сиюминутно врачует ваши раны? Чудо — забавная детская игра. Чудо случается ежедневно. Врачи совершают чудо. Многие мои друзья излечивают духовно, но хотя они могут лечить тело, они не в состоянии сделать целым рассудок и сердце, поэтому болезнь возвращается. Я занимаюсь врачеванием рассудка и сердца, а не тела. Ни один великий Учитель не способен на чудо, что означает поступиться Правдой».
В молодости К. явно имел силу ясновидения, которую мог бы развить; вместо этого, он сознательно подавлял ее. Когда люди обращались к нему за помощью, он не стремился узнать о них больше, чем они сами открывали ему. Он говорил, что многие приходили к нему, надев маску; он надеялся, что они снимут ее; если нет, то он стремился заглянуть за нее так же, как хотел бы прочесть частное письмо.
В полоть до войны жизнь К. состояла из многочисленных, нескончаемых поездок — везде, где бы он ни был, его ждали беседы и частные встречи, прерываемые отдыхом в Охай. Он обратился с просьбой к леди Эмили выслать ему названия книг по современным проблемам. Она выполнила просьбу, но у него не хватало времени на чтение, разве что на детективы, поскольку все время уходило на огромную переписку и редактирование бесед для печати. Везде, куда бы он не отправлялся, он устанавливал новые контакты, заводил новых друзей, разговаривал со многими людьми и получал более ценную информацию о том, что происходит в мире, чем из любой книги.
В ноябре 1932 года он поехал с Раджагопалом в Индию. Миссис Безант болела, быстро теряя рассудок, но она оказалась в состоянии присутствовать на Теософском конгрессе в Адьяре, где присутствовали также К. и Ледбитер. У К. состоялся долгий разговор с Раджей, о чем он сообщил леди Эмили: «Они только и повторяют: иди своим путем, а мы своим, но мы наверняка встретимся... Мне кажется, они не хотели моего приезда. Ясно различим антагонизм... Адьяр прелестен, но люди мертвы».
После Конгресса он совершил путешествие по Индии, вернувшись в мае 1933 года в Адьяр, где, на обратном пути в Европу, в последний раз увиделся с миссис Безант. Она узнала его и была с ним очень ласкова (ее смерть наступила 20 сентября) [23].
К. не суждено было вернуться в Теософскую штаб-квартиру в течение 47 лет. Побывав в следующий раз в Адьяре через три месяца после смерти миссис Безант, К. и Раджагопал впервые остановились в Висанта Вихар, Гринуэйз Роуд, 64, — в доме, построенном в качестве центра для К., с шестью акрами прилегающей земли. Местечко располагалось на северном берегу реки Адьяр, в то время как постройки Теософского Общества (260 акров) занимали южный берег, простирающийся к морю. Висанта Вихар был домом значительно более крупных размеров, чем хотел К., а леди Эмили корила К. за то, что дом этот находился в непосредственной близости от владений теософов. Он отвечал, что они с Раджагопалом считают Мадрас лучшим местом для издательства и работы и т.д., а эта земля оказалась единственной, которую смогли найти. «Мы ничего не имеем против Теософского Общества и его обитателей, — добавил он, — я не воюю с ними, разве что по вопросу мировых идей, идеалов». В том же письме он умолял леди Эмили критиковать его как можно больше: «чем более критично мы настроены, тем лучше понимаем друг друга». Она воспользовалась этим и никогда не прекращала критиковать его, хотя ее письма оставались по-прежнему полны любви к нему.
Во время этого визита в Индию К. съездил в долину Риши, в 170 милях на запад от Мадраса, где, как уже упоминалось, была приобретена в 1928 году земля для его работы. Дж. В. Субба Рао был первым директором открывшейся там школы совместного обучения, оставаясь 30 лет на своем посту, способствуя ее росту и процветанию. Приехав в школу, К. проводил пятичасовые ежедневные беседы с учителями.
Проблема образования всегда стояла в центре внимания К. Он любил детей и осознавал, что если их станут растить, отбросив предрассудки, религии, принятую в обществе идеологию, национализм, соперничество, то воцарится мир во всем мире. Но где взять учителей? Для взрослого быть неподготовленным намного тяжелее, чем ребенку. Необходимо полное самопреобразование. Снять с себя груз предрассудков равносильно отказу от собственной индивидуальности, принимая во внимание, что такие идеалы, как патриотизм, героизм, религиозная вера К. относил к предрассудкам. Именно в отношении образования проявлялась парадоксальность К. Он ожидал, что в основанных им школах будет достигнуто «академическое совершенство» безо всякого соперничества. Такое возможно, когда родители не настаивают на получении детьми университетских дипломов; в Индии диплом особенно желателен для получения хорошей работы.
В начале 1934 года последовали беседы в Австралии и Новой Зеландии. Австралийская пресса была настроена дружелюбно, в отличие от членов Теософского Общества. Ледбитер скончался в Перте, на обратном пути из Адьяра, где он присутствовал на похоронах миссис Безант. К. находился в Сиднее, где должны были кремировать тело, и он сообщал леди Эмили о том, что ходил на похоронную службу, хотя в церковь не вошел. «Люди из Поместья сбиты с толку его смертью, они спрашивали меня, кто будет говорить им какие шаги предпринимать (на Пути), когда он ушел из жизни». Еще более доброжелательно была настроена печать Новой Зеландии.
