Варя, позевывая, заняла свое место в очереди и от нечего делать стала строить планы о том, какой они концерт подготовят для раненых солдат в госпитале. С девчонками из ее класса они по заданию пионерской дружины ходили в госпиталь навещать раненых. Делали что могли: убирали в палатах, помогали умываться раненым, писали за них письма домой, читали им книжки. Варя вспомнила, как она недавно читала рассказ Тургенева «Муму» одному раненому солдату, которого звали дядя Саша. Солдат этот очень заинтересовался сюжетом рассказа и слушал с напряженным вниманием. А когда она читала, как Герасим топил собачку, солдат не выдержал и заплакал. Об этом случае она рассказала дома. Вася стал смеяться над этим солдатом.
– И что это за солдат, раз нюни распустил. Разве такой сможет с фашистами воевать? Такого солдата можно только поставить кашу раздавать. А если, например, к фашистам в тыл идти, знаешь какие разведчики храбрые люди. Я вот скоро на фронт сбегу и там обязательно к разведчикам попрошусь.
Мальчишки, наигравшись, пошли вдоль очереди, толкая друг друга. Когда они проходили мимо Вари, тот, что постарше, толкнул младшего на нее. Мальчишка, чтобы не свалиться, схватился за Варю.
– Вот дурак, иди отсюда, – возмутилась она, отталкивая его от себя.
Тот, засмеявшись, показал ей язык и убежал.
Рано утром все же хлеб привезли. Когда подошла очередь Вари, она сунула руку в карман, чтобы достать оттуда карточки, но ничего там не обнаружила. Сердце у нее похолодело от страха.
– Что ты там копаешься? – сердито спросила продавец. – Надо карточки готовить заранее, ты здесь не одна.
– У меня они куда-то делись, – чуть не плача, призналась Варя.
– Дома небось забыла, а здесь ищешь. Отойди, не мешай людям. Товарищи, подходите, кто следующий.
Варя отошла от прилавка и пошла вдоль очереди, надеясь, что она обронила карточки, а сейчас может их найти. Пройдя два раза всю очередь, она ничего не нашла. Понурив голову и молча глотая горькие слезы, она пошла домой. Когда Варя пришла с пустыми руками, мать в тревоге спросила:
– Что, дочка, опять хлеб не привезли?
– Я карточки потеряла, – всхлипнула Варя.
– Да что же ты наделала? – всплеснула горестно мать руками. – Чем же я вас кормить-то буду? – уже сквозь слезы проговорила она и ушла в комнату.
Вася подбежал к сестре и замахнулся на нее рукой.
– Вот сейчас как тресну тебя, будешь в следующий раз знать, как терять карточки!
Тут же подскочил Димка и встал между братом и сестрой. Сжав свои кулачонки, он прокричал:
– Не тронь сестренку, а то сам получишь!
– От тебя, что ли, мелюзга сопливая? – удивился Вася, но от Вари отошел.
– Слушай, Варька, – через некоторое время спросил он, – а к тебе подходили те пацаны, с которыми я играл?
– Да, – опять заплакала Варя, – они на меня одного мальчишку толкнули.
– Теперь мне все ясно, – мрачно сказал Вася, – не плачь, это они тебя обворовали. Ну, попадитесь мне только, шантрапа подзаборная, я вам покажу! – сказал он, сжимая кулаки.
Из комнаты вышла с покрасневшими глазами Анна.
– Иди, Вася, а то на работу опоздаешь, – сказала она, подавая ему небольшой кусок жмыха. – На вот, пожуй малость, придешь с работы, что-нибудь сообразим.
Вернувшись в свою комнату, Анна подошла к комоду и, выдвинув средний ящик, достала оттуда шерстяную вязаную кофту. Кофта была ажурной вязки, нежного дымчато-голубого цвета. Анна, разложив ее на комоде, разглаживала кофту руками и любовалась ею. Кофта, без сомнения, была ей к лицу, но она еще ни разу ее не надевала, берегла. Это был подарок мужа перед его уходом на фронт. Тяжело вздохнув, она свернула кофту, завернула ее в платок и сунула в авоську.
– Дети, – сказала она, выходя из комнаты, – я пойду на базар, раздобыть каких-нибудь продуктов, так что вы далеко не уходите, после обеда я вернусь.
Когда мать ушла, Дима заговорщицки сказал Варе:
– Давай пойдем на рыбалку. Пока мама ходит, мы с тобой рыбы наловим и всех накормим.
– Много мы с тобой в прошлый раз наловили? Три малька, даже кошке не хватит поесть.
– В этот раз пойдем на крупную рыбу, – заверил ее Дима. – У меня вся снасть есть. Вот крючок из гвоздя согнут. И грузило есть. Но самое главное – блесна, без нее никак. Я пятачок два дня песком чистил, пока как золотой не заблестел. Вчера попросил дядю Петю, который ходит ножи точит, он мне пятак согнул пополам и дырочку в нем просверлил. Блесна как настоящая получилась.
– Ну что ж, пойдем, – согласилась Варя, – делать-то все равно нечего.
Придя на Волгу, дети попеременно стали забрасывать закидушку. Прошел час, но ничего не ловилось.
– Давай возвращаться, – предложила Варя, – мама скоро придет, наверное, чего-нибудь кушать принесет. Мне есть очень хочется, а тебе?
– Еще бы, в животе одна вода булькает, и кишка кишке марш играет. Давай еще пару раз закинем и пойдем.
Когда после второго раза дети стали сматывать закидушку, то сразу почувствовали, как натянулась леска.
– Может, за что зацепилась? – предположила Варя.
– За что она может зацепиться? – усомнился Дима.
– Например, за какую-нибудь корягу.
– Нет, – уверенно сказал Дима, – здесь Васька с ребятами нырял, все дно проверили, чисто.
Дети продолжали вытягивать закидушку, пока на воде не заплескалось что-то большое.
– Ух ты, здоровущая, как бы не упустить, – озадачился Дима.
– Только бы не упустить, только бы не упустить, – запричитала Варя.
– Тише ты, Варька, не пугай ее заранее.
Когда уже дети вытащили щуку на берег, она вдруг сорвалась с крючка и, закувыркавшись, устремилась к воде.
– Уйдет, уйдет! – завопил Дима и бросился на щуку животом. Но та выскользнула из-под него.
Варя попыталась схватить ее руками, но скользкая рыба никак не давалась. Тогда она скинула с себя платье и набросила его сверху на щуку. Оттащив рыбину подальше от воды, счастливые дети присели рядом на песок отдохнуть после такой изнурительной борьбы. Щука продолжала трепыхаться и под платьем.
– Ишь какая, – сказал довольный Димка, – жить небось хочет.
– А ты не хочешь? – съязвила Варя.
– Я есть хочу. А щука, говорят, очень вкусная рыба. Если бы она жить хотела, то сама бы об этом сказала. Как в той сказке про Иванушку-дурака, и любое желание исполнила бы. Вот ты, Варька, чего бы пожелала?
– Я бы пожелала… – сказала, растягивая слова, Варя, осознав, что не знает, чего бы пожелать в первую очередь. – Я бы пожелала… – еще раз повторила она и вдруг обрадованно воскликнула: – Я бы пожелала большой кусок хлеба, политый растительным маслом и посыпанный солью, это очень вкусно. А ты бы чего пожелал?
– Я бы пожелал, – не задумываясь сказал Дима, – полный кулек конфет подушечек, они такие вкусные и сладкие, у них внутри повидло.
Варя прекрасно помнила эти конфеты, о которых говорил ее братишка. Перед самым уходом на войну папа принес им большой кулек этих конфет. От них руки становились липкими, но все равно подушечки были очень вкусные. Вся семья была в сборе. Они пили чай с испеченными мамой ватрушками и принесенными папой конфетами. Папа сидел уже в военной форме и много шутил. Мама улыбалась, но Варя замечала, как она нет-нет да и смахивала украдкой слезинки с глаз. Папа попрощался и ушел на фронт. Мама пошла его провожать, а вернувшись, заперлась в своей комнате и долго оттуда не выходила. Вот уже почти три года они папу не видели. Он – военный врач, лечит на войне раненых солдат.
– Ты знаешь, – сказала вдруг Варя, – мне не нужны ни хлеб с маслом, ни конфеты, я попросила бы по щучьему велению, по моему хотению, чтобы приехал с фронта папа. Я по нему очень соскучилась.
– Я тоже, – сказал Дима и, вздохнув, добавил: – Теперь эту щуку надо отпустить, а то она наше желание не исполнит. Хотя наверняка она очень вкусная.
– Все равно у нас нет масла, так что не на чем ее жарить, – при этих словах Варя подхватила платье со щукой и побежала к воде.
Положенная в воду щука некоторое время стояла без движения, как будто бы раздумывая, стоит ей сразу уплывать или поблагодарить детей человеческим голосом. Потом она махнула хвостом, как бы прощаясь с детьми, и исчезла в толще воды.
В свои тринадцать лет Вася уже работал на заводе токарем. Хлебная карточка у него была как у работающего взрослого – пятьсот граммов. Это на двести граммов больше, чем детская. Вася этим очень гордился. Сейчас он шел на работу расстроенным, не столько потому что остался голодным, сколько переживал, что мама расстраивается. Да и оставшихся голодными сестренку с братиком ему тоже было жаль. Проходя сокращенным путем через дворы, он вдруг увидел тех самых беспризорников. Они сидели кружком у забора и уминали за обе щеки хлеб, без всякого зазрения совести. Негодование охватило все Васино существо. Несмотря на то что их было трое, Вася, пылая праведным гневом, решительно направился к ним. Беспризорники с беспокойством посматривали в его сторону, но бежать втроем от одного посчитали для себя зазорным. Когда Вася подошел, все встали.
