Владимир Топоров - Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

6. «Слово о празднословии св. Антония»;

7. «Отъ жития святаго отца Антония Новаго»;

8. «Поучение от жития Антония» (из жития, составленного Афанасием);

9. выдержка из творений Антония (начало: «Достоитъ иноку якожъ рыба въ море, сице и тои въ свою келию»).

Литературу о «Житии Антония Великого» см. Буланин. 1987: 132–135.

Полагают, что его мирское имя было Антипа, но, возможно, в данном случае речь идет о попытке реконструкции, опирающейся на известный «звукоподобный» принцип (Антоний >Антипа).

Возможность пребывания Антония в Киеве до паломничества на Святую Гору могла бы быть подкреплена смежностью летописного свидетельства о первой («Иларионовой») пещере и введения темы Антония («[…] и моляшеся ту Богу втаине… а си печерка тако [о]ста. и не по мнозехъ днехъ бе некый человекъ […] отъ града Любча […]»), с одной стороны, и возвращением Антония с Афона именно в Киев, к той же самой пещере, с другой. Возможно, что Антоний начал свою подвижническую жизнь еще в Любече (пещера недалеко от города), о чем можно судить (например, на основании грамоты архиепископа Барановича от 1693 г.) по существовавшему, видимо, древнему преданию. В 1692 г. на этом месте был восстановлен ранее основанный монастырь (Милорадович 1871; Шахматов 1898:141).

Предание Афонского монастыря Есфигмена, согласно которому Антоний был пострижен именно там, легковерно принятое кое–кем в XIX в. и в России вслед за А. Н. Муравьевым,

просто напросто выдумано Есфигменцами для той цели, чтобы поставить свой монастырь под патронат России, чтобы привлечь в него нашу известную щедродательность.

Иногда забывают, что Печерский монастырь «пошел» от благословения Святой Горы, с которой Антоний был связан биографически. — Ср. Макарий 1889, 11:40–41 и др.

Это был монастырь, созданный не благодаря средствам князя, но из тех,

каци суть поставлени слезами. пощеньемь молитвою бденьемь. Антонии бо не име злата ни сребра, но стяжа слезами и пощеньемь якоже глаголахъ.

Показательно, что сразу же после сообщения о назначении Феодосия игуменом сказано:

Феодосу же приемшю манастырь. поча имети въздержанье. и велико [по]щенье и молитвы съ слезами…

Как характерно для Антония это «кого хощете» при том, что сам он знает, «кто болии» среди братии! И как точно описывает оно внутреннюю установку («ненавязывание») Антония, так отличающую его от Феодосия в этом отношении!

Об Исаакии, ушедшем в затвор и воспринявшем «житье крепко», заботился сам Антоний. Когда же Антоний вынужден был покинуть Киев, то Исаакия, чуть не умершего («бе бо рослабленъ теломь […] лежаше на единои стороне подь ся плеваше. многажды и червье въкыняхуся подъ бедру ему. с моченья. и с полеванья [Лавр. летоп., 194]), Феодосий перенес к себе в келью, «самъ своими рукама омываше и спряташеть и […] моляше Бога зань. и молитву творяше над нимь день и нощь», пока он не встал на ноги. Этот эпизод убедительно показывает, как Антоний и Феодосий объединялись в общем деле, помогали друг другу, если угодно, подменяли один другого. Подробнее см. такие эпизоды сотрудничества Феодосия и Антония, как приход в монастырь варяга Шимона или «мастеръ церковныхъ отъ Царяграда» в Киево–Печерском патерике (Абрамович 1930; 1–8; ср. Малышевский 1887). Еще раз стоит напомнить, что принятый Антонием в пещеру Феодосий начал свою жизнь в ней аскетическими упражнениями, видимо, близкими к тем, что практиковал Антоний:

Отець же нашь Феодосий предавъся Богу и преподобьнууму Антонию, и оттоле подаяшеся на труды телесьныя, и бъдяще по вся нощи в славословении Божии, соньную тягость отвръгъ, къ воздержанию же и плотию своею тружаяся… (ЖФ, 31в).

Учитывая сложную и не до конца ясную историю сложения текста ЖФ, а также некоторые соображения о соотношении Антония и Феодосия в среде учеников того и другого, о чем см. отчасти несколько ниже, допустимо сделать предположение, что в некоем «прототексте» Антоний мог упоминаться и ранее. Очень похоже, что слова Нестора в начале ЖФ (26в) о том, что Феодосий подражал в своей жизни положившему начало чернечеству Антонию Великому, могли быть переделкой фрагмента, в котором сообщалось, что блаженный Антоний, поселившийся в пещере, подражал одноименному святому Антонию Великому (см. выше). Позже субъект подражания был изменен, и имя блаженного Антония выпало (как, может быть, исчез и объект «второго» подражания, которому следовал Феодосий), после чего и произошло соединение Феодосия Печерского с Великим Антонием в качестве подражателя и подражаемого.

Ср. в «Киево–Печерском патерике» об Антонии — «[…] пророчьства дар имуща…» (Абрамович 1930:88; ср. 104 — о презвитере Онисифоре, который тоже «прозорлива дара исподобися от Бога»). О пророческом служении ср. слова апостола Павла:

Достигайте любви, ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение.

Кстати, как пророческое служение понимается и старчество (Концевич 1970:13 и др.).

См. ниже о подобной же характеристике Феодосия (31б).

Нужно заметить, что о первых двух встречах Антония с матерью Феодосия можно судить по двум их диалогам, которые вместе с предшествующим им диалогом Антония и Феодосия и последующим диалогом Феодосия и матери образуют весьма интересную, как бы документальную цепь диалогов, создающую впечатление подлинности, свидетельского присутствия, непосредственного наблюдения.

Ср.:

Преподобьный же Антоний и съ сущими съ нимь и съ блаженыимь Феодосиемь беша въ печали мнозе его ради моляхуться Богу за нь. (34г).

Участие Антония предполагается и в тех случаях, когда имя его не названо (ср. расставание с Никоном, отправившимся в Тмуторокань, отправление скопца Ефрема в Константинополь и т. п.).

Фрагмент «Многу же скорбь и мечатание зълии дуси творяхуть ему [Феодосию — В. Т.] въ пещере той; еще же и раны наносяще ему, якоже и о святемь и велицемь Антонии пишеться» (37г–38а) имеет в виду основоположника монашества и его житие, написанное в IV в. Афанасием Александрийским и бывшее одним из источников ЖФ (см. Абрамович 1902:131–132, 158–159; 1930:216 и др.). Учитывая уже отмечавшуюся соотнесенность печерского отшельника с одноименным египетским аскетом, можно подумать, что сходный мотив мог присутствовать и в не дошедшем до нас «Житии Антония». Если бы это предположение подтвердилось, то упоминание Антония в 38а было бы последним в ЖФ и притом косвенным отзвуком темы печерского святого. Пожалуй, трудно видеть чистую случайность в том, что имя Антоний в отнесении к египетскому отшельнику (хотя само это отнесение делается завуалированно и опознается лишь искушенным читателем) образует рамку, внутри которой размещены все случаи упоминания печерского Антония: подражаемое обозначается в начале и в конце «антониева» текста, подражающее — в середине, между этими двумя крайностями.

Ср. еще:

Тако ли тыцание бе къ Богу надежа преподобьнаго Феодосиа и тако упование имяаше къ Господу нашему Иисусу Христу, якоже не имети надежа о земьныихъ никоеяже, ни уповати же ни о чемь же въ мире семь, но бе вьсею мыслию и вьсею душею къ Богу воскланяяся и на того вьсе упование возложь, никакоже пекыйся о утрьнимь дьне… (55б).

Ср.: «сего же Христосъ въ последьниимь роде семь такого себе содельника показа…» (26в).

«Темьже и мы, братие, потыцимъся рьвьнителе быти и подражателе житию преподобьнааго Феодосия…» (27г).

К подобной метафорике поля, нивы, пажити ср. в ЖФ:

О благости Божия! Еже бо испьрва место назнаменавъ и благословивъ, пажить створи, на немь же хотяше пастсвитися стадо богословесьныхъ овьць, донъдеже пастуха избьра. (27б).

Се, о Владыко, стадо богословесьныхъ твоихъ овьць, и имъ же мя бе пастуха створилъ и еже упасохъ на божественей твоей пажити, и сия ти приведохъ… (27в).

Ср.: «поубожися» и «яко единъ от убогыхъ».

Ср.:

И умысли же самъ своимъ съмерениемь отълучитися на то дело. (29б).

Вьси же съврьстьнии отроци его ругающеся ему, укаряхути и́ о таковемь деле, […] Блаженый же вься си съ радостию приимаше, съ молчаниемь и съ съмерениемь. (29б).