Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 7

Но, может быть, я утруждаю Вас. Еще выслушайте, Вы мой Благодетель, следовательно, не захотите не взять участия в важном обстоятельстве жизни моей. Мне бы хотелось преселиться на юг, а именно в Бессарабию, в Кишинев, к тамошнему Владыке, моему старому Благодетелю Димитрию [64]. Святитель Божий согласен принять меня в Архиерейский Дом свой для жительства. Он уже в преклонных летах, и я мог бы выполнять Его Богоугодные повеления: священнодействовать и вспомоществовать {стр. 97} Ему в переводах на тамошний язык. Архипастырь писал от 23 ноября сего 1838 года к Высокопреосвященнейшим Митрополитам Серафиму и Филарету, писал и я от 20 декабря сего. Оба мы просили Их милосердия. Для памяти Угодника Божия — Вашего ангела окажите мне благодеяние: исходатайствуйте по величию доброты души Вашей у сих великих Архипастырей — и далее у кого следует, — дабы я в Кишинев к Владыке Димитрию, ими же Христос Бог и Они возжелают судьбами мог быть перемещенным. Умоляю Вас, не оставьте моей всепокорнейшей просьбы и не откажите написать ко мне два-три слова.

Повторяя и душевные желания Вам всех благ от Господа, молитвами Угодника Божия Игнатия, и свою всенижайшую просьбу, с истинным высокопочитанием и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашим всепокорнейшим слугою

Ириней, архиепископ.

20 декабря 1838

Вологда, Спасо-Прилуцкий монастырь

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе Сослужитель!

Поклон Ваш, приписанный мне в письме Вашем к Михайле Леонтьевичу [66], принял я с восхищением. Не витийствую, но говорю сие правдодушно.

Коль он чудодействен! Отодвинулась завеса, я узрел; и мгновенно перенесся от моря Черного к пределам моря Белого. Вхо{стр. 98}жу в скромный и благочинный приют незабвенного друга моего Александра Семеновича, просвещаюсь его беседою, услаждаюсь угощением; и доволен собою, как нельзя лучше. Но что это за юные нежные отрасли окрест нас? Что за птенцы голубиные? Что за прелестные Херувимы? Это милые детки друга моего; в том числе и Вы, достопочтеннейший Отец! вот к каким предметам, к какому времени возводит мысль мою Ваш мне поклон!

И так, благодаря за оный, я ничего более не желаю, как дабы и впредь подобную радость Вы мне присылали. Свет Твой светится пред человеки, дела блистают и церковь славится чрез Тебя. Будучи вдалеке, я то тем яснее вижу и свидетельствую. Вторая причина для меня восхищаться Вашим меня воспоминанием.

К усугублению радости, ежели рассудите почтить меня и письмецом, то уведомьте о состоянии Вашего Батюшки. Родительница Ваша кончила свой век. Это мне известно. Но который Вы в ряду братцев ваших, как пчелки летавших около меня в саду, в оранжерее, по полям и по лугам? Где ненаглядный Сенюша? Один из братцев Ваших, служивший при Муравьеве адъютантом, посещал меня в Екатеринославле. Но время было кратко! Почему и не успел я извлечь из него нужнейшие и приятнейшие для меня сведения. Надеясь тем усладиться чрез сношение с Вами, о котором и прошу Вас, имею честь пребыть Вашего Высокопреподобия любезного о Христе брата Препокорный Слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский и Таврический.

25 Генваря 1839

Одесса

Заутра, аще Господь сохранит, стукнет мне 58 лет, сколько Вам и Батюшке Вашему? Последний, думаю, мне ровесник. То самое и Павел Алексеевич Шипилов. Но за письмом и другое родится письмо; если все знакомое и милое исчислять. Отложу до Вашего ответа.

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь!

Доселе не могу опомниться от письма Вашего: я утешен, упоен утешением! Читаю письмо Ваше, перечитываю, радуюсь, и {стр. 99} паки к чтению письма влекусь желанием ненасытно. Как! Ни дальность времени, ни перемена многих разнообразных обстоятельств, ни новые союзы дружбы не могли ослабить в Вас того милостивого, искреннего расположения, которое Вы получили к моему родителю и всему нашему семейству! Кажется, время, истребляющее, по крайней мере весьма ослабляющее впечатления, в Вас только дало им более жизни и силы. Это чудо, восхитительное чудо, Вы пролили в сердце мое радость небесную! Да вознаградит Вас Бог за чувство сладости райской, которое Вы излили в сердце мое письмом, дышущим любовью! Спешу уведомить Вас, что письмо Ваше застало Родителя моего в те минуты, как он хотел ехать обратно в Вологду из Сергиевой Пустыни, куда приезжал на две недели для свидания со мною после пятилетней разлуки. Он прочитал письмо, он рыдал от бесчисленных, разнородных чувствований, скопившихся в сердце, он просит Вашего Архипастырского благословения и молитв. Из детей я старший, Димитрий, который и прежде пользовался особенным Вашим расположением, о котором Вы говаривали Александру Семеновичу: уступите его в монашество! Ненаглядный Сенюша с другим братом служат в Семеновском полку. Четвертый брат, по старшинству вторым, есть тот, который имел счастие быть у Вас в Екатеринославле. Три сестры, две замужем, одна вдовствует. При вступлением моем в разряд Послушников, спешил я в Орловскую епархию, монашеством обильную, надеясь найти в ее Пастыре [67] и Покровителя и Наставника. — Достигаю Орловских пределов и искомого не обретаю. Промыслу угодно было малыми скорбями доставить мне малую опытность, столько нужную в жизни, особенно монашеской. Мне от роду 32 года, родителю моему 54; столько же или немногим более Павлу Алексеевичу Шипилову, которого на днях ожидают сюда. Как родитель мой, так и Павел Алексеевич Шипилов уже старцы, покрытые сединами. Шипилова Елизавета Николаевна, лишившись двух старших детей, сына, онаго доброго и даровитого Алексея, убитого на сражении, и дочери, скончавшейся скоропостижно, крайне повредилась в здоровье. Одно ее утешение — единственный сын Леонид, коего едва ли Вы знаете. Вот малейшая часть моего отчета, которую Вам представляю, впредь надеюсь дополнить.

Сто крат повторяю мою благодарность за столь нежную память Вашу. Поручая себя Вашим молитвам и благословению, имею честь {стр. 100} быть, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

1839 года 15 февраля

Его Высокопреосвященству Гавриилу,

Архиепископу Херсонскому и Таврическому

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе сослужитель и Сомолитвенник!

Податель сих черт есть пламенный почитатель Вашего Высокопреподобия. Поелику же и мое к Вам усердие огню подобно: то, при случае отъезд оного в С.П. я не мог не писать к Вам, достопочтеннейший. Предмет сие: Поздравляю Вас с настоящим Новым Годом. Сколько предлежит нам малитися, столко Вам расти и возвышаться, да дарует Господь.

Очевидный свидетель может Вам рассказать, что если спросить обо мне соизволите. А Ваше благополучие (в другом виде я не хочу представлять Вас) кто мне опишет, кроме Вас самих? И так о том прошу я Вас искреннейше, с тем, дабы Вы уведомили меня о состоянии Вашего батюшки, братцев и, если можно, всего того, чрез что и до сих пор мила мне Вологда.

Кичлив бы я был, если бы сказал, что по Петербургу мне ни посредник, ни благодетель не нужен. Позвольте мне впредь прибегать к Вам с моими просьбами и с надеждою благосклонного Вашего на них взора. Впрочем, имею честь быть, Высокопреподобнейший Отец, Вашего Высокопреподобия Покорнейший слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский.

22 Генваря 1840

Одесса

Преосвященный Гавриил (в миру Василий Федорович Розанов; 1781–1858) — в 1811 г. пострижен в монашество, в 1814 г. — ректор Вологодской семинарии, в 1820 г. — настоятель Толгского монастыря; в 1821 г. — епископ Орловский, в 1828 г. — архиепископ Екатеринославский, в 1837 г. — Херсонский и в 1848 г. — Тверской. 15 февраля 1857 г. уволен на покой. Во время службы в Вологде и близ нее (1814–1820) дружил с семейством А. С. Брянчанинова.

{стр. 101}

Ваше Высокопреподобие,

Любезнейший во Христе Брат!

Сердечно благодарствую Вам за любовь Вашу, и за нарядное выражение оной, и за писание, которые имел я честь вчера получить.