Перед нами отрывок из Евангелия от Марка (4:1–34), полностью посвященный притчам. Поэтому он начинается (1,2) и заканчивается (33,34) передачей содержания самих притч и объяснением, как их использовать в качестве учебного средства.
Трудно дать лучшее определение притчам, рассказанных Иисусом, чем это сделал Винсент Тейлор: «Притча — это метафора или история, связанная с привычными явлениями повседневной жизни, использованная в качестве иллюстрации моральных или духовных истин и объясняющая, что понятия, применимые в одной области, вполне приемлемы для других областей»[21]. Важно отметить, что такое определение допускает наличие в этой категории различных вариаций, на что особо указывал Тейлор. Важно также отметить, что само понятие притчи может быть более широко истолковано в новозаветное время, и это будет соответствовать ее ветхозаветному происхождению. Цель использования притч Иисусом становится темой Его рассуждений в 4:10–12. Воистину загадочная цель, но мы полагаем, что при их помощи Он стремился призвать к серьезной, постоянной и восприимчивой вере. Все эти определения веры очень важны. Упор на серьезность необходим, потому что на тот момент, по–видимому, самым важным было «слышать Иисуса». Толпы порождали другие толпы, народ был охвачен возбуждением — исцеления, изгнание бесов и противоречивые разговоры — все это привлекало все большие массы людей.
Желание понять значение притч требует серьезности, поэтому в стихе 3 мы видим повеление — «слушайте». Важно также постоянство. В то время повсюду было множество странствующих учителей и чудотворцев. Метод передачи истины в притчах не подходил легкомысленным и рассеянным слушателям. Слушателю приходилось сосредоточенно думать, чтобы докопаться до истины. Восприимчивость нужна была потому, что на первый взгляд в притчах рассказывалось о том, что было всем известно. Если бы не скрытый смысл, они оставались бы безобидными и даже пустыми сказками, но духовная восприимчивость позволяла увидеть много больше того, что лежало на поверхности.
Большинству слушателей история о сеятеле (1–9 и 13–20 с толкованием о цели притч в 10–12) показалась занимательной. То, о чем рассказывал Иисус, происходило со многими из них. Сдержанный язык Марка и семитизмы, отразившие близость языка притч к арамейскому языку, являются свидетельством подлинности и доказывают, что мы читаем точный пересказ слов Самого Иисуса. Жизненные подробности в притчах также соответствуют реальности. Развязка всего действия отражена в стихе 8: мы видим все возрастающее волнение, переданное глаголами и глагольным временем, в которых звучит торжество по поводу замечательного урожая в тридцать, шестьдесят и даже сто крат. Это действительно чудесный урожай для сеятеля в Галилее во времена Иисуса!
Но о чем же на самом деле эта притча? «Объяснение» в стихах 13–20 — это, по сути, просто повторение той же истории в свете практического применения к тем людям или к последующим поколениям верующих, которые будут слушать проповедь Божьего слова[22]. Однако это объяснение, как и многие комментарии действительных событий или историй, дается в открытой и прозаической форме. «Семя означает благовестие, сеятель — проповедника. Почва означает самих людей». Так и хочется добавить: «Плод означает — работай сам!» Ибо именно плод часто так и остается вне внимания серьезного, постоянного и восприимчивого слушателя.
Основной акцент в этой притче делается на различную восприимчивость почвы. Ни сеятель, ни семя (и уж, конечно, не погода!) не имеют решающего значения. Урожай зависит от состояния почвы. «Притча, — как утверждал еще в 1899 году Джуличер, — имеет в своей основе какой–либо важный элемент, который и определяет все ее значение». Если Додд был прав, утверждая, что каждая притча раскрывает истины, относящиеся к реалиям Царства Божьего, тогда притча о сеятеле объясняет, почему некоторые люди отвечают на благовестие и входят в Царство, а другие нет, тогда как благодать Божья доступна всем. И если Харальд Рейзенфелд прав, считая[23], что с помощью одной и той же притчи можно объяснить различные ситуации (чему есть свидетельства и в Новом Завете), тогда мы можем предложить свои догадки о намерениях Иисуса. Не стоит думать, что Он был равнодушен к тому, что одни люди отвергали Его деяния и слова, а другие отвечали на них верой (Мф. 23:37–39; Лк. 13:34,35). Почему же не все поверили, если предложенное Им было рассчитано на всех? Мы можем быть уверены, что и Его ученики задавались этим вопросом не только в отношении религиозных вождей (3:22–30), но и, может быть, в отношении семьи Иисуса (3:21,31–35). Те, кто принял благовестие Марка, столкнулись с этой загадкой также, как и христиане сегодня. Ни притча(1–8), ни пояснения к ней (13–20) не объясняют, почему такое происходит, но определяют источник проблемы — ожесточение сердец, поверхностность ума и потакание своим прихотям. В определенном смысле проповедник благовестия ограничен этими факторами, поскольку Бог не станет насильно принуждать людей принять Его благодать (см., напр., Мф. 23:37–39и Лк. 13:34,35). Здесь мы прикасаемся к тайне Божьего провидения, когда триумфальные настроения не приносят ожидаемых плодов и становятся причиной разочарования для молодых христиан.
Отрывок 4:10–12 — один из самых трудных в Новом Завете. Во–первых, нет полной определенности. Во–вторых, предлагаемую истину сложно принять, даже если мы начинаем ее понимать. Ученики пребывают в недоумении и приходят к Иисусу за разъяснением (10). Поступая так, они показывают, что крепко держатся своей роли призванных апостолов Иисуса. В стихе 11 Он напоминает им об их особом положении, о чем не следует забывать и нам. Весь секрет заключается не в таинстве самой религии, но в ветхозаветной идее, что все тайное остается сокрытым до тех пор, пока не открывается Богом, а иначе это тайное постичь невозможно. Сия же тайна относится к Царству Божьему и ее следует соотнести с 1:14, что находит свое выражение в учении, исцелении и изгнании бесов. Однако тайна Царства Божьего воспринимается только теми, кто видит уникальность личности Иисуса. Во всяком случае ученики начали понимать Его уникальность, и это проявилось в том, что они все бросили и последовали за Ним. Их непонимание притчи не должно удивлять, оно лишь показывает, какой долгий путь им еще предстоит преодолеть. Как говорит об этом Кранфилд: «Воплощенное Слово не так очевидно. Только глазами веры в уничиженной фигуре Иисуса из Назарета можно увидеть Сына Божьего. Секрет Царства Божьего и есть секрет личности Иисуса»[24].
Но если не отвечать Иисусу верой, с помощью одних только притч достичь результата невозможно (12). Как семя, посеянное при дороге, на каменистой почве и в тернии, притчи будут посеяны напрасно и не смогут оказать влияния на тех, кто не захочет принять их. Иисус использует Книгу Пророка Исайи 6:9,10 (по всей вероятности из Септуагинты, греческого перевода Ветхого Завета). Проблема заключается в словах так что из стиха 12. Были высказаны предположения, что, возможно, выражение «в результате» было бы здесь более уместным. Конечно, так было бы легче! Матфей и Лука, похоже, стараются смягчить резкость выражения, но резкость эту скрыть не удается.
Подытоживая все сказанное, можно утверждать, что одни только притчи не в силах привести людей к вере, иначе все, кто слышал, поверили бы. Притчи — это приглашение к вере, как и само Евангелие (если принять 4:14). Ни притчи в частности, ни Евангелие в общем не принудят к вере и не дадут ее. Все, что требуется, — это постижение тайны Царства в Иисусе. Без этого понимания притчи приведут слушателей к разочарованию, ибо они примут дорожный указатель за место назначения, тень за реальность, а метафору за истину. Как действует Бог и чего Он хочет от людей — обо всем этом сказано в Писании. На данный же момент нужно только принять для себя серьезные ограничения и научиться не становиться внешними. Мы должны удивляться так, как того ожидал Иисус от первых слушателей, удивляться тому, что в столь неблагоприятных обстоятельствах можно получить столь удивительный урожай.
Для учеников наступили трудные времена. После первых восторгов от служения Иоанна Крестителя (так как некоторые из них были очевидцами его служения), после их призвания Иисусом и первых Его чудес дела пошли хуже. Религиозные лидеры перешли в наступление. Семья Иисуса стала проявлять беспокойство о Его психическом здоровье. Может быть и в толпе сопровождавших их людей кто–то думал так же (см.: перевод 3:21 GNB: «…люди говорили: «Он не в Себе!»). Более того, сами ученики Иисуса слушают Его небольшие рассказы (которые Марк называет притчами) и не понимают их. Они знают, что в них имеется скрытый смысл, но не в состоянии уловить его. Почему Учитель не сделает их более понятными, почему не скажет открыто, Кто Он?
