Ответ на возражение 3. Божественное право суть то, что провозглашено Богом. При этом отчасти оно является естественным, хотя и не очевидным для человека правом, а отчасти сделано правым посредством божественного постановления. Следовательно, божественное право, как и человеческое, может быть разделено на два. В самом деле, божественный Закон предписывает некоторые вещи постольку поскольку они благи, и запрещает некоторые постольку, поскольку они злы, в то время как некоторые вещи благи постольку, поскольку они предписаны, и некоторые злы постольку, поскольку они запрещены.
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРАВО НАРОДОВ ТЕМ ЖЕ, ЧТО И ЕСТЕСТВЕННОЕ ПРАВО?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что право народов суть то же, что и естественное право. В самом деле, все люди бывают согласны только в том, что для них естественно. Но все люди согласны в том, что касается права народов, поскольку «правом народов является то, что практикуется всеми народами». Следовательно, право народов суть естественное право.
Возражение 2. Далее, рабство естественно для людей, поскольку некоторые, согласно Философу, являются рабами по своей природе[189]. Но, как утверждает Исидор, «рабство относится к праву народов»[190]. Следовательно, право народов суть естественное право.
Возражение 3. Далее, право, как было показано выше (2), разделяется на естественное и позитивное. Но право народов не является позитивным правом, поскольку все народы никогда не смогли бы законодательно установить что-либо по общему согласию. Следовательно, право народов суть естественное право.
Этому противоречит сказанное Исидором о том, что «право является или естественным, или гражданским, или правом народов»[191]. Таким образом, право народов отличается от естественного права.
Отвечаю: как уже было сказано (2), естественное право или правильность есть то, что по самой своей природе согласовано или соизмерено с другим человеком. Но это может иметь место двояко. Во-первых, с точки зрения абсолютного рассмотрения, как [например] мужчина по самой своей природе соизмерен с женщиной ради порождения и родитель соизмерен с потомством ради заботы о нем. Во-вторых, нечто может быть естественным образом соизмерено с другим человеком не с точки зрения абсолютного рассмотрения, а с точки зрения некоторого своего следствия, например обладание собственностью. В самом деле, как пишет Философ, если рассматривать некоторый земельный участок в абсолютном смысле, то причины того, что он принадлежит тому, а не другому, не существует, но если рассматривать его с точки зрения пригодности к возделыванию и безопасности использования, то тогда обнаруживается некоторая соизмеримость в том, что он является собственностью того, а не другого[192].
Далее, абсолютное схватывание вещи свойственно не только человеку, но и другим животным, и потому право, которое мы называем естественным, со стороны первого вида соизмеримости общо нам и другим животным. Но в указанном смысле право народов уступает естественному праву, поскольку, как говорит юрист [Гай], «последнее общо всем животным, в то время как первое общо только людям». С другой стороны, рассмотрение вещи путем соизмерения её с её следствиями свойственно разуму, и потому оно естественно для человека со стороны предписывающего это ему естественного разума. Поэтому юрист Гай говорит: «Все, что естественный разум предписывает всем людям, в равной степени соблюдается всеми и называется правом народов».
Сказанного достаточно для ответа на возражение 1.
Ответ на возражение 2. С точки зрения абсолютного рассмотрения то, что этот вот конкретный человек скорее должен быть рабом, чем тот вот другой, основано не на естественном разуме, а на некоторой последующей пользе, а именно что этому вот человеку, как говорит Философ, полезно, когда им управляет кто-то более сведущий, а последнему лучше, когда ему помогает первый[193]. Таким образом, относящееся к праву народов рабство является естественным во втором смысле, а в первом – нет.
Ответ на возражение 3. Поскольку естественный разум предписывает то, что соответствует праву народов как некоторое приблизительное равенство, из этого следует, что оно не нуждается в каком-либо особом установлении, поскольку устанавливается непосредственно самим естественным разумом, о чем уже было сказано.
Раздел 4. ДОЛЖНО ЛИ СЧИТАТЬ РОДИТЕЛЬСКОЕ И ГОСПОДСКОЕ ПРАВО ОСОБЫМИ ВИДАМИ [ПРАВА]?
С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что «родительское право» и «господское право» не следует считать особыми видами [права]. В самом деле, как говорит Амвросий, правосудности надлежит воздавать каждому то, что ему причитается. Но объектом правосудности, как было показано выше (1), является право. Следовательно, право в равной степени относится ко всем, и потому мы не должны выделять права родителей и господ в отдельные виды.
Возражение 2. Далее, нами уже было сказано (1) о том, что закон – это выражение права. Но закон, как было показано выше (II-I, 90, 2), определен к общему благу города или царства, а не к частному благу индивида или какого-либо домохозяйства. Следовательно, нет никакой необходимости в особых правах господина или родителя, поскольку, как сказано в первой [книге] «Политики», хозяин и отец относятся к[194].
Возражение 3. Далее, люди подразделяются на множество различных степеней. Так, одни являются воинами, другие – священниками, третьи – правителями. Следовательно, для каждой из них должен существовать свой особый вид права.
Этому противоречит следующее: Философ считает право господина, отца и так далее особыми видами, отличными от гражданского права[195].
Отвечаю: право, или правосудие, зависит от соизмеримости с другим человеком. Но [слово] «другой» может иметь двоякое значение. Во-первых, оно может означать то, что является другим просто, то есть как нечто отличное в целом, как, например, когда два человека ни в чем не подчинены друг другу, но оба подчинены правителю государства, и в отношении них, согласно Философу, существует «правосудие» просто[196]. Во-вторых, о чем-либо говорят как о другом в отношении чего-то ещё не просто, а как о некоторым образом принадлежащем последнему. Поэтому если речь идет о человеческих отношениях, то сын, будучи, как сказано в восьмой [книге] «Этики», своего рода частью родителей, принадлежит своему отцу[197], а раб, как сказано в первой [книге] «Политики», принадлежит своему хозяину, поскольку является его орудием[198]. Таким образом, отец не соизмеряется со своим сыном как с просто другим, и потому для них существует не просто право, а особое право, которое называется «родительским». И точно так же [отношения] между господином и слугой [регулируются] не просто правом, но [правом] «господским». Что же касается жены, то хотя она в определенном смысле принадлежит мужу, поскольку, по словам апостола (Еф. 5:28), связана с ним как со своим телом, однако отстоит от него дальше, чем сын от отца или раб от хозяина. В самом деле, она включена в особую социальную жизнь, а именно супружество, и потому, как говорит Философ, правосудие существует скорее между мужем и женой, чем между отцом и сыном или хозяином и рабом[199]. Но коль скоро муж и жена, как сказано в первой [книге] «Политики»[200], непосредственно принадлежат сообществу домохозяйства, то из этого следует, что их отношения должны регулироваться, пожалуй, не «гражданским», а «семейным» правом.
Ответ на возражение 1. Правосудности надлежит воздавать каждому в соответствии с его правом, имея при этом в виду различие между индивидами, поскольку если человек воздает себе должное сам, то это вряд ли можно назвать «правосудием». И так как то, что принадлежит сыну, является отцовским, а то, что принадлежит рабу, – хозяйским, то из этого следует, что в строгом смысле слова правосудности отца в отношении сына или хозяина в отношении раба не существует.
Ответ на возражение 2. Сын как таковой принадлежит своему отцу, а раб как таковой принадлежит своему хозяину, однако как люди они обладают отдельным и отличным от других бытием. Поэтому постольку, поскольку каждый из них является человеком, в отношении них наличествует своего рода правосудность, в связи с чем существуют некоторые законы, регулирующие отношение отца к сыну и хозяина к рабу, но постольку, поскольку каждый из них принадлежит другому, относящееся к ним «право», или «правосудие», несовершенно.
