любви и терпения.
Да приближится моление пред Тебя, Господи!
Даруй мне святого семени Твоего,
чтоб мог я принести Тебе корзины,
полные плодов благих и сказать:
Слава Давшему,
чтоб принести Ему и
поклониться
Отцу, Сыну и Святому Духу! Аминь.
29 января/ 11 февраля
ПЕРЕНЕСЕНИЕ МОЩЕЙ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА ИГНАТИЯ БОГОНОСЦА
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Когда начались первые гонения на веру Христову, отряд римских воинов вез в столицу человека, обреченного на казнь. Этого человека звали Игнатий, и был он одним из первых епископов Антиохии, города в Сирии. Ученик апостолов, он лично знал Иоанна Богослова, апостола Петра и других первых учеников Христовых.
До того еще не было гонений на Церковь, но, когда начались первые преследования, внимание императорских властей прежде всего было обращено на пастырей Церкви. Епископ Игнатий был арестован и приведен на суд. Судья спросил его: "Ты ли Игнатий, по прозвищу Богоносец?" "Да, - ответил он, - я Игнатий, и так меня прозвали - Богоносцем". "Ты епископ христиан?" "Да", ответил он. "Почему тебя называют Богоносцем?" (Теофором по-гречески). Он сказал: "Потому что я всегда ношу в своем сердце Христа". "Кто же этот Христос, - спросил тогда судья, - которого ты носишь в своем сердце?"И он ответил: "Он - Единый Истинный Бог, явившийся на землю во плоти, чтобы спасти род человеческий. И каждый из нас, верующих в Него, отныне может носить Его образ и Его Дух в сердце. А я, как епископ христиан, прежде всего должен быть Богоносцем, носителем Христа".
Судья стал угрожать ему, заставляя его отречься от веры, потому что думал: "Если поколеблется такой столп Церкви, то и остальные верующие Антиохии начнут отпадать от Христа". Однако Игнатий Богоносец не поколебался, потому что Господь был уже в его сердце! И ему ничто не было страшно! И он был осужден на смертную казнь, а чтобы множество людей устрашились его муками, судья приказал отправить его в столицу, в Рим, где его должны были отдать в цирк на растерзание диким зверям.
И вот, в сопровождении конвоя, отправился Игнатий в Рим. Сначала по морю, потом посуху на повозках через Малую Азию, потом снова по морю. Долгий путь! И вот что удивляло солдат-конвойных. Они думали, что везут преступника, а между тем в каждом городе и почти в каждом селении им навстречу выходили люди с пальмовыми ветвями, кланялись перед этим осужденным, бросались Игнатию в ноги. В тех местах было множество христиан там уже проповедовали и апостол Павел, и апостол Петр, и апостол Иоанн. И, хотя прошло всего каких-нибудь семьдесят лет со дня Голгофы и Воскресения Христова, уже повсюду существовали маленькие общины верных. Для них человек, идущий на смерть ради Господа, один из первых, кто отдавал за Него свою жизнь, был их свидетелем! Свидетелем верности Христу, свидетелем Евангелия даже до крови.
Чтобы конвой мог отдохнуть, они останавливались в многочисленных городах. Оттуда святитель Игнатий отправлял письма в разные общины, разным христианам. Некоторые из них до нас дошли, и, читая их, мы видим, чем жила тогда душа этого неустрашимого человека, о чем он думал, ожидая через несколько дней или недель своей смерти.
Был ли он в смятении? В страхе? Нет, он с радостью шел на смерть, как на встречу с Христом. Это, конечно, удивляло даже многих христиан, и некоторые из них сговорились подкупить конвойных и ночью тайно выкрасть его, устроить ему побег. И вот в одном из писем он пишет: "Да подаст мне милость Божия воспринять до конца мой жребий. Но боюсь любви вашей, боюсь, как бы она не обидела меня. Не мешайте мне любовью вашей. Теперь представляется мне возможность прийти ко Христу и, если вы не помешаете тому, то лучшего сделать не можете. И тогда я соединюсь с Господом! Если же пожалеете о теле моем, то вновь предстоит мне труд жизни. Лучше дайте мне быть жертвой Богу, так как жертвенник уже готов, и воспойте хвалу Господу. О том только и молюсь, чтоб дал мне Господь силы внутренние и внешние, да не только буду называться христианином, но и окажусь таковым на деле. Ныне только и начинаю быть Христовым учеником, когда не желаю ничего из видимого и невидимого, а только чтоб достигнуть мне Христа. Огонь, крест, звери, рассечение, раздирание, сотрение всего моего тела пусть придет на меня, только бы был со мной Иисус Христос. Господа желаю, Сына Истинного Бога и Отца, Того ищу, Кто за нас умер и воскрес".
Конечно, мы с вами как бы не удивляемся такому порыву и светлому мужеству этого человека. Ведь он был святой! Однако давайте подумаем, что он был не только святой, но и человек, с немощами и слабостями человеческими. И что его ожидало?- Позорная смерть, смерть на арене цирка! Ночами он мог себе представлять, как выйдет связанный на середину арены, как сотни зрителей будут смотреть на него ради забавы; и как поднимутся решетки клетки и выскочат оттуда голодные львы, и с рычанием бросятся на него, как на желанную добычу. А он будет со связанными руками стоять перед ними...
Конечно, нелегко ему было это все ожидать в те томительные дни и недели! Откуда же бралась в нем сила! Сила объясняется одним только словом тем прозвищем, которое он имел,- Богоносец! Он носил в сердце Христа.
И сегодня, в день его памяти, в день его кончины он призывает и нас с вами, каждого из нас стать в подражание ему Богоносцем! Мы с вами во Христа крестившись, во Христа облеклись. Мы с вами можем принять его образ и, подражая Господу, идти по Его стопам. Идти по стопам молитвы и примирения, идти по стопам мужества и терпения, идти по стопам добротворения и воздержания, идти по стопам любви к Богу и к людям. Только тогда, когда будет у нас полностью Христос в сердце, только тогда мы сможем сказать, что мы - Его ученики.
Смотрите, вот святитель Игнатий, обреченный уже стать мучеником, говорит: "Я только сейчас становлюсь учеником, я еще не настоящий христианин, только сейчас учусь этому. И молюсь о том, чтобы мне быть достойным этого звания". Тем более нам с вами надо просить Господа, чтобы он нам помог стать Его истинными учениками. Не просто людьми, которые приходят отстоять в храме раз в неделю и идут домой, оставаясь такими же язычниками, а действительными носителями Христа, богоносцами, - в жизни своей, в мыслях своих, в чувствах своих, в делах своих, в вере своей! И будем молиться священномученику Игнатию, чтобы он своим примером нас укрепил и своей молитвой поддержал на пути следования за Христом. Аминь.
14 февраля / 27 февраля
БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА И БОЯРИНА ФЕДОРА
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Давно, около 1250 года, в то самое время, когда на Русь пришли жестокие и непобедимые полчища Золотой Орды хана Батыя, многие города центральной России были сожжены, захвачены, покорены. Такая же участь постигла и древний Киев, и большинство князей вынуждено было склониться под игом властителей Золотой Орды. И ни один князь - ни в Рязани, ни в Киеве, ни в Чернигове - не мог править, не получив на то особое позволение и особый знак хана Золотой Орды. И для того, чтобы утвердиться на княжении, отправлялись они один за одним в ставку хана.
В то время татары были еще язычниками. Лишь позднее они стали верить в Единого Бога, приняли ислам, мусульманство. Тогда же они поклонялись идолам и соблюдали многочисленные суеверные обряды своих предков. Вокруг ханского шатра горел священный огонь, стояли изваяния богов, и каждый человек, будь то слуга, посланник или князь, должен был совершить обряды поклонения этим идолам прежде, чем переступит порог царской палаты. И многие, конечно, так и поступали.
Но князь Михаил сказал: "Я никогда этого не сделаю. Я не хочу быть христианином по имени, а по делам своим быть язычником". Его стали уговаривать, объяснять, что это навлечет на него гнев хана, быть может, придется ему расстаться с жизнью. Татарские ханы не миловали никого, кто хоть малейшим образом выступал против них или проявлял неуважение к их религии.
Родственники князя Михаила, внуки его, которые находились тут же, в ставке хана, плакали, падали перед ним на колени, умоляли: "Что тебе стоит? Сделай только одно движение. Подумаешь, что такое идолы? Это пустые деревяшки, Что такое этот их священный огонь? Это ничего не значит. Плюнуть на это можно. Ну, сделай ты этот жест, ублаготвори хана, будь на секунду язычником и живи всю жизнь христианином". Но князь Михаил решительно отказался. И его боярин любимый, Федор, также сказал, что он останется вместе с князем, даже если ему будет грозить смерть.
И вот хану было доложено, что Черниговский князь стоит у его шатра. "Пусть войдет", - сказал хан. "Он не может войти, потому что не совершил положенных священных обрядов перед богами". "Пусть исполнит все, что положено, - приказал хан. - Если отказывается, то скажите, что тогда ему не видеть не только княжества, но и с жизнью придется расстаться". Князю передали слова владыки. Но Михаил отвечал, уже только одно: "Я христианин". И то же повторил за ним боярин Федор.
