Перенесение мощей святого великомученика Феодора Стратилата
Святой великомученик Феодор[218] пострадал за имя Христово при нечестивом императоре римском Ликинии[219], в городе Гераклее[220], где святой был воеводою; временем его мученической кончины было восьмое февраля; ныне же празднуется перенесение честных мощей его из города Гераклеи в его отечественный город Евхаиты[221] согласно его распоряжению, ибо своему слуге Уару, взиравшему на страдания мученика и записывавшему их, святой Феодор дал такое завещание:
«Тело мое похорони в Евхаитах, в имении моих родителей».
Все, желающие получить более подробные сведения об этом святом, могут прочитать подробное описание страданий его, помещенное под восьмым числом февраля месяца. Здесь же мы напомним лишь о дивном чуде, бывшем от иконы его. Об этом чуде свидетельствуют Анастасий Синаит[222] и Иоанн Дамаскин[223]. Чудо же было такое.
В четырех тысячах шагов от Дамаска[224] находится место, называемое Карсата; здесь стояла церковь, построенная в честь святого великомученика Феодора Стратилата. Когда сарацины завладели этим местом и поселились здесь, то многие из них входили в эту церковь и всячески ее оскверняли; так, например, загоняли в церковь свой скот, входили в ту церковь со своими женами и детьми и совершали здесь мерзкие, греховные, плотские дела. На одной из стен той церкви находилось изображение святого великомученика Феодора, нарисованное красками. Однажды, когда собрались в этой церкви многие сарацины и разговаривали между собой, один из них, взяв лук и стрелу, наметив, выстрелил в образ святого; стрела вонзилась в правое плечо святого, и тотчас от образа истекла кровь как от живого человека. Увидав столь великое чудо, сарацины весьма изумились, однако не вышли из церкви, но продолжали обитать в ней и совершать здесь нечистые дела, по своему обычаю. Всего проживало в этой церкви двадцать сарацин, причем каждый из них имел жену и детей; все они в скором же времени после чудесного происшествия погибли, будучи внезапно поражены горькой смертью; те же из сарацин, которые обитали вне церкви, пребыли в то время здравыми и невредимыми.
Великомученик Феодор Стратилат с житием. Новгородская икона. Конец XV в. Новгородский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник
Анастасий Синаит говорит об этом образе святого, что он сам его видел и что на образе был знак от крови, истекшей из язвы.
Это чудо сотворил Господь нечестивым сарацинам для устрашения, а нам, верным, для напоминания того, что мы должны почитать святые иконы, ибо при них бывает и через них действует чудесная благодать Бога нашего.
Тропарь, глас 4:
Воинствословием истинным страстотерпче, небеснаго Царя воевода предобрый был еси, Феодоре: оружиями бо веры ополчился еси мудренно, и победил еси демонов полки, и победоносный явился еси страдалец. Темже тя верою присно ублажаем.
Кондак, глас 2:
Мужеством души в веру оболкийся, и глагол Божий, аки копие в руку взем, врага победил еси, мучеников превелий Феодоре: с ними Христу Богу моляся не престай о всех нас.
Житие святого отца нашего Кирилла, архиепископа Александрийского
Великий учитель церковный, святой Кирилл Александрийский был родом из самой Александрии. Он происходил от благородных родителей христиан и был по матери племянником известного Феофила, патриарха Александрийского[225]. Воспитание Кирилл получил по тому времени очень блестящее: он в совершенстве изучил всю светскую эллинскую мудрость, а также хорошо изучил Божественные Писания и христианское вероучение. Дядя Кирилла, патриарх Феофил, видя блестящие способности и целомудренный образ жизни племянника, причислил его к своему клиру, поставив молодого Кирилла архидиаконом. И вот, святой Кирилл был как благоуханный цветок, насажденный в церковном вертограде, цветущий возвышенной чистотой и облагоухающий богомудрым учением Христову Церковь.
По смерти Феофила блаженный Кирилл единогласно был избран на патриарший престол[226] и, став патриархом, немедленно удалил из города еретиков, называвшихся новацианами, которые были похожи на фарисеев, оправдывавших себя в глазах людей и утверждавших, будто они чисты, и праведны, и непричастны никакому греху В знак якобы непорочной своей жизни новациане носили белые одежды и учили, что человека, впавшего после крещения в смертный грех, не следует принимать в церковное общение. Не может быть – утверждали они – прощения смертному греху такого человека, и только вторичным крещением можно омыть грех его.
Эта ересь произошла от Новациана, который в правление императора Декия[227] был пресвитером в Риме и после мученической кончины папы Фабиана[228] стремился к получению папского престола[229]. Но, несмотря на все происки, ему не удалось достигнуть желаемого, и на папский престол был избран блаженный Корнилий[230]. Завидуя Корнилию, Новациан стал строить ему ковы и во всем противился ему. В то время Церковь испытывала жестокое гонение со стороны язычников[231], и многие из верующих, боясь жестоких мучений, малодушно принесли жертвы идолам, а затем, приходя с покаянием, со слезами исповедовали грех свой. Видя их покаяние, святой папа Корнилий принимал их снова в общение со Святой Церковью, подобно тому как Христос принял горько плакавшего Петра. Между тем пресвитер Новациан противился папе, утверждая, что недостойно находиться в ограде Церкви Христовой тем, которые, отрекшись от Христа, принесли жертву бесам[232]. При этом он произносил хуления на святого папу, выставляя его сообщником идолопоклонников. Сам же он прервал с ним общение и, найдя себе некоторых единомышленников, сделался вторым папою в Риме[233]: Так возник раскол Новациана[234].
Впоследствии новацианский раскол распространился повсюду, достиг Александрии и существовал здесь до времени святого Кирилла. Здесь новациане допустили немало противных православию действий. Так, они вторично совершали крещение над совращаемыми в раскол, которые раньше были крещены в Кафолической Церкви, и не дозволяли второбрачия, называя его грехом прелюбодеяния. Были у них и другие неразумные нововведения.
Святой Кирилл с самого начала своего патриаршества изгнал этих еретиков, вместе с епископом их Феопемптом, из Александрии. Затем он вооружился и против врагов рода человеческого – нечистых духов, которых он изгнал из их обиталищ.
Святитель Кирилл Александрийский. Иконописцы Феофан Критский и Симеон. Фреска. 1546 г. Афон. Монастырь Ставроникита. Церковь святителя Николая
В 120 стадиях[235] от Александрии находилось одно селение, называвшееся Коноп[236]. Недалеко от него было место, именуемое Мануфин[237].
Раньше то было селение. Здесь находилось древнее капище, бывшее обиталищем демонов: место это внушало всем ужас, и еще патриарх Феофил хотел очистить его от бесов и освятить для славословия Божия.
Но отвлекаемый другими заботами, он не успел привести своего намерения в исполнение. Святой Кирилл, восприяв после Феофила Александрийскую кафедру, решил исполнить желание своего дяди и предшественника и усердно молился Богу, да подаст Он ему помощь свыше и силу для одоления и изгнания из Мануфина нечистых духов.
И вот, святому мужу явился в видении Ангел Господень, повелевая ему перенести в Мануфин честные мощи мучеников Кира и Иоанна[238], чтобы прогнать оттуда силу бесовскую. Святой Кирилл так и поступил – принес в Мануфин мощи святых и устроил там во имя их церковь. Нечистые духи немедленно были изгнаны оттуда, и место то стало источником исцелений от мощей мучеников.
Изгнав, таким образом, невидимых бесов из предместий Александрии, святой приложил все старания, чтобы и сам город совершенно очистить от бесов видимых, каковыми были христоненавистные иудеи. С давнего времени они проживали в том городе в бесчисленном множестве. Еще со времен Александра Великого и основания Александрии[239] здесь поселилось немало пришельцев из Иудеи, которые возросли в многочисленное племя. Ненавидя Христа и людей, носивших Его имя, они явно и тайно причиняли христианам всяческие озлобления и неприятности. Зловредны для города были упомянутые выше еретики-новациане, но несравненно злейшими и вреднейшими врагами были иудеи, которые не только возбуждали междоусобия в городе, но устрояли также многочисленные убийства и кровопролития. Призвав к себе начальников иудейских синагог[240], святитель Божий увещевал их, дабы они удерживали народ свой от подобных злодейств. Но иудейские старейшины не только не вняли увещаниям святителя, но устремились на еще большую злобу.
В городе находилась большая и прекрасная церковь, именовавшаяся Александровской, по имени устроителя ее, епископа Александра[241]. Однажды иудеи вооружились, как на войну, и с наступлением ночи подняли на улице среди христианских домов шум и смятение, крича: «Александровская церковь горит».
