Очень уважаю отца Михаила Петропавловского и ценю его мнение, но искусство прощение — слишком сложное для меня искусство, и потому я не упускаю случая поучиться ему у всякого, кто может научить. Вот такая беседа вышла у меня с молодым клириком храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала отцом Георгием Пименовым накануне очередного Прощённого воскресенья.
13. КАК ПРОСТИТЬ ГОСПОДА?
— …А зачем он нужен, — этот формальный чин покаяния? Подходят друг к другу почти незнакомые люди, просят простить неизвестно за что, их охотно прощают, поскольку никакой действительной обиды не помнят… А если даже есть обида, — неужели так вот, за секунду её можно простить? Настоящее, искреннее прощение, прощение от души, от сердца — это огромный труд, его одним поклоном не вымолишь!
Отец Георгий вздыхает:
— Ну, давайте мы отменим чин прощения… Давайте ещё что-нибудь отменим, — сначала одно, потом другое… И где же мы окажемся в конце концов? Формальность… Вы не относитесь к нему формально, вот он и не будет формальностью… Я видел, как в одном старинном монастыре проходит чин прощения: все насельники, от игумена, поседевшего в монашеских трудах, до последнего послушника, который, может быть, только неделю назад перестал наркотики принимать, — все просят друг у друга прощения… И не раз в год — каждый вечер! Вот где благодать, — удивительный, непередаваемый дух примирения… Но это, конечно, сродни чуду. В остальном же я с вами согласен: настоящее прощение требует неустанных душевных трудов. Приходилось видеть, как люди падают в ноги перед теми, кого обидели, — те в свою очередь приходили в умиление, заливались слезами… Но, если говорить правду, такое происходило, главным образом между молодыми девушками. А между людьми взрослыми, повидавшими жизнь, много лет друг друга знающими — никакие поклоны, никакое внешнее смирение — ничего не работает!.. И у меня, и у вас, — и каждого, наверное, есть знакомые, есть родные, с которыми никак не налаживаются отношения. И так стараешься, и этак, — всё напрасно. И если я буду кланяться им в ноги, если проползу за ними на коленях через весь Петербург, — разве изменится что-нибудь? Беда в том, что и у меня самого не хватит смирения ползать перед ними на коленях, да и они не воспримут этих моих показных попыток помириться… И я для себя пришёл к такому выводу: в случаях застарелых обид нужно упорно, не отчаиваясь, искать способов к примирению, и неустанно молиться за этих людей. Однажды Господь поможет, — главное, не унывать. А чтобы обиды не крепли, не делались от времени каменными — почаще просите прощения в самых ничтожных случаях. Чуть-чуть повздорил с кем-то, — не забудь сразу, как только пыл пройдёт, сказать: «Ну, дорогой, прости ты меня, грешного!»
— Молиться за тех, кого мы обидели, и за тех, кто нас обидел, — это правильно, с этим не поспоришь. Но иногда старая вражда так допечёт, что хочется найти более действенные способы для её разрешения…
— Вот, на мой взгляд, очень действенный способ… Я нашёл его у митрополита Антония Сурожского, и — как это часто бывает, — до глубины души поразился мудрости этого человека. Владыка Антоний говорит примерно так: «Прежде, чем просить у Бога прощения, сам прости Богу всё, что Он тебе сделал». Понимаете? Простите Богу! Это, с одной стороны, звучит кощунственно, а с другой — бьёт нам не в бровь, а в глаз. Сколько обид мы держим на Бога!.. Как часто Он нас (по нашим маленьким, суетным понятиям) обижает: и родителей Он нам дал не таких, каких мы бы хотели, и супругов, и детей, и работу, и место жительства, — и историческую эпоху!.. Простите Бога. Если не можете понять всей премудрости Его Промысла, — простите Его, смиритесь перед ним! Иначе говоря: примите безропотно свою судьбу. И когда вы научитесь прощать Богу, — вам будет много легче прощать ближнего. Это наиболее общий путь. Если же говорить о конкретных случаях, то каждый из них нужно разбирать особо. Ведь существуют десятки тысяч видов обид. Как часто мы обижаем человека одним взглядом, одним движением!.. Мы ему ничего худого не делаем, злых слов не говорим, но он по самой походке нашей видит, что мы его презираем, — и обижается на нас. В таких случаях хорошо попросить прощения именно в Прощёное воскресенье: поклониться человеку в ноги, показать своё смирение. И не растекаться словесами, не впасть в ненужный анализ подробностей: прости меня Христа ради, — и всё! А если начать долгие обсуждения, — можно зацепиться за некую шероховатость, и вражда вспыхнет с новой силой. Другое дело супружеская ссора. Здесь, может быть, полезно именно совместное исследование её причин: «Я-де недоволен тобой потому-то…» Ведь как часто супруги пытаются не поднимать скандал из-за мелочей, покрыть мелкие обиды любовью… Но обиды-то копятся, — однажды прорвётся всё разом… Может быть, лучше каждый раз спокойно, по-доброму обсуждать всякое недоумение…
— А может быть, лучше попросту забывать обиды? Усилием воли стирать их из памяти? Такое возможно…
— Возможно, — да только это не поможет вам в будущем избегать ссор. Вы подумайте: Господь попускает обиды, — значит в них есть какой-то смысл, какая-то польза для нас. Дело не только в тренировке смирения. Говоря по-научному, всякий конфликт несёт в себе некую положительную информацию. Мы начинаем лучше понимать себя, лучше видеть ближнего, мы упражняем свой ум, своё сердце, свои духовные силы. Забыть, сделать вид, что ничего не было, — это значит, в сущности, солгать самому себе. Ложь никогда не даст добрых плодов. Нужно извлечь из обиды всю ту пользу, которую вложил в неё Господь, и тогда в будущем мы сможем обходить стороной этот подводный камень.
— Как быть, если обидчик постоянно, день за днём ранит твою душу? Допустим, я такой смиренный, — каждый раз прощаю его. Но вечером я его прощаю, а утром всё начинается сначала. Тут и святой потеряет терпение…
— Да, знакомая история. Со мной однажды было такое — в коммунальной квартире, — и мудрые люди мне посоветовали: каждый день ставь за обидчика свечку в храме. Каждый день, неукоснительно. Ну и, разумеется, не формально, не ради галочки, — а всякий раз с искренней, сердечной молитвой за обидчика. Я послушался. Прошло сорок дней, сгорело сорок свечей, — и обидчик мой совершенно успокоился. Попробуйте и вы так же, — и по вере вашей да будет вам. Очень может быть, что человек, который упорно на вас нападает, возбуждаем диаволом. Но не забудьте: если некто возбуждает в вас гнев, значит, гнев-то этот в вас есть! Был бы ты совершенно безгневный, так жалел бы обидчика, сострадал ему — и не более того. Так, может быть, его нападки — это те лопатки Божии, которые выскребают гнильцу из твоей души?.. И ещё один мудрый совет я слышал: «Не обижайтесь, если люди внешние нападают на вас: может быть, они по-другому не могут попросить ваших молитв… Они этого умом не понимают, а душой чувствуют… Если уж вы христиане, так молитесь за обидчиков: назвался груздем, полезай в кузов!»
— Вершина христианского смирения, способности прощать обиды выражена в заповеди Господней:«Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку»(Лк. 6. 29) Вам приходилось в жизни видеть человека, способного так поступить? Или хотя бы приблизившегося к такому состоянию души?
— Я расскажу о том, что слышал от очевидца. Некогда работала у нас в храме раба Божия Татьяна, Царство ей Небесное. Она была здесь от самого начала, с того дня, как Воскресенский храм у Варшавского вокзала вернули Церкви. Возвращение это прошло отнюдь не гладко. Некая община, к Русской Православной Церкви не принадлежащая, одновременно с нами добилась разрешения занять храм. Произошла настоящая битва: православных с боем не пускали в церковь, Татьяну нашу связали и пытались выбросить за порог… Приехал тогдашний правящий архиерей — владыка Иоанн (Снычёв), — но и его не хотели пустить. Затем случилось вот что: кто-то из наших противников ударил митрополита по щеке. И владыка Иоанн повернулся и подставил другую щёку. Это видела Татьяна, это видели многие, присутствовавшие при том. Вот вам человек, в точности исполнивший Христову заповедь.
— Во время поста душу нередко терзает раздражение на близких: мало тебе действительных обид, — так ты ещё отыскиваешь обиды мнимые, раздуваешь ничего не значащие пустяки до размера тяжёлого оскорбления…
— А может быть, это у вас пост чрезмерный? Подумайте: вы и так пребываете в подвиге поста, а тут вам предлагают ещё и подвиг прощения, — не многовато ли?.. Сколько мы знаем случаев, когда люди питаются одними сухариками, и при том волками смотрят на ближних… Кому такой пост нужен? И я попросту говорю: если ты раздражаешься, значит, может быть, пост у тебя слишком строг?.. Возьми благословение: рыбку ешь, молоко ешь… Только ближнего не ешь. Хотя есть, конечно, такие батюшки, который строго постятся и при том в мире пребывают, — но я такой меры ещё не достиг. Ведь неспроста Великий пост начинается Прощёным воскресеньем: пусть у нас оно несовершенно проходит, пусть сто человек ты простишь одними устами, а не сердцем, но сто первого, может быть… И ты видишь покаянные слёзы людей, — и невольно сам приходишь в сокрушение, невольно вспоминаешь, что у тебя есть один или два человека, с которыми ты не примирён, которым этот чин недоступен, — с ними надо как-то по-другому. И, может быть, в течение поста Господь даст тебе ума и сил, чтобы всё-таки примириться с ними. А не будь чина прощения, — ты, может быть, и забыл бы об этих ссорах, раны остались бы не излеченными, камень остался бы лежать на душе, — как знать, не потянет ли этот камень нас ко дну, когда пойдём на мытарства?
