Я хотел бы также поблагодарить руководство и сотрудников ряда архивов, в первую очередь – Центрального государственного исторического архива Украины в Киеве, Национального архива республики Беларусь в Минске, московских Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного военного архива, Бодлеанской библиотеки в Оксфорде, библиотеки Института еврейских исследований в Нью-Йорке.
Мне удалось осуществить свои поездки для работы в архивных собраниях Восточной Европы с помощью грантов, предоставленных Британской академией (в рамках ее программы научного обмена с Российской академией наук), Юниверсити Колледж (Лондон), Институтом еврейских исследований, Национальным Фондом гуманитарных исследований, Канадским институтом Украины при Университете Альберты.
Карты к этому изданию подготовила К.Пайк из Чертежного бюро Юниверсити Колледж в Лондоне. Иллюстрации предоставлены Центром фотографии, иллюстраций, аудио-и видеоматериалов того же учреждения.
Я особенно признателен Н.Лужецкой, которая перевела мою книгу на русский язык, и моему доброму другу и коллеге, Д-ру В.Кельнеру, взявшему на себя труд по научному редактированию русского издания.
Идея русского издания, как уже сказано выше, была предложена мне М.Гринбергом, директором издательства «Гешарим», которого я благодарю за усилия по ее воплощению в жизнь. Права на русский перевод моей книги получены благодаря любезности директора издательства «Northern Illinois University Press» M.Линкольн.
Издание осуществляется при финансовой поддержке двух организаций: European Jewish Publication Society и American Academy for Jewish Research. Их упорное стремление сделать западные исследования о проблемах еврейства доступными русскому читателю вызывает глубокое уважение.
Как всегда, самым лучшим редактором и откровенным критиком моей работы была моя жена Хелен, и, как всегда, я благодарю ее в первую очередь. Наши дети, Себастиан и София, вносили приятное разнообразие в мои занятия царскими указами и законодательными положениями.
Эту книгу, как и ее английское издание, я посвящаю моим родителям, Фрэнсис и Юджину Клиер.
Глава I
Речь Посполита – «рай для евреев»
Характерная особенность еврейского вопроса в дореволюционной России состояла в том, что ни по существу, ни по происхождению он вовсе не был «русским». Немногочисленные евреи, жившие в России, были изгнаны из страны в 1742 г., и с тех пор им не разрешалось ни проживать здесь постоянно, ни приезжать хотя бы ненадолго. Это положение изменилось в результате трех разделов Польши, после которых в Российской империи постепенно образовалась самая большая в мире еврейская община. Поэтому русским властям пришлось ознакомиться с социально-экономическим и политическим положением польского еврейства и заняться выработкой формулы, которая позволила бы каким-то образом вписать евреев в систему российского законодательства.
Именно в этот период в России сложились важнейшие представления о евреях. Разумеется, еврейский вопрос не имел первостепенного значения для русских властей, но осознание его постепенно созревало и оформлялось в чиновной среде. В течение ста лет после 1825 г. буквально невозможно обнаружить у русских чиновников или образованной публики таких взглядов на евреев, которые бы не зародились в рассматриваемый нами период. И все извечные рецепты разрешения еврейского вопроса тоже появились на свет до 1825 г.
Одновременно развивалась законодательная база, на которую опиралось русское правительство на протяжении XIX в. при решении вопросов, связанных с евреями. Российские законодатели были склонны отнести евреев к особым четко ограниченным социальным и юридическим категориям, в рамках которых те располагали бы собственными правовыми институтами (что противоречило первоначальной готовности интегрировать евреев в экономическую жизнь России). Эта тенденция, порожденная прагматическими соображениями, была закреплена в законодательной традиции России. Законодательство, поначалу нейтральное к евреям, постепенно пропиталось представлениями об их негативном влиянии на жизнь крестьянства. Эти идеи породили корпус дискриминационных законов, квинтэссенцией которых стала система запретов на проживание и занятия, известная как черта оседлости евреев. Значительная часть правовых установлений, принятых между 1772 и 1825 гг., все еще оставалась в силе в последние годы существования российской монархии. Для правильного понимания судьбы евреев в Российской империи до 1917 г. необходимо знать, как формировались взгляды на них у русских властей, и какие законы вырабатывались на основе сложившихся представлений.
Надо отметить, что евреи не были пассивными наблюдателями этого процесса. Они занимали прочное положение в экономической жизни Речи Посполитой и понимали, что любые изменения в стране непременно должны отражаться на этом положении. Евреи в лице своих представителей, избиравшихся общиной, издавна научились отстаивать свои интересы перед польской бюрократией и не без успеха продолжали делать это, когда на смену полякам пришли русские. Несмотря на то, что русские власти разработали множество различных реформ (как общегосударственного, так и местного масштаба), направленных на изменение социально-экономической жизни евреев, лишь немногие из них увенчались успехом. И если к такому результату приводил чаще всего слишком умозрительный или поспешный характер задуманных преобразований, то отчасти заслуга предотвращения этих перемен принадлежит и самой еврейской общине с ее способностью отстаивать и продвигать свои интересы. Хотя за первые пятьдесят лет русского подданства евреи и не полностью добились того, чтобы, сообразно их всеобщему желанию, правительство не вводило у них никаких новшеств, им все-таки удалось избежать радикальных изменений в повседневной жизни, на которых настаивали некоторые реформаторы [1].
В Киевской Руси еврейские поселения появились задолго до распространения еврейских колоний в Польше. Но если после монгольского завоевания в большинстве русских княжеств еврейское население со временем исчезло (хотя очень важное исключение в этом смысле составляло Великое княжество Литовское), то на польских землях оно очень сильно выросло. О том, как и когда евреи появились в Польше, не существует единого мнения – это событие окутано легендами, мифами и вымыслами. Раввинские респонсы свидетельствуют о присутствии отдельных евреев в Кракове уже в первой половине XI в., а существование самых старых общин восходит к середине XII в. [2] К концу XIII в. и к XV в. относятся две миграции евреев из Германии в Польшу. Эти два потока пришли в результате сложного переплетения различных обстоятельств, связанных с тем, что в Польше евреям предоставлялись некоторые преимущества в коммерческой деятельности, а в Западной Европе они подвергались религиозным гонениям. Польские государи в своем горячем стремлении заселить пустынные пограничные территории принимали всех переселенцев. Выходцы из Германии особенно приветствовались, так как они способствовали зарождению в стране торгового сословия, не получившего развития у самих поляков. В этом смысле экономическая деятельность еврея – выходца из Германии была столь же желанна, как если бы он был христианином [3]. Христианская церковь, уже проявлявшая здесь к евреям известную антипатию, пока еще не добилась существенных успехов на пути введения законодательных ограничений для евреев. В народе ненависть к евреям также еще не была заметным явлением [4].
Еврейские переселенцы, как и приезжие немецкие бюргеры, привезли с собой те традиции отношений с властями, которые связывали их с западными правителями. На Западе евреи, способные оказывать различные услуги или поставлять товары, пользовались известной формой протекции со стороны государя, благодаря которой их рассматривали как его личных слуг, «рабов казны» (servi camerae). Эта правовая категория была известна в Польше, однако слабость польских государей не позволяла ей приобрести формальный законный статус [5]. Истинной связью между польскими королями и евреями служила взаимная выгода. Короли по мере сил защищали евреев от их врагов и соперников, а те, в свою очередь, выполняли особые поручения, оказывали государям услуги и приносили доходы. И хотя налоги с евреев в разные годы и в разных местах могли сильно различаться по величине, они неизменно служили важным источником пополнения королевской казны.
Этот дух королевской терпимости прочно коренился в представлении о финансовых выгодах, получаемых от евреев, и было очевидно, что ослабление власти короля или уменьшение количества налогов, собираемых с евреев, принесет им бедственные последствия. Еврейские общины Польши прекрасно осознавали эту постоянную угрозу и всегда проявляли усердие в уплате налогов или хотя бы для проформы делали вид, что платят по всем денежным обязательствам, которые они несли перед короной. Действия польских королей в изобилии дают доказательства того, что их интересы были чисто практическими и финансовыми. В Германии даже те евреи, что жили не на королевских землях, подлежали юрисдикции верховного правителя. В Польше же короли не интересовались судьбой евреев, которые по разным причинам оказывались вынуждены жить во владениях магнатов. Конституция Сейма 1539 г. и Статут Сигизмунда Августа от 28 января 1549 г. отчетливо гласили, что такие евреи – это забота землевладельца. К концу XVI в. евреи получали протекцию короля исключительно в том случае, если жили на коронных землях [6].
