При охлаждении и безчувствии мысль трудно будет удерживать при словах молитвы, но все же возможно. Делать надо наперекор себе... Это преутруждение себя и будет средством преклонить Господа на милость и возвратить благодать. А бросать молитву никак не должно. Святой Макарий говорит: «Увидит Господь, как искренно желаем блага этого... и пошлет». Молитву же против охлаждения возсылать своим словом пред правилом и после правила... и в продолжении его к Господу взывать, как бы преднося пред лице Его мертвую душу: видишь, Господи, какова она! Но рцы слово и исцелеет. С этим же словом и в продолжение дня по часту обращаться к Господу.
Ничто существенно доброе не укореняется в нас без Него <Господа>. Если так, то предать Ему себя следует. Не прекращать однако и своих трудов и усилий, только упования на них не полагать и ничего от них не ожидать, если Бог не благословит.
Без Господа никакое добро не укореняется в сердце.
Таков уж закон: противиться себе в худом и нудить себя на добро. Сие и означают слова Господа, что Царствие Божие нудится и нуждницы восхищают его. От этого и следование за Господом есть иго.
ОТПАДЕНИЕ ОТ БОГА И РОПОТ НА НЕГО
Все, что Господом учреждено, благодатно есть... И всякому все дается даром. Но иначе бывает в отношении к отпадающим от Господа... Тут неизбежен и собственный труд умилостивления Господа, и тем больший, чем чаще и грубее были отпадения. Искренность и сила сокрушения много сокращают сей труд умилостивления, но не исключают его. И совесть падавшего не смеет вдруг все себе присвоить... Тяготится и отчуждается. Вот тут в этом труде умилостивления многопомощны молитвы святых, и паче Матери Божией, и живых доброхотов молитвы много помочь могут. Когда в первый раз кто приходит к Гос поду приходящий приемлется сразу... а кто по падениях, не сразу. И тому долго приходится томиться, пока умилостивит Господа... Это свидетельствуют опыты многократные. Принятие падших опять в милость после трудов отзывается в совести. В древней церкви падшие публично несли покаяние... Этим не нарушается право приступать ко Господу, а только устанавливается порядок помилования.
По сему праву приступать ко Гос поду падший и ищет умилостивления. И сей приходящий не изгоняется вон, но держится еще в передней, или в сенях, по причине предшествовавшей неверности. Потому и надежду помилования он имеет, что Господь пришел взыскать погибшее... Но все же потрудись... ищи и толки в двери милосердия.
Мы слепы и не видим сего... А не видевши, ропщем... и хульно о Боге думаем, будто Он не прав. А Он все устрояет наилучшим образом.
В пустыне кто живет или в монастыре, или в миру содевает свое спасение, всякому неотложный закон очистить сердце свое от страстей.
Борьба со страстями обща всем... и длится всю жизнь. Самая жаркая борьба занимает средину жизни духовной. Начинается вместе с обращением души к Богу и разгорается... Потом стихает...
Страсти в нас, но самостоятельности в нас не имеют. Разум, например, есть существенная часть души, и его никак отнять нельзя, не уничтожив душу. А страсти не таковы. Они превзошли в естество наше, и выгнаны из него быть могут, не мешая человеку быть человеком, а напротив, быв изгнаны, оставляют человека настоящим человеком, тогда как присутствием своим портят его и делают из него лицо, во многих случаях худшее животных.
Держитесь одного: как замечено страстное, тотчас вооружаться против него гневом и неприязненным разсерчанием. Это разсерчание в мысленной брани такое же имеет значение, как при нападении злого человека подать его сильно в грудь.
Страсти не суть какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя по себе следа: это сильные стремления, внутреннейшие настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу.
Бесноватые не одни те, в которых буйство беса видимо обнаруживается. В наибольшей части в бесноватых бесы смиренно живут, лишь чрез внушения заправляя их страстными делами и усиливая деятельность свою в ту пору, когда кто задумывает покаяться и исправиться.
Страсть ослепляет, а враг туману подпускает. И мучится человек, и то диво, что ему хочется мучиться и не хочется отстать от мучения.
Грешник будто связан, будто в узах, и притом болезненных, въевшихся в его тело.
...Мучительство страстей съедает и ду шу, и те ло. Грешник есть существо тлеющее.
Они <страсти> вносят и в душу и в тело разъедающий яд.
Этот ад <страстей> начинается еще здесь; ибо кто из людей страстных наслаждается покоем? Только страсти не всю свою мучительность обнаруживают здесь над душою: тело и общежитие отводят удары их; а там этого не будет. Они со всею яростию нападут тогда на душу.
...Страсть тем злее и преступнее, чем злее и безнравственнее ее предмет, чем существеннейшия нарушаются ею обязанности и чем она застарелее.
...Страсть помрачает смысл, и он не видит и всего безобразия и всей пагубности...
Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти есть, там не жди проку. Тут прячется враг и все перепутает.
Ветер сильный иное дерево до самой земли наклонит, но дерево все остается на корне, и лишь стихнет буря выпрямляется. Так бывает от страстей... Пусть бушуют, но кореню только устаивать надо... корень решение не поддаваться греху склонением на него, хотя бы смерть.
«Не употреблять ли отчитывание?» Ведь все страстные суть бесноватые. Всякая страсть имеет своего беса, который чрез человека питает свою страсть, или себя. Выгнать его, и опор страсти опадет.
Желали бы знать: какая главная у вас страсть... На это припомню вам сказание об одном подвижнике, который предложил старцу своему подобный вопрос, именно: с какою страстию прежде бороться? Старец ответил: борись с тою, которая сейчас тебя борет, и некогда будет доискиваться, какая главная у тебя...
Побеждение страстей есть самопроизвольное мученичество духовное, невидимо в сердце совершаемое... ...Мученичество сие должно было начаться с той минуты, как в сердце вашем созрела решимость посвятить себя Господу.
...Сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища.
Вы одолели страсть в известном случае, но таких случаев она найдет тысячи, и снова начнет бороть и вызывать на брань. Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Мечтания страстные во сне... не вменяются в грех, потому что сии мечтания непроизвольны. Но сокрушаться о них и скорбеть надо... Зачем исходят они из души? Если согласие во сне дано... и это не беда, но более отяжеляет совесть... потому, если можно, хорошо открыть о сем духовнику... Совесть покойнее будет.
Главнейший же подвиг есть хранение сердца от страстных движений и ума от таких же помыслов. Надо в сердце смотреть и все неправое оттуда гнать.
Как человек может очистить сердце свое? Трудом в исполнении заповедей, противоположных страстям. Проси помощи, но и сам трудись; без своего труда и помощь не придет: но и из труда, если помощь не придет, ничего не выйдет. И то и другое нужно.
Мускулы и все тело держите в напряжении в струнку, не распуская ни одного члена сибаритно. Если вы одни, жгутом или четками отдуйте себя по плечам, до боли порядочной. Это успешнее всего злую рабу плоть обращает к покорности и смиряет. Из еды все жирное и крепко питательное устранить на это время, и поменьше есть. Можно выбрать пищу не горячащую, а холодящую. Вместо мягкого кресла для сиденья возьмите жесткую табуретку. Спать снимите тюфяк... и постелите одно одеяло... И покройтесь чем-либо прохладным... В комнате поменьше тепла... Освежаться на воздухе хорошо, но и чувства блюсти. Все же упование возверзите на Гос пода. В молитве пребывайте... Но никогда не робейте... И в какой бы силе ни было нападенье отразить – напрягайтесь. Главное, не допускайте сочувствия и тем паче соизволенья или сосложенья... Сочувствие вырывается и невольно; надо отбить его... и заменить отвращением. Не переставайте видеть врага, злого, в сих возстаниях и раздражайте гнев против них. Рук не опускайте, а все боритесь... Без боренья с этим никто не обходится. И надо было ожидать... Но пройти может, если мужественно вооружитесь. Ибо всякая победа над сим дает венец. Как врагу невыгодно доставлять венцы, то он и удаляется и не нападает. Останутся одни естественные движения, но они тогда вялы и бессильны и скоро прекращаются суровым обращением с телом.
