Пролог
На полях битвы хаоса
Первая вспышка пробуждающейся Жизни пронизала непроницаемый простор Космической Ночи, превращая тьму небытия в тусклые сумерки раскрывающегося существования. У затененных ворот Вечности угадывается силуэт одинокой фигуры таинственного странника, стоящего на расплывчатых, туманных грядах клубящейся субстанции. Темнота Хаоса бежала от лучей, словно живой огонь лившихся от его божественной формы, облаченной в блестящую голубую мантию, и золотая корона ослепительного света охватывала голову.
Отвечая Божественному зову, этот таинственный гость пришел из Космоса, превосходящего наш. Навеки сокрытый туманными одеждами ночи Хаоса, большими шагами он шел от звезды к звезде, известный от мира до вселенной. Внезапно облака рассеялись, и откуда-то из глубин мятущихся волн стихии снизошел чудесный свет, окутав небесным сиянием одинокую фигуру; омытые Божественным живым огнем искрящиеся кристаллы тумана блистали алмазами.
В мерцающем сиянии космического света, обрамленном мрачными облаками не-бытия появились две огромные формы и могущественный Голос сотряс вечность, каждый искрящийся атом затрепетал силой Слова Творца4; величественная фигура, облаченная в голубую мантию склонилась в благоговении перед престолом Творца Своего, в то время как с небес простерлась рука, ее пальцы выражали символ благословения.
"Во всей вселенной Я избрал тебя, и печать Моя лежит на тебе. Ты избранный инструмент Десницы Моей и Я назначаю тебя Строителем Моего Храма. Ты возведешь его колонны и вымостишь его пол; ты украсишь его орнаментами из металлов и драгоценностей и будешь мастером Моих рабочих. Я даю тебе в руки эскизы, здесь, на чертежной доске живой материи Я запечатлел план, которому ты должен следовать в точности повторяя ход и углы огненных линий, начертанных перстом Моим. Хирам Абифф, избранный строитель дома Отца твоего, за работу. Вон там - кучевые облака, седые туманы зари, проблески небесного света и тьма спящего мироздания. Без стука молота и голосов рабочих, из этого ты выстроишь храм своего Бога, вечного в небесах. Используй беспрестанное вращательное движение пустоты для шлифовки камней. Овеваемый дыханием непроявленного, ты будешь гасить известь и укладывать фундамент. Я наблюдал за тобой в годы твоей юности, Я провел тебя сквозь дни зрелости. Я взвесил тебя на весах, и ты не был найден легким5. Поэтому тебе Я доверяю величие работы и здесь посвящаю тебя в сан Строителя Моего Дома. Тебе Я даю Слово Мастера Строителя; тебе Я даю инструменты для ремесла; тебя Я наделяю силой, присущей Мне. Будь верен этим дарам. Верни их назад, когда окончишь, и Я дам тебе имя, известное только Богу. Да будет так".
Погас яркий свет, лившийся с небес; струящиеся языки живого пламени исчезли в туманных, пустынных сумерках, покрывших непроявленное черной мантией. Одиноко стоял Хирам Абифф, вглядываясь в бескрайний океан бессознательного - всюду, сколько охватывал глаз была клубящаяся, вращающаяся материя. Затем, распрямив плечи, взяв в руки чертежную доску и укрепив в сердце сияющее Слово Мастера, он медленно двинулся вперед, и скрылся в тумане первоначальной зари.
Как человек может измерить вечность, неподвластную времени? Шли века, с любовью и смирением в сердце одинокий Строитель реализовывал план, руками формуя темноту, которую благословил, возведя глаза к небу, откуда сиял Великий Свет. В божественном одиночестве протекал его труд, ничей голос не ободрял его, некому было порицать - один в безграничном сущем, в пробирающем холоде утреннего тумана, опускающегося на чело, и лишь сердце его согревал свет Слова Мастера. Задача казалась безнадежной. Одна пара рук была не в состоянии формовать эту темноту; одно сердце, каким бы чистым оно не было, не в силах облечь пульсирующую космическую любовь в конкретную, материальную форму из холодного тумана бессознательного. Хотя темнота подкрадывалась все ближе, и туманные пальцы хаоса сплетались вокруг него, исполненный божественным доверием Строитель продолжал трудиться; с божественной надеждой он укладывал опоры, из беспредельной глины он делал формы для отливки священных орнаментов. Медленно росло здание; туманные фигуры, отлитые рукой мастера, обозначились рядом с ним. Трех огромных, бездушных существ вылепил Мастер; огромные создания смутно вырисовывались в полутьме подобно зловещим призракам. То были три строителя, им благословенные; шеренгой они высокомерно прошествовали перед ним, а Хирам простер руки к своим творениям, говоря: "Братья, я создал вас для работ. Я вылепил вас, чтобы со мной вы трудились в строительстве дома Мастера. Вы - дети мои, я трудился над вами, теперь трудитесь со мной во славу нашего Бога".
Но призраки смеялись. Повернувшись и сразив своего создателя его собственными инструментами, данными с небес Богом, они оставили Гранд Мастера умирающим посреди своих трудов, израненным и искалеченным тройственной силой космической ночи. Лежа у подножия своего творения, истекая кровью, замученный Строитель возвел глаза к кучевым облакам; его лицо исполнилось божественной любовью и космическим пониманием, когда вознес он молитву Мастеру, направившему его:
"О, Мастер Рабочих, Великий Архитектор вселенной, мои труды не завершены. Почему они должны оставаться незаконченными? Я не выполнил того, зачем Ты послал меня в мир, поскольку все созданные мной сущности обратились против меня и инструменты, что Ты мне дал, уничтожили меня. Дети, которых я создал в любви, в невежестве своем убили меня. Взгляни, Отец, Слово, что Ты мне дал, теперь красное от крови. О, Мастер, я свято хранил его в сердце, теперь возвращаю его Тебе. Вот инструменты, чертежная доска, а также сосуды, что я вылепил6. Вокруг меня стоят руины храма, который я должен покинуть. Тебе, о Боже Всеведающий, я возвращаю все это, сознавая, что в Тебе сокрыто благоприятное время всех свершений. Ты, Господи, ведаешь все наши падения и взлеты, и Ты заведомо понимаешь наши помыслы. Во имя Твое я трудился, Отец, и за твои дела я умираю, как преданный строитель".
Мастер пал навзничь, обращенное вверх лицо его было прекрасно в последнем сне смерти, лучи света больше не лились от его фигуры. Сгустились тучи, как бы образуя пелену вокруг тела убитого Мастера.
Внезапно небеса разверзлись вновь, и поток света омыл фигуру Хирама небесным сиянием. Снова раздался Голос с небес, где на облаках мироздания восседал Великий Царь: "Он не умер, он спит. Кто разбудит его? Его труды не завершены и в смерти он охраняет священную реликвию еще более ревностно, поскольку Слово и чертежная доска принадлежат ему - Я сам их дал. Но он должен спать до тех пор, пока убийцы сами не вернут его к жизни, так как все неправильное должно быть исправлено и убийцы Моего дома, разрушители Моего храма, должны трудиться вместо Строителя, пока не поднимут своего Мастера из мертвых".
Трое убийц пали на колени и подняли руки к небу, пытаясь закрыться от света, разоблачившего их преступление: "О Боже, велик наш грех, мы убили нашего Великого Мастера, Хирама Абиффа! Справедливо Твое наказание и, раз мы убили его, мы посвящаем наши жизни его воскрешению. Первое было нашей человеческой слабостью, второе - наша священная обязанность".
"Да будет так",- отвечал Небесный Голос. Исчез Великий Свет, облака тьмы и туман заволокли тело убиенного Мастера. Кружащаяся темнота поглотила его, не оставив ни метки, ни могильного камня, указующего на место упокоения Строителя.
"О Господи!", - закричали трое убийц - "где же нам теперь искать нашего Мастера?"
И вновь из Великого Невидимого простерлась рука, вручив им крошечную лампадку; ее масляный огонек тихо и чисто горел в темноте. "Этим светом будете искать убитого вами".
Три фигуры окружили огонек, склонившись в молитве и благодарении за этот одинокий проблеск, сужденный освещать им путь в темноте. Откуда-то из области непроявленного вещал Голос, заполняя Хаос громовыми раскатами: "Он был явлен как цветок и был срезан; он призрачно наметился и не продолжился; как в море спадает вода и наводнение стихает и все высыхает, так человек ложится и более не встает. Все же есть у Меня сострадание к детям моего творения; Я помогаю им в беде и сохраняю их вечным спасением. Ищите место, где лежит сломанная ветка, где распадается мертвая трость, где смыкаются облака и у подножия горы лежат камни - все это признаки гробницы Хирама, унесшего с собой в могилу Мой Завет. Сужден вам вечный поиск, пока не найдете Строителя, пока чаша сия не выдаст секрета, пока могила не отдаст своих призраков. Пока не найдете и воскресите Моего возлюбленного Сына, доколе не прислушаетесь к словам Моего Вестника и с Ним не завершите храм - обитель мою, не услышите Меня. Аминь."
Пасмурная заря все еще дремала в объятиях темноты. Все таинство непроявленного являло собой тишину, непостижимое. Сквозь туманную зарю, подобно привидениям сна, в великом Неизведанном блуждали три фигуры, держа в руках крошечный огонек, лампадку данную им Отцом Строителя. Обошли они каждое облако и звезду, все палки и камни в вечном поиске тихой гробницы, снова и снова останавливаясь чтобы обследовать глубины какой-нибудь таинственной впадины, молясь об освобождении от бесконечного поиска, в то же время связанные клятвами воскресить убитого ими Строителя, чья могила была отмечена сломанной веткой, чье тело лежало завернутым в белую пелену смерти где-то у подножия вечной горы7.
