Обе стороны в попытке убедить сомневающихся в правильности своего решения ссылаются на один и тот же аргумент: качество греческого языка, на котором написано Послание. Все соглашаются с тем, что автор был прекрасным лингвистом, хорошо знавшим и чувствовавшим язык. В связи с этим возникает вопрос, мог ли Иаков, брат Господа, получивший скромное воспитание и образование, достичь таких литературных высот. Одних ученых эти соображения заставили отказаться от предполагаемого авторства Иакова, сына Иосифа и Марии; другим же показалось очень важным представить веское подтверждение своим предположениям об авторстве. Например, Питер Дейвидс склоняется к тому, что автором оригинального текста был брат Господа, но редактор, который издал проповеди Иакова, окончательно оформил текст Послания в том виде, в каком он дошел до нас. Однако все это предположения. Художественные способности и исключительные таланты не нуждаются в объяснении их происхождения. Они всегда проявляются там, где их меньше всего возможно ожидать. Но мы вправе спросить, почему такие выдающиеся родители, как Иосиф и Мария, не могли иметь детей с исключительными способностями. Следует принять во внимание и тот факт, что самым первым и самым поразительным Божьим даром для Церкви, одним из наиболее существенных даров Пятидесятницы, был дар языков, умение общаться с людьми на их языке (Деян. 2:8, 11). Мы не можем проверить, что именно Иаков унаследовал от своих родителей, но давайте же вспомним, что он также принял излияние Духа в день Пятидесятницы (Деян. 1:14), а значит, тоже получил дар интеллектуального общения. Более того, как указывает Софи Лоуз (Laws. Р. 40), «невозможно убедительно доказать, что Иаков Иерусалимский не мог написать это Послание на хорошем греческом языке, поскольку все исследователи признают, что греческий был широко распространен на территории Палестины».
Если бы не существовало других аргументов для отрицания авторства Иакова, брата Господа, кроме отличного качества греческого языка, то мы могли бы порадоваться его достижениям и быть благодарными за этот труд. Однако есть другие соображения, которые подтверждают, что этот Иаков не писал Послания. Во–первых, при чтении его мы словно видим церкви, живущие в спокойной обстановке и хорошо устроенные. Роупс, например, утверждает, что данное Послание было написано где–то между 70 и 130 гг. н. э., то есть много лет спустя после падения Иерусалима в 70 г., когда ситуация нормализовалась, и задолго до восстания иудейского мятежника БарКохбы в 130 г. Но этот аргумент неубедителен. В истории церкви было слишком много периодов — и до, и после предполагаемого, — когда послание в адрес рассеявшихся церквей могло создать впечатление обстановки мира и спокойствия.
Во–вторых, выдвигаются доводы о возможной связи этого Послания с посланиями Павла. Роупс считает, что Послание Иакова было написано позже, чем послания Павла, «чьи формулировки Иаков не одобряет, не понимая их истинной направленности». Смысл этого неудачного утверждения в том, что Иаков выражал несогласие с доктриной Павла об оправдании верой, а потому написал свое Послание в полемическом духе, чтобы вернуть церковь на правильный путь. По преданию, Иаков умер в 62 г. н. э. К тому времени и Послание к Галатам, и Послание к Римлянам уже были написаны. Павел же, без сомнения, сформулировал и опубликовал свою доктрину оправдания еще до того, как написал свои послания. Вполне возможно, это произошло еще при жизни Иакова. Таким образом, этот аспект их взаимоотношений не может повлиять на более позднюю датировку написания данного Послания.
Но попробуем возразить и последующим более чем высокомерным доводам Роупса. Разве Иаков и Павел не были полностью согласны друг с другом? Ответ на этот вопрос содержится в ключевом отрывке 2:14–26, и нам нет нужды подробно останавливаться на том, что мы будем разбирать позже. Я считаю, что утверждение о якобы имевшихся разногласиях между Иаковом и Павлом основывается лишь на толковании отдельных слов Иакова, которые рассматриваются в отрыве от контекста. Павел и Иаков не согласны друг с другом настолько же, насколько не согласованы друг с другом статьи И и 12 из «Тридцати девяти статей» основ англиканского вероисповедания статья 11 гласит: «Мы праведны пред Богом только по благодати нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа через веру». Статья 12 гласит: «Добрые дела, являясь плодами веры… приятны и угодны Богу во Христе и обязательно проистекают из истинной и живой веры». Трудно было бы более сжато выразить основные мысли учений Павла и Иакова. Павел задавался вопросом: «Как можно получить спасение?» Ответ же его звучал так: «Только верой». Иаков поставил вопрос: «Как проявляется истинная и спасающая вера?», и отвечал на него: «Делами». Мы пойдем по ложному пути, если предположим, что между Павлом и Иаковом существовали разногласия по этому жизненно важному вопросу. Оба великих мужа рассматривали одну и ту же проблему. Некоторые люди тогда спрашивали, что если спасение дается только по милости и благодати Бога, а от нас требуется лишь вера, то какое значение может иметь наш образ жизни, если у нас есть «простая вера» (напр.: Рим. 3:8; 6:1; Иак. 2:18,19). На этот вопрос оба апостола дали один ответ, но выразили его несколько по–разному. Павел утверждал, что спасающая вера соединила нас не только с Иисусом, Который умер на кресте, но и с Иисусом, Который воскрес из мертвых. Если мы воистину умерли вместе с Ним, тогда мы и жить должны вместе с Ним обновленной жизнью (см.: Рим. 6:2 и дал., 13 и дал.). Иаков же отвечал на этот вопрос, исследуя природу самой веры, показывая, что после крещения настоящая и живая вера должна проявляться в тех добрых делах, которые «обязательно проистекают из истинной и живой веры» (см.: Иак. 2:20–22).
В–третьих, существует еще ряд доводов против авторства Иакова, брата Господа. Они основаны на соотношении текста этого Послания с текстом главы 15 Деяний святых Апостолов. Иерусалимский собор обычно датируют 48 г. н. э. Значение его несомненно неоценимо для развития христианской церкви. Собор дал точное определение условиям, при которых язычники могут стать ее членами, и в достигнутом соглашении Иаков сыграл очень важную роль. Но в самом Послании нет ни слова о соборе, или же о противоречиях, которые пришлось преодолеть на встрече, или же о решении собора. Джон Робинсон[5] предлагает считать это свидетельством того, что Послание было написано до собора. Роупс же полагает, что со времени собора прошли годы и память о разногласиях уже стерлась. Но ни одна из этих позиций все же не кажется достаточно убедительной.
Жизнь всегда сложнее теорий. В Деяниях 16:1–3 мы читаем, что Павел на соборе энергично и успешно выступал против требований обрезания язычников как необходимого условия вхождения в церковь. Но, вернувшись домой после собора, он тут же обрезал Тимофея из уважения к чувствам иудеев, живших в тех краях. Пыл разногласий улегся сразу же! Для Павла, как и для Иакова, намного важнее другие факторы. Поэтому то, что собор не упоминается, никак не может помочь определить дату написания Послания и уж совсем не может считаться аргументом против авторства Иакова Иерусалимского.
В главе 15 Деяний есть и другие интересные моменты, на которые также следует обратить внимание. Во–первых, существует сходство в выражениях, использованных в соборном послании и в Послании Иакова. Некоторые из этих параллельных мест касаются обычных вопросов и не столь важны[6], однако другие более весомы. Иаков начинает свою речь, обращенную к собору, словами: «Мужи братия! послушайте меня» (Деян. 15:13), и мы невольно вспоминаем сходный призыв: Послушайте, братия мои возлюбленные (Иак. 2:5). На соборе Иаков цитирует пророчество Амоса о язычниках, «между которыми возвестится имя Мое», и та же мысль и те же слова повторяются в Послании в 2:7. Если Иаков принимал участие в создании соборного послания (как должно), тогда ссылка на «возлюбленных наших Варнаву и Павла» отражает всю любовь автора, который в своем Послании неустанно повторяет это обращение снова и снова: братия, братия мои, братия мои возлюбленные (напр.: 1:16, 19; 2:5). Софи Лоуз необоснованно отвергает это свидетельство, утверждая, что «историческая точность повествования Луки подвергается сомнению». Она продолжает настаивать на абсолютной надежности схематического портрета Иакова, представленного в главах 15 и 21 Деяний, и на собственной интерпретации этого повествования. Она считает, что Иаков просто обязан быть сторонником старого закона: разве Лука не рисует его председателем собора, озабоченным строгим соблюдением этих законов? Разве Иаков не предлагает Павлу (Деян. 21:18 и дал.) принять участие в ритуале очищения? Такое отношение к закону, по ее мнению, не увязывается с позицией автора Послания. В чем же заключается проблема? Давайте предположим, что Послание было написано Иаковом Иерусалимским сразу после созыва Иерусалимского собора. Иаков, конечно, мог находиться под влиянием многих старых законов, в атмосфере которых он вырос, как утверждает предание. Но что он мог сказать как составитель соборного послания всей Церкви в целом? Определенно, он не стал бы навязывать ей то, что собор решил считать несущественным. Он не стал бы настаивать на выполнении всех требований ритуальной практики, что было возможно для тех, кто жил недалеко от храма, но практически невыполнимо для большого количества обращенных в рассеянии. Напротив, он выдвинул бы требование подчиниться главным моральным принципам закона, что, судя по соборному посланию, он и сделал. Ибо соборное послание есть «книга закона» в более глубоком и всеобъемлющем смысле, чем любое другое, отдельно взятое послание Нового Завета.
