Итак, мы можем допустить, что к изучению трудов Галена и Гиппократа Рамбам приступил еще в детстве. И можно почти не сомневаться в том, что он не оставил попыток продолжить свое образование, когда семья рабби Маймона скиталась по Восточной Испании, и самым внимательным образом изучал те тексты, которые попадали ему в руки. А если мы вспомним, что он обладал исключительной способностью запоминать наизусть прочитанные книги, то можем смело допустить, что ко времени своего приезда в Марокко Маймонид был уже довольно хорошо знаком с творчеством греческих ученых. В сочинениях Маймонида можно найти намеки на то, что в Фесе он имел возможность заниматься медицинской деятельностью вместе с другими врачами, и, таким образом, возможно, получил практический опыт лечения больных. Однако с тем же успехом мы можем допустить, что до начала своей медицинской практики в Фостате Маймонид никогда не учился практической стороне клинической медицины. Впрочем, следует отметить, что такое явление было весьма распространено, и не только отдельные честолюбцы, но и многие мусульманские врачи из числа наиболее известных полагали, что для успешной врачебной практики достаточно изучить соответствующие книги, и это будет вполне достаточной подготовкой к наблюдению пациентов. По нескольким документам из Каирской генизы нам известен арабский термин, который употребляли в то время для обозначения медицинского образования; в буквальном переводе он означает «читать что-либо с кем-либо» (куара'аала'а). Впрочем, как бы ни проходил Маймонид медицинскую подготовку — лишь путем самообразования или благодаря также некоторому клиническому опыту, — можно не сомневаться в том, что он неустанно изучал труды по медицине, ведь и во всем остальном ему был свойственен неустанный поиск. Если мы вспомним, какими глубокими познаниями Маймонид обладал в других областях науки, то неизбежно придем к заключению, что ко времени его приезда в Фостат он был авторитетным знатоком не только греческих медицинских трактатов, но также сочинений мусульманских и еврейских врачей своего времени. Судя по тем трактатам, на которые он ссылается в своих трудах, Маймонид, как мы уже говорили, читал греческих авторов в арабском переводе, сделанном непосредственно с оригинала. Так он ограждал себя от неизбежных ошибок, попавших в тексты по причине пройденного ими кружного греко-латино-арабского пути.
Без всестороннего и подробного изучения трудов древних и современных ему авторов Маймонид никогда не смог бы написать трактаты, вошедшие в его медицинское наследие. Однако сколь бы ни было глубоко его знание медицинских текстов, именно обширный опыт практикующего врача помог ему достичь глубинного понимания сути болезней и методов их лечения и в конечном счете обусловил высокую ценность его собственных медицинских сочинений. Хотя эти работы представляют собой, как правило, выдержки из трудов современников и предшественников, читатель может легко убедиться, что они написаны не книжным червем, отстраненным от жизни, но мудрым и хорошо подготовленным клиницистом, который много работал с больными и знает, что глубокое сочувствие пациенту может способствовать его выздоровлению. И это в эпоху, когда медицинские знания не были так доступны, как сегодня. Даже в тех случаях, когда он только повторяет медицинскую рекомендацию, найденную им в книге другого автора, он делает это с заботой и участием, которые пронизывают все дошедшие до нас труды Маймонида и окрашивают страницы «Комментария к Мишне», Мишне Тора и его многочисленных писем. В религиозных сочинениях Маймонида нередко можно встретить медицинские указания, касающиеся в основном профилактических средств и эмоционального здоровья. Двум этим темам уделяется немало внимания в Мишне Тора; в этом сочинении есть целая глава, названная «Болезни души».
Все медицинские трактаты Маймонида написаны по-арабски арабским шрифтом. Их содержание во многом сходно с медицинскими сочинениями арабских авторов того времени, однако отдельные черты, присущие и другим сочинениям Маймонида, свидетельствуют если не о научных открытиях, сделанных их автором, то, по крайней мере, о его новаторском подходе, особенно в том, что касается психологических аспектов болезни. В отдельных медицинских трактатах Маймонида это становится особенно очевидным.
Медицинские сочинения Маймонида недавно вышли в новом переводе на иврит; их общий объем составляет около пятисот страниц. Самым обширным и, несомненно, важнейшим является трактат, известный в переводе на иврит под названием Пиркей Моше, а в английском переводе как «Медицинские афоризмы Моше». Именно этот труд Маймонида получил наибольшую известность в христианской Европе. Вопреки своему названию, эта работа состоит преимущественно из цитат Галена и некоторых других греческих авторов. В ней представлен их подход к болезням и здоровью и излагаются те разделы их сочинений, в которых речь идет о кровотечении, очищении кишечника, рвотных средствах, хирургии и других методах терапии, а также женских болезнях. Книга составлена согласно общепринятым формам арабской медицинской литературы и разделена на двадцать пять глав, в каждой из которых содержится примерно тысяча пятьсот афоризмов, причем оригинальные среди них встречаются редко. Однако последняя глава в какой-то мере является отступлением от традиций, которым следовали в своих трудах почти все предшествующие Маймониду комментаторы. До появления этой книги лишь немногие авторы медицинских сочинений (наиболее известным из них был Ибн Зуѓр — Авензоар Кордовский, живший на поколение раньше) осмеливались оспаривать учение Галена — как отдельные его положения, так и общую концепцию. Маймонид восхищается своим знаменитым предшественником и тем не менее указывает на сорок ошибок в его трудах и на те места, где он противоречит сам себе. Кроме того, Маймонид критикует те утверждения Галена, в которых тот высокомерно и самонадеянно рассуждает о вещах, выходящих за рамки его непосредственной компетенции. Гален «кажется себе более совершенным, чем он есть на самом деле», говорит Маймонид в одном из своих афоризмов.
Именно в Пиркей Моше Маймонид разъясняет свою позицию по отношению к «критериям истинности» — одной из главных тем, сопутствующих развитию медицинского знания со времен Гиппократа и по сей день. Как мы помним, в другом месте Маймонид утверждал, что единственным критерием веры является «авторитет пророков и святых». Теперь же, в самом обстоятельном из своих медицинских трудов, он повел настоящее наступление на признанные авторитеты, в особенности на Галена. Утверждения Маймонида столь резки, что в те времена считались чуть ли не ересью — ведь для тогдашней медицины античные врачеватели были своего рода «пророками и святыми». Такой труд, как Пиркей Моше, мог написать только врач, который имел обширный практический опыт и понимал, что любое теоретическое положение требует критического анализа, прежде чем оно будет применено для лечения больных; а также врач, обладающий столь непоколебимой уверенностью в своих силах и знаниях, что мог осмелиться подвергать сомнению слова оракула.
«Если кто-либо скажет тебе, что располагает подлинным доказательством, основанным на его собственном опыте и подтверждающим его собственную теорию, даже если он считается человеком почтенным и уважаемым, правдивым, серьезным и нравственного поведения, — то все равно, поскольку он страстно желает, чтобы ты поверил в его теорию, ты должен выразить сомнение. Да не поколеблют твой ум те «новшества», о которых он тебе рассказывает, но лучше рассмотри его теорию и его убежденность в ее истинности, а также подумай о том, что он, по его словам, видел; посмотри на существо дела, не позволяя легко убедить себя. Это положение истинно независимо от того, знаменит ли или безвестен этот человек. Ведь тот, у кого сила, может заставить другого говорить ошибочно — особенно в споре. Я предлагаю тебе взять это правило на вооружение, дабы рассмотреть утверждения знаменитого мудреца Галена».
В продолжение этого пассажа, занимающего шесть абзацев, Маймонид пишет слова, в которых слышен отзвук его утверждений в «Комментарии к Мишне» и других сочинениях и которые демонстрируют характерное для него внимание к психологическим и духовным аспектам заболевания: «Душа может быть здоровой или больной, как и тело может быть здоровым или больным». Это утверждение, в сущности, является краеугольным камнем маймонидовской медицинской философии, и читатель может не раз встретить его и в других сочинениях Маймонида.
Немаловажным является и тот факт, что в своей книге Маймонид страстно защищает Аристотеля, когда Гален выражает с ним несогласие — либо по вопросам, связанным с человеческим организмом, либо в отношении того или иного философского положения. Более того, Маймонид откровенно резок, когда античный врач порицает те или иные религиозные принципы, которые трудно было принять греческим мыслителям. Маймонид не церемонясь говорит о Галене: «Этот бесцеремонный лжец Гален, крайне невежественный в большинстве предметов, о которых он говорит, за исключением медицинского искусства».
