Святитель Григорий Палама - СВЯТИТЕЛЬ ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. БЕСЕДЫ (ОМИЛИИ).

Таким образом, вследствие всего случившегося, простой народ уверовал в Него так, что не только возымел веру в молчании, но стал и проповедывать и делом и словом Его Божество. Ибо после воскресения четверодневного Лазаря, Господь, найдя осля, заранее приготовленного Учениками, как говорит Евангелист Матфей (21, 1 сл.), и сев на него, вошел в Иерусалим, согласно пророчеству Захарии, предрекшего: «Не бойся, дщи Сионя; се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, Той кроток и всед на подъяремника и жребца юна» (Зах. 9: 9). Пророк этими словами явил, что этот пророчествованный Царь и является единственным истинным Царем Сиона. Ибо Царь твой, говорит он, не является страшным для взирающих и не жестоким каким–либо и творящим зло, ведущим за собою щитоносцев и мечников, или множество пеших воинов и всадников, живущий алчностью и требующий податей и налогов, рабства и служения, которые и низки и вредны, но знак Его — смирение, бедность и скромность, ибо Он входит, сидя на осле, не ведя за собой никакой человеческой толпы. Поэтому, Он — Единый праведный Царь, спасающий в праведности; и Он — кроток, имеющий нарочитую кротость, как Сам Господь говорит о Себе: «Научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Итак, воскресив Лазаря из мертвых, Царь, возсев на осля, вошел таким образом в Иерусалим; все же люди: дети, мужчины, старцы, постилая свои одежды и взяв финиковые ветви, что является символом победы, — немедленно притекли к Нему, как к Животворцу и Победителю смерти, простерлись ниц, а затем последовали за Ним, не только вне города, но и в самое святое место, в согласии воспевая: «Осанна Сыну Давидову, осанна в вышних». Хвалебная же песнь «Осанна» возсылается Богу, ибо в переводе она означает: «Спаси Господи». Присовокупив же «в вышних», они показали, что Он не только на земле и не только от людей, но и на небесах воспевается небесными Ангелами. Воспевая же Его так, они только возвещают Его Богом, но противоборствуют также зловетному и богоборческому замыслу книжников и фарисеев и убийственным предлогам, выдвигаемым ими. Ибо те безумно говорили о Нем: «Несть Сей Человек от Бога, и поелику много знамений творит, если не возмем и не убьем Его, то все уверуют в Него, и придут римляне и возмут место и язык наш» (Ин. 11:47–48). Что же говорит народ? — «Благословен грядый во имя Господне», являя этим, что Он — Сущий от Бога и Отца и пришедший во имя Отца, как и Сам Господь говорил о Себе: «Аз приидох во имя Отца Моего, от Бога изыдох, и иду» (Ин. 5:43 и 16:27–28). Под изречением же: «Благословенно грядущее Царство Отца нашего Давида», подразумевается такое царство, в которое, по пророчеству, предназначено веровать и язычникам, и особенно — римлянам [40]. Ибо этот Царь — не только надежда Израиля, но и чаяние язычников, согласно пророчеству Иакова, «привязуяй к лозе жребя свое», т. е. покаряющий Себе народ от иудеев, «и — к винничию жребца осляте своего» (Быт. 49:11). Веточки же винограда — это Ученики Господа, которым Господь сказал: «Аз есмь Лоза — вы же рождие» (Ин. 15:5). Чрез рождие же это Господь присоединил к Самому Себе «жребца осляти Своего», т. е. Новый Израиль из язычников, по благодати ставший сынами Авраама. Если же это Царство является надеждой и язычников, то, — они как бы сказали, — зачем нам, верующим в Него, бояться римлян?

Итак, не умом, но по понятию беззлобия [41], младенствуя, одухотворенные Святым Духом, они возслали Господу совершеннейший и полнейший гимн, свидетельствуя, что Он, как Бог, оживотворил четверодневного мертвеца Лазаря. А книжники и фарисеи, видя таковые чудеса и тех отроков, воспевающих в храме и говорящих: «Осанна Сыну Давидову», вознегодовали и сказали Господу: «Слышиши ли, что сии глаголют?» (Мф. 21:16). Как хорошо мог бы им сказать Господь: «Неужели вы не видите, не слышите, не разумеете?!» — Поэтому Он, Принимающий подобающее воспевание, обратившись к тем, кто Его порицал, мог бы сказать: Да, невидимым образом Я слышу тех, кто рассуждает обо Мне, а также и тех, кто воспевает Меня, но если сии умолчат, камение возопиет. Вы же до сих пор не познаете пророчества: «Из уст младенец и ссущих совершу хвалу». — Ибо это было великим чудом, что и простецы, и дети, и невежды, совершенным образом богословили воплотившегося ради нас Бога, восприяв на уста ангельский гимн. Ибо как Ангелы на Рождество Господа воспели: «Слава в вышних Богу и на земле» (Лк. 11:14), так и эти ныне, при входе его в Иерусалим воспели подобный гимн, говоря: «Осанна Сыну Давидову, осанна в вышних».

Но, братие, будем и мы беззлобными как младенцы [42], — и юноши и старцы, а равно — князи и подвластные, — чтобы нам, будучи укрепленными Богом, приять трофей и нести символ победы не только над дурными страстями, но и над невидимыми и видимыми врагами, и чтобы благодатью Слова обрести благовременную помощь. Потому что, то, единое только, юное жребя, на которое ради нас Господь удостоил возсесть, предъобозначало покорение Ему народов, среди которых и мы все находимся, как князья, так и подвластные. Как во Христе Иисусе, как говорить Божественный Апостол, несть мужеский пол ни женский, ни Эллина, ни Иудея, но все — едино, так в Нем, нет ни князей ни подвластных, но — по Его благодати мы все верою в Него являемся единым; заключаемся в Теле Его Церкви, имея одну Главу — Его; и во единый дух мы собраны благодатью Всесвятого Духа; и единое крещение мы все восприяли; и единая во всех надежда; и един наш Бог, над всеми, и чрез всех, и во всех нас. Итак, возлюбим друг друга, и примем друг друга, и позаботимся друг о друге, как являющиеся сочленами друг для друга. Ибо знак, по которому нас познают, что мы Его ученики, — это любовь, и отеческое наследие, которое Он нам оставил, исходя из этого мира, — любовь. И последнее увещание, которое Он нам дал, восходя к Своему Отцу, утверждает любовь нашу друг к другу. Будем же стараться следовать Отеческому увещанию и не отвергнем Его наследия, ни знамения [43], которое Он нам дал, чтобы этим не отвергнуть нам — ни сыновства, ни благословения, ни ученичества в отношении Его, и таким образом, чтоб не случилось нам отпасть от возлагаемой надежды и исключить себя из духовного невестника. Но как прежде Страстей Спасителя, на пути в Иерусалим сходящему Господу постилали свои одежды не только народ, но, воистину, и Князи народов (я говорю об Апостолах Господа), так и мы, и князья и подвластные, постелим эти присущие нам одежды, именно — нашу плоть, покаряя ее желания духу; чтобы не только удостоиться нам видеть и поклониться Спасительным Страстям Христовым и Святому Воскресению, но также насладиться и участием с Ним. «Аще бо сообразни быхом, — говорит Апостол, — подобию смерти Его, то и воскресения, конечно, будем» (Рим. 6:5), которое да будет нам всем встретить — благодатью и человеколюбием Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцем и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Предвечное и неописанное Слово Божие и Вседержитель и Всемогущий Сын, мог бы и без того, чтобы воплотиться, всячески избавить человека от тления, смерти и рабства диаволу, — ибо все держится словом силы Его и все послушно Божественной Его власти, как говорит Иов: «Ничто не невозможно для Него»; потому что власти Творца не может противостоять сила твари, и нет того, что было бы сильнее Вседержителя. Но более соответствующий нашему естеству и немощи, и наиболее отвечающий Совершителю, был тот способ, который был благодаря Воплощению Слова Божия, как способ, заключающий в себе и принцип правосудия [46], без чего ничто не совершается Богом. «Праведен Бог и правду возлюби, и несть неправды в Нем» (Пс. 10:8), согласно Пророку Псалмопевцу. Но поскольку человек в начале был справедливо оставлен Богом, потому что он первый Его оставил, и добровольно притек к начальнику зла (диаволу), доверившись ему, обманным путем советовавшему противоположное (заповеди Божией), то он справедливо и был отдан ему; и таким образом, по зависти лукавого и по справедливому допущению Благого (Бога), человек ввел смерть в мир, которая, вследствие превосходящей злобы злоначальника, и стала сугубой: потому что не только она стала естественной, но также, по его действию, всякая смерть явилась насильственной.

Итак, поскольку справедливо мы были преданы в рабство диаволу и смерти, то долженствовало, конечно, чтобы и возвращение человеческого рода в свободу и жизнь было совершено Богом по принципу правды. Но не только Божественным Правосудием человек был отдан в рабство позавидовавшему ему диаволу, но и сам диавол, отстранив от себя праведность, беззаконно же став любителем власти и самодержавия, — лучше же сказать, — тирании, — противящимся правде, насилием действовал против человека. Итак, Богу было угодно сначала принципом правды низложить диавола, — именно, как тот является ее нарушителем, — а затем уже и силою (низложить его) в день Воскресения и Будущего Суда; ибо это — наилучший порядок: чтобы правда предшествовала силе, и есть дело божественного по истине и благого владычества, а не — тирании, где правда могла бы лишь следовать за силою. Происходит известная параллель: — как от начала человекоубийца диавол восстал на нас по зависти и ненависти, так Начальник жизни подвигся за нас по преизбытку человеколюбия и благости; как тот беззаконно жаждал уничтожения Божией твари, так Творец сильно желал спасти дело Своего творения; как тот, действуя беззаконием и обманом, соделал себе победу и падение человека, так Избавитель в праведности и премудрости нанес полное поражение начальнику зла и совершил обновление Своего создания. Итак, Бог мог бы действовать силою, но не сделал этого, а поступил так, как это соответствовало Ему, — именно действуя принципом правды [47]. На основании же сего, самый принцип Правды (Правосудия) приобрел особое значение, именно по той причине, что она была предпочтена со стороны Того, Кто обладает силою непобедимою; подобало же и людей научить, чтобы они чрез дела проявляли праведность ныне в это тленное время, дабы во время бессмертия, прияв силу, имели ее нетеряемой.