Вот еще одна двусмысленность этого законопроекта — вводимая им спецполиция будет бороться с теми, кто, по их мнению, несет «Утрату способности к политической, культурной, нравственной самоидентификации человека». Я уже сейчас представляю, что скажут русские неофашисты. Они скажут: «Поскольку православные принесли нам не то греческую, не то еврейскую религию, именно они препятствуют культурной самоидентификации человека»… А что значит «манипуляция общественным сознанием»? Про любого проповедника и ттелеведущего можно при желании сказать, что раз он публично говорит проповедь, то он манипулирует общественным сознанием. Еще один перл: «Разрушение единого информационно-духовного пространства Российской Федерации». Что это означает? Это — если в Татарстане отключают передачи из Москвы? Или если какая-нибудь региональная почта берет очень большие деньги за доставку Федеральных газет? Или протест против любой государственной мифологемы? Между прочим, российские новомученики тоже разрешали «единое информационно-духовного пространство» СССР — когда это «пространство» представляло собой ледяной каток атеизма…
— Значит, читая закон глазами светского человека, информационно-психологическое воздействие понимается как воздействие средств массовой информации, а вовсе не оккультное?
— Да, если говорить о первичном прочтении. Может быть на это и рассчитанно. Но я вновь и вновь повторяю, что даже в этом законопроекте есть такие выражения, которые показывают, что на самом деле его авторы говорят вовсе не о мире прессы, но речь идет именно о гипнотически-колдовском воздействии на сознание человека. Ещё в этом законопроекте есть очень страшная вещь — это 15 статья «Исключительные случаи применения специальных средств и методов информационно-психологического воздействия». Этой статьей предполагается проведение экспериментов над людьми. Можно зомбировать людей «в чрезвычайных ситуациях, возникающих во время катастроф природного, техногенного и антропогенного происхождения с целью локализации и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций» (Ст. 15.1). И тут у власти может появиться искушение объявить — «Правление прошлого президента — это была катастрофа антропогенного происхождения и для того, что бы преодолеть её страшные последствия, давайте мы всем сейчас промоем мозги».
— Во всех трех законопроектах ни слова не сказано об участии Православной Церкви в контроле над подобными вещами. Что Вы можете об этом сказать?
— Ну, и слава Богу, что ничего не сказано. Потому что если бы ещё и на нас возложили функции такого рода инквизиторов XXI века, в этом бы было мало чести.
— Ведь необходимо же каким-то образом охранять наш народ, наше население от воздействий так называемых целителей?
— Должны быть соответствующие законы, в которых бы все эти вещи были бы названы своими именами.
— Что это значит?
— Шарлатанство, например. На самом деле, я убежден, что в законодательстве такие нормы уже есть. Другое дело, что их не спешат применять. Это такие атрофировавшиеся статьи: статьи, которые не имеют судебных последствий. А вопрос о том принимают или нет суды какие-то вопросы к своему рассмотрению, в значительнейшей степени вопрос политический.
— В одном из выпусков телепередачи «Тема» Вы сказали экстрасенсам, присутствовавшим в зале: «Если бы вы были шарлатанами, я бы поклонился вам в ноги», Вы говорили, что они обладают реальной способностью причинять вред и я знаю, из разговоров с бывшими оккультистами, которые раскаялись и находятся сейчас в лоне Православной Церкви, что вред может быть страшный, когда человек вверяет себя такому целителю, он даже может покончить с собой, например. То есть, очевидно, речь идет не только о шарлатанстве?
— Не, не в ноги… Моя фраза была — «если вы шарлатаны, то я ничего против вас не имею: от фокусов еще никто не умирал. Но вот если вы действительно творите чудеса — вот тогда мы с вами по разные стороны баррикад». А если говорить о законе, то ведь такой анти-магический закон должен бы был начинаться со слов: «Во Имя Бога Единого, Всемогущего, во Имя Господа нашего Иисуса Христа мы постановляем: этого, этого и этого в нашей Державе быть не должно». Тут же должна быть цитата из Второзакония: «Не должен находиться у тебя … прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошаюший мертвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это…» (Втор. 18. 10–12). Такой закон должен был бы базироваться на признании фундаментальных основ православного христианского вероучения: есть Единый благой Бог, есть сатана, между землей и небом война, на этой войне бывают шпионы, предатели, и бывают подранки. Но в светском государстве до сей поры колдовство считалось «мнимым преступлением».
— То есть Вы считаете, что светский чиновник не может создать такого закона при всём своём доброжелательстве?
— Я думаю, что нет. Максимум, чего бы мы могли просить у государства — это поддержки и развития традиционных средств защиты.
— Что это значит?
— Речь не идет о выработке новых приборов. Речь идет о Церкви. Она и существует для того, чтобы защищать от «негативного энерго-информационного воздействия». Поэтому странно было бы эту фундаментальную функцию Церкви — защиту и спасение именно от этого зла — передоверять государству. Защита — это наши церковные Таинства, это Благодать Христова. Государственная спецполиция не может этого дать. Единственное, что могло бы здесь сделать государство — оно могло бы предоставить свою помощь в возрождении храмов и свои возможности в информационной сфере в привычном понимании этих слов. Речь идёт о телеэфире, о системе образования, о средствах массовой информации.
— То есть дать возможность Церкви больше говорить в средствах массовой информации?
— Совершенно верно. Потому что строительство храма в любом новом микрорайоне защитило бы гораздо лучше, чем эти думские страшилки. А вообще при чтении Евангелия нельзя не заметить, что Христос неоднократно предстерегает Своих учеников: «вы будете гонимы во Имя Мое». Но Он нигде не говорит, что вы станете гонителями во Имя Мое. Он говорит «Я посылаю вас как овец посреди волков», но не говорит, что овцы должны обзавестись вставными волчьими челюстями.
— Что, по-вашему, чудо? И вообще — играют ли чудеса какую-то роль в жизни верующего человека?
— Я думаю, каждый человек обречен на то, чтобы воспроизводить ситуацию своего собственного духовного рождения. У меня получилось так, что к Богу, к Церкви я пришел не через чудеса. Передо мной стоял философский вопрос: поиск правды, смысла жизни. Я стал верующим через усилие воли и мысли; меня не потрясали те или иные чудеса. А потому и по сю пору я не склонен ставить чудеса во главе духовной жизни.
Чудо само по себе доказывает только, что мир не сводится к бессмысленным актам природы, к материальному строению, что есть сверхчеловеческая, сверхобыденная реальность. Но что это за реальность, каково имя её, какой у неё замысел о нас? Разные религиозные традиции отвечают на этот вопрос по-своему. И поэтому чудо не может доказать истинность Православия или христианства.
Помню, году в 88-м шел по Арбату. Тогда Арбат был открытой зоной, там бродили первые уличные проповедники, в основном — кришнаиты. У меня завязалась беседа с одним из них. И он говорит: «Да ваш Христос, он всего лишь йог-неудачник. Я вот тоже могу по воздуху летать». Пришлось ответить, что я и не сомневаюсь в его способностях и даже не прошу их демонстрировать, т. к. я не атеист, а христианин. Для меня нет проблемы в том, что есть чудеса, у меня вопрос — какого вы духа, каков источник ваших чудес.
Еще помню, разговорился с одной девочкой-кришнаиткой. Она еще ходила в обычном светском платье, а, занчит, недолго была в секте. И вот я ее спрашиваю: «Скажи, пожалуйста, за время твоего общения с этими ребятами в тебе что-то изменилось?» — «Да конечно, я научилась испытывать трансцендентальное наслаждение. Махамантра! Она так много дает!» — «Скажи, а что кроме этого изменилось в твоей жизни?» Девушка удивилась и поинтересовалась, а что именно могло измениться. Я пояснил: «Ну, может быть, отношение к людям, к друзьям, к родителям. Может, больше стало любви к ним». — «Нет, — говорит, — пожалуй, нет. Все осталось прежним».
Для меня это показательно. Ведь главное чудо, которое может произойти в мире, это не переставление гор с места на место в буквальном смысле слова, а переставление гор своих грехов, пристрастий, привычек. Христос не говорит «блаженны творящие чудеса», но «блаженны милующие». В Православии главное — это изменение твоего внутреннего мира. Впрочем, не только в Православии, даже в Индии многие говорили, что неумный человек старается изменить то, что вне него, а мудрец старается изменить то, что внутри него.
