В состав казанской архиепископии очень рано вошло и Астрахани царство, покоренное вслед за Казанским (1556 г.). Переходить в христианскую Церковь начали здесь татары сейчас же за их покорением. Крестиллась даже их царица Ельякши со своим сыном (Юлиания и Петр). Чтобы не возбудить неудовольствия в туземцах и чтобы не стали говорить, что христианский государь мусульман изводит [363], Иоанн IV предписывал употреблять в отношении к ним меры кротости. В 1568 году он послал сюда игумена Кирилла для миссии. Трудами его построен был в Астрахани монастырь во имя Пресвятой Троицы с 3 храмами, служивший, вероятно, центром для христианского просвещения местного края. К началу XVII века уже так успела здесь христианская проповедь, что открылось особая Астраханская епархия
§ 4. В XIII–XVI веках, кроме татар, христианство проникало и к другим народам, как вошедшим в состав русского государства, так и ним, а вместе с тем распространялось и утверждалось там, куда успело проникнуть еще раньше. Мы видим успехи православия в Литве, в Водской земле и Карелии, в Пермской области, у лопарей, в Сибири и на Кавказе, не говоря о внутренних областях России.
В Литве православие за данный период имело значительнейшие успехи и должно было вступить в борьбу с латинством. Православие проникло здесь в княжеские семейства и нашло там для себя защитников. Миндовг, великий князь литовский, первый принял христианскую православную веру от востока со многими своими боярами [364] и хотя впоследствии оставил ее, однако не препятствовал сыну и дочери исповедовать православие. Сын его Войшелг даже принял пострижение в Галиции от полонинского игумена Григория и пробыл под его руководством 3 года; затем задумал идти на Афон, но вернулся и основал свой монастырь близ Новогородка (в Литве). Заняв после отца престол, он заботился о просвещении своей родины христианством и для этого вызвал из Новгорода и Пскова священников, знавших литовский язык; литовец Довмонт (Тимофей), убежавший со многими литовцами в Псков, крестившийся здесь с ними и занявший псковский княжеский стол, помогал ему в этом. Незадолго перед своей смертью Войшелг уступил престол Шварну, а сам снова ушел в монастырь. После Шварна, хотя на литовском престоле сидел язычник Тройден, но он терпимо относился к христианству, так что три брата его исповедовали православную веру, а сын Римунд (Лавр) даже принял монашество. Таким образом поступал и язычник Гедимин, объединивший под своей властью кроме Литвы почти все города и княжества западной России (между прочим Киев, Чернигов и западную часть Волыни). Вторая и третья его жены были православные россиянки, дочерей своих он выдавал за христианских князей, а сыновьям (Кориат — Михаил, Наримунд — Глеб, Любарт — Димитрий, Явнут — Иоанн) дозволял жениться на христианках и принимать православие. Из сыновей его Олъгерд занял место отца. Первая его жена Мария Витебская побудила его принять крещение и построить в Витебске две православные церкви но, вступив на великокняжеский престол, он снова обратился к язычеству и даже начал преследовать христиан. При нем пострадали придворные Кумец, Нежило и Круглец (Антоний, Иоанн и Евстафий). Когда Кумец и Нежило отказались принимать участие в жертвоприношении огню, Зничу, Ольгерд приказал бросить их в темницу. Через год старший брат Иоанн, подвергшись болезни, отрекся от христианства, оба были освобождены; но Антоний продолжал упорствовать перед требованиями языческий жрецов и снова был заключен; скоро раскаялся и Иоанн, объявив себя христианином и также был заключен. К страдальцам стекались толпы литовцев и крестились под влиянием их проповеди. Тогда жрецы потребовали казни, и оба брата, после страшных пыток, были повешены (14 января и 24 апреля 1347 года) Подобной же участи вскоре подвергся и Круглец, родственник их, обращенный ими ко Христу по приказанию Ольгерда его били железными прутьями на морозе обливали его холодной водой, переломали ему ноги, отрезали нос и уши, содрали с головы кожу и наконец (13 декабря 1347 года) повесили. Спустя некоторое время Ольгерд, впрочем, переменился в отношении к христианам он подарил им землю, на которой пострадали эти мученики, сам построил церковь Пресвятой Богородицы в Вильне, не возбранял митрополиту Киприану обращать литовцев в христианство и строить христианские храмы, дозволил всем своим сыновьям принять православие и наконец сам перед смертью принял крещение и схиму (1377 г.). Сын его Ягелло, сначала православный, принял латинскую веру, когда сел на польский престол. При его поддержке и усиливается та католическая пропаганда, которая стала проникать в Литву еще со времени Гедимина. На другой год после принятия римского крещения (1386г.) Ягелло прибыл с латинскими священниками в Литву и крестил литовцев и жмудь, остававшихся дотоле язычниками, строил латинские церкви и открывал латинские епископии (в Вильне и Киеве); затем уже стал стеснять и православных, запрещая им смешанные браки (1387 г.), лишая их гражданских привилегий (1400 г.) и даже подвергая иногда смертной казни. Результатом этого было отпадение от христианства его братьев и некоторых литовцев. Но, впрочем, и это было сделано неискренне, так что они по–прежнему были расположены больше к православию и ему покровительствовали. Большинство же не захотело и наружно принимать латинство, оставаясь верным православию. Такие находились и в княжеском семействе, и в народных массах. Православие было так сильно, что Ягелло должен был уступить и объявить свободу вероисповедания (1432 г.). При Витовте литовское княжество на время отделилось от Польши. Сам он, раньше крещенный по православному чину, принял латинство и, хотя был веротерпим по отношению к православным, однако более покровительствовал латинянам; поэтому немало людей перекрещивалось в латинство; но православие все–таки было сильнее латинства, и язычники литвины обращались более в русскую, чем в латинскую веру. При Свидригайло латинство было подвергнуто преследованию сожжены были латинские храмы в Литве, изгнаны латтинские епископы и монахи и отняты их имения [365]. При польско–литовском короле Казимире IVправославные долго пользовались свободой гражданской; только в 1481 году издан был указ, стеснявший православных христиан в постройке храмов [366]. Зато при Александре Литовском открылись насильственные действия с целью обратить православных в латинство; но и Александр должен был уступить, когда московское правительство потребовало этого. При следующих королях православные также подвергались церковным и гражданским стеснениям; но все–таки православие было господствующим в литовско–русских юго–западных областях не только русские княжеские фамилии, но и литовские — Сангушек, Коривутовичей, Збаражских, Огинских, Сапег, Кырдеев–Тышкевичей и других — были православными. Россия, — пишет Кампезе в 1525 году, — находящаяся под властью польского короля, равно как Львов и вся часть Польши, простирающаяся на север и северо–восток от гор Сарматских (Приднепровье и Подолия), непоколебимо держится греческого закона и признает над собой власть константинопольского патриарха. Даже латиняне и переходили в православную церковь. Успехи латинства значительны были в двух губерниях — Ковенской и Виленской; впрочем, латинство к концу этого периода, хотя и постепенно, но все больше и больше набирало силы, особенно со времени Люблинской унии (1569 г.), соединившей Литву с Польшей[367]
Крещение ижорцев (в Водской пятине) и карелов, начавшееся и успешно ее в первый период, продолжалось и теперь. Для карелов просветительным центром служил Валаамский монастырь (на Ладожском озере), выходец из которого Арсений Коневский особенно много содействовал крещению карелов. В Водскую и другие пятины христианство передавалось из Новгорода и Пскова. Впрочем, православие прививалось здесь очень поверхностно. Поэтому когда шведы захватывали Карелию в свои руки, то успевали жителей склонять в латинство, а когда русские возвращали ее себе, карелы снова обращались в православие. Как слабо было христианство в Водской пятине, у в Копорских, Ямских, Ивангородских, Карельских и Ореховских уездах, видно из послания новгородского архиепископа Макария к тамошнему духовенству (1534г.) В ваших местах многие христиане заблудили от истинной веры, в церкви не ходят и к отцам своим духовным не приходят, молятся по скверным своим мольбищам деревьям и камням, и жертву и пития жрут и пьют мерзким бесам и призывают на свои скверные мольбища арбуев чудских; мертвых своих кладут в селах по курганам и коломищем с теми же арбуями, а к церквам на погосты не возят хоронить; когда родится дитя, то они к родильницам прежде призывают арбуев, которые младенцам имена нарекают по своему… на кануны свои призывают тех же арбуев, которые и арбуют скверным бесам… Чтобы все это вывести, Макарий послал было туда священника с двумя боярскими детьми, приказав им скверные мольбища разорять и огнем жечь, непослушных арбуев хватать и присылать в Новгород, а христиан просвещать [368]. Но, несмотря на это, прежние недостатки оставались идолы и капища среди карелов и в Водской пятине стояли еще в начале следующего периода [369].
