Напротив, разбойник меняет крест на рай и казнь за человекоубийство делает мученичеством. Сколько и теперь людей, которые долго исполняют свои обязанности, а между тем не более как крашеные гробы, наполненные костями мертвых? Непродолжительный жар лучше продолжительной теплоты.
Наконец и ты, вняв слову Спасителя: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф. 19, 21), слова обращаешь в дела и, за обнаженным Христом следуя обнаженным, удобнее и легче восходишь на лествицу Иакова. Ты равнодушно снимаешь тунику и надеваешь почетное рубище; не с набитым кошельком, а чистосердечно и искренно хвалишься, что ты нищ и духом, и делами. Нет ничего великого с печальным и бледным лицом принимать на себя вид постящегося или выставлять напоказ свой пост и, получая большие доходы с имений, носить дешевое платье.
Фивянин Кратес, прежде человек очень богатый, прибывший в Афины для занятия философией, оставил большую часть своих богатств, полагая, что нельзя вместе быть богатым и добродетельным. Мы следуем за неимущим Христом с сокрытой ношей богатства и под предлогом милостыни заботимся о прежних стяжаниях; каким же образом мы можем быть верными раздаятелями чужого, когда боязливо бережем свое? Сытому желудку легко рассуждать о постах. Достойно похвалы не то, что был в Иерусалиме, а то, что хорошо жил в Иерусалиме. Не к тому городу нужно стремиться и не тот похвалять, который убил пророков и пролил кровь Христа, а тот, который веселят речная устремления (Пс. 45, 5), который, стоя на верху горы, не может укрыться, который апостол называет матерью святых и в котором утешает себя надеждой иметь общение с праведными.
Говоря это, я не обличаю себя в непостоянстве и не осуждаю того, что сам делаю, чтобы могло казаться, будто я, по примеру Авраама, оставляю свой дом и отечество; я не дерзаю только ограничивать тесными пределами всемогущества Божия и заключать в небольшом месте земли Того, Кого не объемлют небеса. Все верующие получают возмездие не по различию мест, а по мере веры, и истинные поклонники поклоняются Отцу не в Иерусалиме и не на горе Гаризим. Бог есть Дух, и поклонникам Его должно покланяться Ему духом и истиной; а Дух дышит, где хочет (Ин. 3, 8); Господня земля, и исполнение ея (Пс. 23, 1). После того как по осушении руна Иудеи весь мир был окроплен небесной росой и многие, придя от Востока и Запада, возлегли на лоне Авраама, перестал быть ведом Бог только в Иудее, и в Израиле великое имя Его, но во всю землю изыде вещание апостолов и в концы вселенной глаголы их (см.:Пс. 75, 2 и 18, 5). Спаситель, будучи вхраме, обращаясь ко ученикам Своим, сказал: Встаньте, пойдем отсюда (Ин. 14, 31), и к иудеям: Оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 38). Если прейдут небо и земля, то прейдет, без сомнения, и все земное. Поэтому места крестной смерти и воскресения доставляют пользу только тем, кто несет свой крест и ежедневно воскресает со Христом, тем, кто представляет себя достойным такого жилища. Те, которые говорят: «Храм Божий, храм Божий» (см.: Иер. 7, 4), пусть услышат от апостола: «Вы — церковь Бога живаго (см.: 2 Кор. 6, 16), и Дух Святый живет в вас». Небесная храмина равно видна и из Иерусалима, и из Британии, ибо Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21). Антоний и весь сонм монахов Египта, Месопотамии, Понта, Каппадокии и Армении не видали Иерусалима, и без этого города им отверзлись райские врата. Блаженный Иларион был из Палестины и жил в Палестине, но только один день был в Иерусалиме, чтобы и не показать пренебрежения к святым местам, по их близости, но вместе с тем чтобы и не показать, что он ограничивает Господа только этим местом. Со времен Адриана и до правления Константина почти в продолжение 180 лет на месте воскресения стояло построенное язычниками капище Юпитера, а на горе распятия — мраморная статуя Венеры, так как гонители думали уничтожить в нас веру в воскресение и крестную смерть посредством осквернения идолами святых мест. И даже наш Вифлеем — священнейшее место в мире, о котором псалмопевец поет: Истина от земли возсия (Пс. 84, 12), — этот Вифлеем омрачала роща thamuz, то есть Адониса, и в пещере, где плакал маленький Иисус, бесновался любовник Венеры.
Зачем, скажешь ты, эти повторения в таком длинном вступлении? Затем, чтобы ты не считал каким–нибудь ущербом для своей веры, если ты не видал Иерусалима, и не предпочитал меня за то, что я живу в этом месте; здесь ли или в другом месте— ты примешь одинаковую мзду за дела твои от Господа нашего. Искренно сознаваясь в своих мнениях, обращая внимание на твое намерение и одушевление, с каким ты отрекся от мира, я действительно думаю о различии мест — как ты, оставив города с их шумом, живешь в маленьком селении, ищешь Христа в пустыне, один молишься на горе с Иисусом и столько наслаждаешься близостью святых мест, то есть что удален от города и не опускаешь обета монашеского. Я говорю это не о епископах, не о пресвитерах, не о клириках, у которых иное служение, а о монахе, и монахе некогда знаменитом в мире, который цену своих имений положил к ногам апостолов, научая, что нужно пренебрегать деньгами и, живя скромно и уединенно, всегда презирать то, что презрели однажды. Если бы места воскресения и крестной смерти находились не в знаменитейшем городе, где есть дворец, казармы, публичные женщины, комедианты, шуты и все, что обыкновенно бывает в других городах, или если бы этот город посещали только толпы монахов, то действительно можно бы желать, чтобы такой город был жилищем всех монахов. А теперь было бы очень глупо оставлять родину, покидать города, считаться монахом и среди большого многолюдства жить совершенно так же, как бы жил на родине. Сюда стекаются со всего света. Город наполнен людьми всякого рода, и бывает такое стеснение обоего пола, что чего в другом месте отчасти избегал, здесь все вынужден терпеть.
Итак, если ты по–братски спрашиваешь меня, по какому пути ты должен идти, то я буду говорить с тобой искренне. Если ты хочешь исполнять должность пресвитера, если тебя прельщает служение или, может быть, почесть епископства, то живи в городах и местечках и спасение других делай стяжанием для своей души. А если хочешь быть тем, чем называешься — монахом, то есть одиноким, то что тебе делать в городах, где, конечно, живут не одинокие, а многие вместе? Каждое звание имеет своих представителей. Римские полководцы должны подражать Камиллам, Фабрициям, Регулам, Сципионам; философы могут ставить себе в образец Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля; поэты могут подражать Гомеру, Вергилию, Менандру, Теренцию; историки — Фукидиду, Саллюстию, Геродоту, Ливию; ораторы — Лизию, Гракхам, Демосфену, Цицерону. И если обратимся к своему званию, епископы и пресвитеры должны следовать примеру апостолов и мужей апостольских и, будучи обличены их саном, должны стремиться и к достижению их награды. А мы в своем обете должны иметь своими образцами Павлов и Антониев, Юлианов, Иларионов, Мариев. И если я возвращусь к авторитету Писания — наш представитель Илия, наш Елисей, руководители наши сыны пророческие, жившие в полях и пустынях и строившие себе кущи при струях Иордана. Кним же принадлежат и те сыны Рехава, которые не пили вина и сикера, жили в кущах, которые восхваляются Господом через Иеремию (Иер. гл. 35) и которым дается обетование, что от семени их не оскудеет муж, стоящий перед Господом. Думаю, что к ним относится и надписание семидесятого псалма: Сынов Ионадавовых и первых пленшихся. Это тот самый Ионадав, который, по свидетельству Книги Царств, сел с Ииуем в колесницу (см.: 4 Цар. 10, 15), и его дети, о которых говорится, что, живя всегда в кущах и принужденные наконец по причине нападения халдейского войска возвратиться в Иерусалим, они первые были взяты в плен и после свободы в пустыне в городе получили заключение, как в темнице.
Поэтому, так как ты связан узами святой сестры твоей (Терасии — жены) и идешь не совершенно свободной поступью, то я прошу тебя, избегай многолюдных собраний, развлечений, посещений и пиршеств, как некоторого рода обольстительных цепей. Принимай простую пищу, овощи и зелень, и притом вечером; по временам за высшее наслаждение позволяй себе несколько рыбы. Кто вожделевает Христа и питается хлебом, тот не заботится много о слишком дорогих кушаньях для своего желудка. Пройдя через горло, никакая пища не производит ощущения точно так же, как хлеб и вода. У тебя есть книги против Иовиниана, где подробнее рассуждается о презрении удовольствий чрева и вкуса. В руке твоей пусть постоянно будет священная книга. Чаще молись и, склонившись телом, возноси ум ко Господу. Больше бодрствуй и спи чаще с пустым желудком. Приятных слухов, маленькой славы о себе, льстивых ласкателей избегай, как врагов. Своей рукой раздавай пособия бедным и братьям. Редко можно доверять людям. Не веришь, что я говорю правду? Вспомни о ковчежцах Иуды… Не носи скромной одежды с надменным духом. Удаляйся от сообщества со светскими людьми, особенно со знатными. Какая надобность тебе часто видеть то, по презрению к чему ты стал монахом? В особенности сестра твоя пусть уклоняется от сообщества с матронами, чтобы, запачкавшись среди шелковых платьев и драгоценных камней, или не жалеть о них, или не удивляться им, потому что от одного возникает раскаяние в обете, от другого тщеславие. Остерегайся, чтобы, быв некогда верным истинным раздаятелем своего, как–нибудь не взять для раздаяния чужих денег. Ты понимаешь, о чем я говорю, ибо Господь дал тебе разумение во всем. Имей простоту голубя, чтобы не злоумышлять против кого–нибудь, и мудрость змеи, чтобы самому не пасть под ковами других. Небольшая разница в пороке — обмануть ли или быть обманутым христианину. Если заметишь, что кто–нибудь, помимо милостыни, которая для всех доступна, постоянно или часто говорит тебе о деньгах, то считай такого человека более приказчиком, чем монахом. Кроме пищи и одежды и насущных потребностей никому не давай ничего, чтобы хлеба детей не ели собаки.
