Спустя недолгое время почил епископ Миласа Кирилл, и на его место поставлен был игумен Андреевой обители Павел. Новый епископ, посетив общину Ксении, поставил Ксению в диакониссу, против ее желания. Жизнь ее была высокая. Она принимала пищу через день, через два, а иногда через неделю, и только один хлеб; она не касалась даже овощей, ни масла. Помня Давидовы слова: пепел яко хлеб ядях и питие мое с плачем, растворях, и она посыпала хлеб свой пеплом и окропляла его слезами. Недовольная молитвами храма, она всю ночь стояла на молитве в своей келье с поднятыми к небу руками. Это скрывала она. Но подруги, ревнуя подражать подвигам ее, видели это своими глазами. Одежда на ней была самая плохая. Строгая к себе самой, она была весьма милосердна ко всем, тиха, добра к сестрам, внимательна и к малым их надобностям; никому не говорила она слова жесткого, согрешавших вразумляла с кроткой любовью. Блаженная подвижница совершала свои подвиги и под влиянием высокой жизни палестинского подвижника преп. Евфимия, тогда как императрица Евдокия путешествовала по святым местам. Блаж. Павел рассказывал ей о Евфимии, как очевидец его.
«Когда приблизилась кончина высокой девственницы, настала тогда память святого Ефрема, епископа Милосского, и блаженный епископ Павел со всем клиром отправился в село Левкин, где в храме лежали мощи св. Ефрема». Преп. Ксения, созвав сестер в монастырский храм, сказала им: «Вы оказывали много любви ко мне, сестры, продолжите и еще любовь вашу, молитесь за меня — я умираю; попросите и отца нашего епископа Павла молиться за меня, он так много заботился о душе моей». Сестры зарыдали. Она продолжала: «Апостол Петр говорит: не коснит Господь обетования; яко же нецие коснение мнят, но долготерпит на нас, не хотя, да кто погибнет, но да вси в покояние придут (2 Пет. 3, 9–10). Итак не надобно лениться, а надобно бодрствовать. Бодрствуйте, сестры, готовьтесь встретить Жениха Господа с елеем добрых дел и с горящей любовью». Отпустив сестер, осталась она в храме на молитве, и наутро найдена была почившею, янв. 24 ч. Епископ и весь город с честью положили тело ее на месте, указанном ею. Через год умерла одна подруга жизни ее; перед смертью другой упросили сестры эту подругу рассказать, кто такая была Ксения. Теперь только узнали в обители и в городе, какого высокого рода была Ксения. При гробе великой подвижницы, почившей не позже 457 г., совершались исцеления больных во славу Божию.
Св. Григорю Беседователю после того, как рассказано было о кончине чистой девы в день, назначенный Богоматерью, предложен был вопрос: призываются ли на небо души праведных прежде соединения их с телами? Св. Григорий отвечал: «Не о всех праведных можно утверждать это и не о всех отвергать. Ап. Павел желал разрешиться и быть со Христом. Итак, кто верит, что Христос на небе, тот верит и тому, что душа Павла на небе с Христом. И видел я, говорит тайнозритель, престолы и сидящих на них и дано было им судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие… Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет (Откр. 20, 4). Ожившие называются здесь душами; ясно, что эти души, еще не соединившиеся с телами. И, однако, они царствуют со Христом, не только наслаждаются блаженством, но еще участвуют в царственной власти Христа Господа или, что то же, совершают дела могущества Божия, чудеса. С другой стороны, Спаситель сказал: в дому Отца Моего обители многи суть (Ин. 14, 2). Этим ясно означено, что не все праведные души находятся в одинаковом блаженном состоянии, не все одинаково близки к Господу, различаясь степенями и видами нравственного совершенства». «Однажды пришла мне такая мысль, — рассказывал авва Афанасий, игумен Лавры св. Саввы, — что будет с теми, которые не подвизаются? Я впал как бы в исступление. В это время некто говорит мне:"Иди за мной". Приведя в одно место, исполненное света, поставил у двери; вида сей двери изобразить нельзя, только за нею мы слышали неисчислимое множество хвалящих Бога. Когда постучались мы, то, услышав, некто внутри спросил нас:"Что вам нужно?"Проводник мой отвечал:"Мы желаем войти". Но тот отвечал:"Сюда не войдет никто из тех, которые нерадиво живут; если хотите войти, идите и подвизайтесь, не озабочиваясь суетами мира"».
Жена–девственница и супруг–девственник
Дивный пример супругов–девственников, подвизавшихся на острове Самосе в VI веке, выставляет блаж. Иоанн Мосх. «Когда мы пришли на остров Самос, — пишет он, — то ходили в обитель Хариксенскую к авве Исидору, игумену сей обители, мужу, известному по добродетелям и особенно любвеобильному, кроткому и смиренному; он после был и епископом того же города Самоса. Он рассказывал нам следующее:"Миль за восемь от города есть село с церковью. При этой церкви был чудный священник. Родители против его воли принудили жениться. Но он не только не увлекался обольщением плоти, хотя был еще молод и имел жену законную, даже и жену свою уговорил жить с ним в целомудрии и чистоте. Они оба занимались изучением Псалтиря и оба пели в церкви, оба сохранили девство до старости. Этот священник был оклеветан перед епископом доносом ложным. Не зная жизни священника, епископ вызвал его из села и заключил в сторожку, в которой обыкновенно держали падших клириков. В сторожке в один воскресный день ночью явился сему священнику светолепный юноша и говорил ему:"Встань, отец, иди в свою церковь и соверши там Св. Евхаристию". Священник отвечал:"Не могу — я содержусь под стражей". Юноша сказал ему:"Я отворю тебе дверь, иди за мной". Юноша отворил дверь, вышел сам вперед и провожал священника по дороге к селу на одну милю. С наступлением дня сторож, не найдя священника в сторожке, донес о бегстве его епископу и присовокупил:"Но ключ от сторожки у меня". Епископ, думая, что священник действительно сбежал, послал одного из слуг архиерейского дома в это село с приказанием:"Иди в это село и узнай, там ли тот священник; впрочем, ничего не делай ему". Слуга отправился в село и нашел священника в церкви, совершающим Св. Евхаристию. Возвратись, он донес епископу, что священник в селе и что он видел его совершающим литургию. Епископ рассердился на священника и грозил, что на другой день с великим бесчестием приведут его сюда. В следующую ночь опять явился священнику тот же юноша и сказал:"Пойдем, тебе надобно быть опять в той же сторожке, в которую посадил тебя епископ, и, взяв его, опять привел в сторожку так, что сторож не заметил этого. На следующий день сторож донес епископу, что священник опять находится в сторожке, а как он в нее вошел, не знает он, сторож, о том. Епископ призвал к себе священника и расспросил, как он, мимо ведома сторожей, вышел из сторожки и опять вошел. Священник отвечал:"Светоносный юноша, в прекрасной одежде служителей архиерейских, чем он и называл себя, отворил мне дверь и проводил меня почти до села, а в эту ночь опять пришел за мной и ввел в сторожку". Епископ призвал всех служителей своих, но священник ни в одном из них не признавал того, кто вывел его и опять ввел в сторожку. Тогда‑то епископ понял, что это был Ангел Божий и сделал это для того, чтобы не осталась скрытой добродетель священника, но чтобы все прославили Бога, прославляющего рабов Своих. Епископ, узнав еще подробнее священника, отпустил его с миром в село, а оклеветавших его много бранил"».
Имена этого девственника священника и его супруги–девственницы неизвестны. Но известны проводившие девственную жизнь в супружеском союзе мученики: Мария и Конон Исаврийские (II века), Цецилия и Валериан, римский аристократ, (230 г.), Мария и Захария–башмачник (III века), Василисса и Юлиан (285 г.). По известию Феодорита, «чудный епископ Лаодикии Пелагий в юности запряжен был в ярмо брака: но в первый же день на брачном ложе убедил невесту предпочесть чистоту супружескому сношению и братскую любовь считать выше супружеской связи»; при Валенте он — страдалец за веру.
Более чем вероятно, что самосского пресвитера, жившего с женой как с сестрой, недобрые люди обвиняли в нарушении 5–го апостольского правила: «если священник отпускает от себя жену, то отлучается он». Правило осуждает осуждающих брачное сожитие как скверну. Но самосские праведники только для воздержания от удовольствий плотских не касались брачного ложа; а это была жизнь святая, согласная с правилами Вселенской Церкви. На Первом Вселенском Соборе некоторые из западных домогались того, дабы диаконам и священникам запрещено было вступать в брак и чтобы женившиеся мирянами не касались брачного сожития. Св. исповедник Нафнутий, епископ Верхней Фиваиды, став среди сословия епископов, громко сказал: «Не возлагайте тяжкого ига на лица священные. Брак честен и ложе не скверно; сожитие с законной женой — целомудрие. Между тем не все могут переносить подвиг воздержания; может выйти, что жены и мужья будут оскорблять чистоту свою. Довольно и того, что если по древнему правилу подтверждено будет: духовному лицу, не бывшему брачным до принятия сана священного, не вступать в брак». Собор одобрил голос св. исповедника и предоставил брачным на их волю не касаться брачного сожития.
