Фома Аквинский - Сумма Теологии. Том VIII

Ответ на возражение 1. Хотя щедрый и отдает свое, тем не менее, он поступает так постольку, поскольку берет в расчет благо собственной добродетели, в то время как человек воздает другому то, что его, исходя из представления об общественном благе. Затем, правосудность соблюдают по отношению ко всем, тогда как щедрость на всех простираться не может. Кроме того, отдающая свое щедрость опирается на правосудность, которая воздает каждому то, что его.

Ответ на возражение 2. Когда величавость добавляется к правосудности, она увеличивает совершенство последней, однако без правосудности она не была бы и добродетелью.

Ответ на возражение 3. Хотя мужество связано с наиболее трудными вещами, тем не менее, оно не связано с вещами наилучшими, поскольку бывает полезным только во время войны, тогда как правосудность полезна как во время войны, так и в мирное время, о чем уже было сказано.

Далее нам надлежит исследовать неправосудность, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) является ли неправосудность особым пороком; 2) присуще ли неправосудному поступать неправосудно; 3) можно ли по собственной воле терпеть неправосудность; 4) является ли неправосудность по роду смертным грехом.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неправосудность не является особым пороком. Ведь сказано же [в Писании], что всякий «грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4). Но беззаконие, похоже, суть то же, что и неправосудность. В самом деле, коль скоро правосудность есть своего рода равенство, то неправосудность, по-видимому, есть своего рода неравенство, или беззаконие. Следовательно, неправосудность не является особым грехом.

Возражение 2. Далее, нет такого особого греха, который был бы противоположен всем добродетелям. Но неправосудность противоположна всем добродетелям. Действительно, в отношении прелюбодеяния она противоположна целомудрию, в отношении убийства она противоположна кротости, и то же самое можно сказать в отношении других грехов. Следовательно, неправосудность не является особым грехом.

Возражение 3. Далее, неправосудность противоположна правосудности, которая находится в воле. Но, как говорит Августин, всякий грех находится в воле. Следовательно, неправосудность не является особым грехом.

Этому противоречит следующее: неправосудность противоположна правосудности. Но правосудность – это особая добродетель. Следовательно, неправосудность – это особый порок.

Отвечаю: неправосудность бывает двоякой. Во-первых, есть противоположная законной правосудности беззаконная неправосудность, и она сущностно является особым пороком постольку, поскольку связана с особым объектом, а именно общественным благом, которое она презирает, но при этом она является также и общим пороком со стороны намерения, поскольку пренебрежение общественным благом может приводить ко всем видам греха. Поэтому все пороки, которые противны общественному благу, имеют признак неправосудности так, как если бы они возникли из неправосудности, что подобно тому, как это имеет место в случае правосудности, о чем уже было говорено выше (58, 5). Во-вторых, о неправосудности можно говорить в смысле отсутствия справедливого равенства между одним человеком и другим, как когда некто желает иметь большее количество блага, например богатства или почести, и меньшее количество зла, например тяжелой работы и убытка, и в таком случае у неправосудности есть особый предмет, а сама она является особым пороком, противоположным частной правосудности.

Ответ на возражение 1. Подобно тому, как законная правосудность связана с общим человеческим благом, точно так же божественная правосудность связана с божественным благом, которому противен весь грех [в целом], и в этом смысле о любом грехе можно говорить как о беззаконии.

Ответ на возражение 2. Даже частная неправосудность опосредованно противоположна всем добродетелям, поскольку все внешние действия принадлежат, хотя и по-разному, и правосудности, и другим нравственным добродетелям, о чем уже было сказано (58, 9).

Ответ на возражение 3. Воля, как и разум, простирается на все предметы нравственности, то есть на страсти и те внешние деятельности, которые связаны с другими людьми. С другой стороны, правосудность совершенствует волю исключительно в том, что касается её простирания на связанные с другими людьми деятельности, и то же самое можно сказать о неправосудности.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что человек, поступая неправосудно, становится неправосудным. В самом деле, как было показано выше 54, 2), навыки получают свой вид от своих объектов. Но надлежащим объектом правосудности является правосудность, а надлежащим объектом неправосудности – неправосудность. Следовательно, человек, поступая правосудно, должен называться правосудным, а поступая неправосудно, неправосудным.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что ошибаются те, которые полагают, будто бы от них зависит поступать [или не поступать] неправосудно, и что правосудному ничуть не менее свойственно поступать неправосудно, чем неправосудному[245]. Но это мнение не было бы ложным, если бы неправосудному не было присуще поступать неправосудно. Следовательно, человека должно считать неправосудным постольку поскольку он поступает неправосудно.

Возражение 3. Далее, каждая добродетель в равной мере простирается на присущий ей акт, и то же самое можно сказать и о противоположном ей пороке. Но поступающий неблагоразумно считается неблагоразумным. Следовательно, поступающий неправосудно должен считаться неправосудным.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «можно, поступая неправосудно, не быть ещё неправосудным человеком»[246].

Отвечаю: подобно тому как объектом правосудности является некое равенство во внешних вещах, точно так же объектом неправосудности является некое неравенство, обусловленное избыточным или недостаточным назначением тому или иному человеку того, что его. С этим объектом навык к неправосудности соотносится посредством присущего ему акта, который называется неправосудным поступком. Поэтому то, что человек, поступая неправосудно, при этом не является неправосудным, может случаться двояко. Во-первых, по причине недостаточного соответствия деятельности надлежащему объекту. В самом деле, деятельность получает свой вид и имя от своего непосредственного, а не опосредованного объекта, а в том, что определено к цели, непосредственным является намерение, а опосредованным – то, что не входит в намерение. Таким образом, если человек поступает неправосудно, не намереваясь поступать неправосудно, например, если он поступает так по неведенью, не осознавая, что поступает неправосудно, то в строгом смысле слова он совершает нечто неправосудное не непосредственно, а опосредованно, поступая неправосудно, так сказать, материально, в то время как со стороны деятельности его нельзя считать неправосудным. Во-вторых, это может случаться по причине недостаточной соразмерности между деятельностью и навыком. В самом деле, неправосудность может являться следствием то ли страсти, например гнева или желания, то ли выбора, например, когда сама неправосудность является непосредственным объектом чьего-либо самодовольства. В последнем случае она в строгом смысле слова возникает из навыка, поскольку если у человека есть навык, то все, что приличествует этому навыку, доставляет ему удовольствие. Таким образом, поступать неправосудно преднамеренно и по выбору надлежит неправосудному, в каковом смысле неправосудным является тот, кто обладает навыком к неправосудности. Однако человек может поступать неправосудно неосознанно или из-за страсти, не обладая при этом навыком к неправосудности.

Ответ на возражение 1. Навык получает свой вид оттого, что является его объектом в прямом и формальном значении слова, а не в материальном и опосредованном значении слова.

Ответ на возражение 2. Любому человеку непросто совершить неправосудный поступок по выбору, а именно так, как если бы это само по себе доставляло ему удовольствие, а не ради чего-то еще. На это, согласно Философу, способен лишь тот, что обладает [соответствующим] навыком[247].