Это то, что я говорил вам сегодня — на Страшном Суде Господь предаст нас геенне: „Блюди убо душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши и Царствия вне затворишися“.
Кто хочет получить истинную жизнь, должен стараться получить ее теперь же, он должен здесь же приобщиться к жизни истинной, вечной. „И не ревнующий стяжать ее по душе здесь, да не обольщает себя пустыми надеждами получить ее там, или как-нибудь сподобиться человеколюбия Божия во время: оно. Ибо тогда будет время праведного воздаяния, а не милования и щадения, „время гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2, 5).“, время 5 показания „руки крепкой и высокой“, ввергающей на муку в ад непокоривых“ (Пс. 135, 12). Горе имеющему „впасть в руце Бога живаго“ (Евр. 10, 31). Горе имеющему там испытать гнев Господень, а не здесь, „от страха Божия познавшему „державу гнева Его“ (Пс. 89, II) и делами не исходатайствовавшему себе человеколюбия Божия. — Это дело настоящего времени“ (7).
Здесь есть время покаяния, время милования, время щадения, время милосердия. Не ропщи на Бога, ибо Он дает тебе время покаяния.
„Для того и жизнь сию устроил нам Бог, чтобы дать место покаянию. Если бы этого не было, то человек согрешивший, тотчас лишился бы и жизни сей. Ибо какая была бы от нее польза, или какая в ней нужда? — Почему отчаянию совершенно никакого нет места в человеках; хотя лукавый многообразно покушается ввергать в него не только нерадиво живущих, но и добре подвизающихся. Поелику таким образом время жизни есть время покаяния, то уже то самое, что согрешивший еще жив, служит для него, если он пожелает обратиться к Богу, ручательством, что будет Им милостиво принят. Ибо в настоящий момент в жизни самовластие всегда в силе; самовластию же, как предмет, подлежит путь вышеуказанной жизни и смерти, из коих оно может избрать или отвергнуть какой хочет, как дело достижимое. Где же тут найти место отчаянию, когда всегда и все имеют возможность, если захотят, стяжать жизнь вечную“ (17).
Этими словами Григорий Палама объясняет, что в этой жизни мы можем „самовластно“ взять путь жизни или путь смерти, — путь жизни для мира и смерти для Бога, когда тело живет, а душа умерла.
„Эта жизнь есть данная к покаянию“ — „для того и жизнь сию устроил нам Бог, чтобы дать место покаянию“.
Поэтому помните о конце нашей жизни, о том, что Христос есть наш Путь и Жизнь, и пусть каждый из вас думает об этом и проверяет — живет ли он с Богом или без Бога, живет не в мыслях только, а в жизни. Помните, что здесь есть время покаяния и милования, помните, что Господь нас видит в каждую минуту нашей жизни и что здесь мы должны каяться и исполнять Его заповеди, а там, после смерти, не будет уже места милованию и щадению, а будет Суд и праведное воздаяние.
Не бойтесь умереть телесною смертью, ибо это есть преставление, переставление, перестановка, — это не есть настоящая смерть, ибо умерло только тело, а душа жива, да и самое тело воскреснет в Страшное Второе Пришествие Господа.
„Но для чего воскреснет? — спрашивает Григорий Палама. — Для того, чтобы получить воскресение не только тела, но и души, или для того, чтобы получить осуждение и вполне умереть“. „Ибо, хотя все воскреснут, но каждый“, — как говорит Апостол, — „в своем чину: похотями же плотскими и страстями дух умертвивший здесь, там увы! имеет быть осужден вместе с художником и виновником всякого зла и предан нестерпимому непрестающему мучению: что есть вторая, не имеющая преемства смерть“.
Поэтому-то Святая Церковь и призывает нас: „Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши и Царствия вне затворишися, но воспряни зовущи: Свят, свят, свят еси, Боже, Богородицею помилуй нас“.
Этот образ великого Учителя и делателя умной молитвы дается нам Церковью для того, чтобы мы в возможной для нас мере занимались хранением языка, ума и сердца, хранением в себе богатства молитвы; тогда мало-помалу будет раскрываться и нам тот свет Фаворский, который был открыт Апостолам и за который боролся Григорий Палама на соборе 1241 г.
Аминь.
29. Учение об истинной смерти Св. Григория Паламы
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Святитель Григорий Палама оставил нам не только те заветы, о которых говорил я вам вчера и относительно которых Св. Церковь заповедует памятовать во дни поста, но еще и то, что всем нам необходимо принять вообще и, может быть, особенно важно помнить также во дни поста — учение его о смерти.
Григорий Палама, раскрывая перед своими учениками указанное свое учение, говорит и нам, что есть смерть, которую все мы считаем смертью — тот момент, когда душа отделяется от тела, когда тело умирает, а душа только «преставляется» — и эта смерть не есть настоящая смерть, подлинная смерть, это есть только преставление, переставление, «перестановка». Но, учит св. Григорий, подобно тому, как тело, отделяясь от души, умирает, так умирает и душа, отделяясь от Бога — это есть истинная смерть. И первому человеку так и было сказано, что если он вкусит от запрещенного плода, то «смертию умрет», а мы знаем, что жил он после того на земле 930 лет. Но Григорий Палама говорит, что человек тогда уже и умер, умер в момент преступления заповеди Божией. Есть грех к смерти, указывает он на слова Иоанна Богослова, — это есть настоящая истинная смерть, — уже не только преставление, перестановка из одного состояния в другое, а подлинная смерть. В чем же она заключается? Григорий Палама и говорит: подобно тому, как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души. Помните, как Григорий Богослов говорит — душа для тела то же, что Бог для души. Настоящая смерть есть, когда душа разъединяется с Божественной благодатью и сочетается с грехом. Если Господь есть истинная Жизнь, то мы в Нем только и живем, ибо если мы удаляемся от Него и начинаем жить по похотям мира сего, наша душа, лишившись источника жизни, начинает тлеть, а затем и умирает. Есть первая смерть и вторая смерть. Вторая смерть наступает тогда, когда будем позваны на Суд и осуждены на вечную муку.
Мы на Страстной неделе будем петь: «Блюди убо, душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши».
Как же это так — бессмертная душа и вдруг — «смерти предана будеши»? Можно было бы еще и посмеяться над этим: «Говорите, „душа бессмертна“, а в то же время поете, да еще Великим постом — „да не смерти предана будеши“. Как будто хотите запугать человека».
Нет, это не запугивание, а истинное, подлинное учение Церкви, и это учение с особенной силой раскрывает прославляемый нами ныне Святитель Григорий Палама.
Он говорит, что в будущем пакибытии одни души будут обречены на смерть, а другие на жизнь.
В чем же жизнь и смерть?
Господь пришел, как мы слышали ныне, «да живот имут и лишше имут» (Иоан. 10, 10). Эти слова приводит и Григорий Палама. Господь пришел дать нам жизнь и не только жизнь, но и «лишшее», большее. Что же это лишшее?
Тот, кто не на словах только верует во Христа, тот всем своим существом знает, что жизнь истинная в Боге, как и Сам Он сказал: «Аз есмь Путь, Истина и Живот», и каждый христианин, желающий не болтать о Христе и развлекаться на той или иной истине христианского мировоззрения, а опытно «деяньми» изучающий писания, как говорят Св. Отцы, знает хорошо, что слова эти — непреложная истина, что Христос есть наша Жизнь, а удалившиеся от Него примут смерть и будут ввержены во тьму внешнюю, где будет плач и скрежет зубов. И в этом нет ничего особенного — они этого и хотели, и мы, если не будем думать ни о первой, ни о второй смерти, если не будем заботиться о жизни нашей души — она будет все более тлеть и, наконец, умрет — ив этом не будет ничего особенного, ибо исполнено будет желание наше, ибо во Второе Пришествие прежде Суда Христова мы будем осуждены гласом Его в нас — нашею совестью. «Восстани спяй и воскресит тя Христос», — напоминает Григорий Палама слова Апостола (Ефес. 5, 14).
Если смерть души — удаление ее от Бога — может быть при жизни тела, то есть и обратное — может быть воскресение прежде телесной смерти. Человек еще на земле живет, а для Бога он уже воскрес. Об этом учит и Иоанн Лествичник.
Для нас, не только именующих себя христианами, но желающих исполнять заповеди Христовы, надо проверить — живы ли мы и не умираем ли?
Берегите свою душу. Помните, что есть одна жизнь — жизнь в Боге, и одна смерть — отчуждение от Него, лишение общения с Ним. Так и Господь говорит в притче: «Брат твой был мертв и ожил», — сказал отец, обращаясь к сыну, который с негодованием взирал на то, как был принят блудный, расточивший имение брат.
Вот, братие и сестры, Григорий Палама призывает нас к тому, чтобы мы вгляделись в свои души, посмотрели бы — живы мы или умерли.
