"Се, раба Господня" - это Пс.115:7 - "О, Господи! я раб Твой, я раб Твой и сын рабы Твоей".
"Да будет Мне по слову Твоему" - это Пс.118:65 - "Благо сотворил Ты рабу Твоему, Господи, по слову Твоему".
Далее: "И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем" - ср. "Возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моем" (1Цар.2:1).
"что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды" - ср. "По множеству щедрот Твоих призри на меня" (Пс.68:17); "Смиренных возвышает Господь" (Пс.146:6).
"что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его" - ср. "Десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня" (Пс.17:36); "Свято и страшно имя Его!" (Пс.110:9).
"и милость Его в роды родов к боящимся Его" - ср. "И правда Его на сынах сынов, хранящих завет Его и помнящих заповеди Его, чтобы исполнять их" (Пс.102:18).
"явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их" - ср. "Господь разрушает советы язычников, уничтожает замыслы народов, [уничтожает советы князей]" (Пс.32:10).
"низложил сильных с престолов, и вознес смиренных" - ср. "Ибо Ты людей угнетенных спасаешь, а очи надменные унижаешь" (Пс.17:28).
"алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем" - ср. "Сытые работают из хлеба, а голодные отдыхают" (1Цар.2:5).
"воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость" - ср. "Вспомнил Он милость Свою [к Иакову] и верность Свою к дому Израилеву" (Пс.97:3).
"как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века" - ср. "Клялся Господь Давиду в истине, и не отречется ее: от плода чрева твоего посажу на престоле твоем" (Пс.131:11).
В общем, "молитва Марии" - это всего лишь набор перефразировок ветхозаветных гимнов. Это больше похоже на каноническую молитву священника, чем на реакцию восхищенной Женщины. Вряд ли Дева Мария произносила все эти слова. Вероятно, они были попросту сочинены "романтически настроенными товарищами" из апостольской среды и приписаны Ей. Приписаны, конечно, в контексте иудейской традиции, рассматривавшей Женщину как Рабыню - не только "Господню", но и Рабыню вообще.
Для чего Сама Богиня на время приняла образ смертной Женщины - об этом можно только догадываться. Она никогда не заявляла о Своей Божественности. Она никого не исцеляла и не воскрешала. Она ничего не проповедовала. Она не создавала нового учения. Она позволила убить Ее сына, и в глубокой скорби смотрела на это убийство, сопровождаемое скорбью Матери-Природы в виде стихийных явлений, происшедших в тот момент (затмение Солнца и землетрясение, упоминаемые евангелистами). Она тихо и незаметно состарилась на земле и, наконец, просто исчезла из этого мира. Мужчинам, спекулировавшим Ее именем и именем Ее сына, Она позволила создать новое религиозное сообщество, впоследствии превратившееся в мирового палача. Это ли не справедливое возмездие Великой Богини за отречение от Нее?
Создается устойчивое впечатление, что Богиня собственноручно подтолкнула обезумевшее человечество к краю пропасти, чтобы явить ему весь ужас того положения, в котором оно оказалось. И сейчас люди с каждым годом все больше разочаровываются в "мужских" религиях, и в христианстве прежде всего. Движение почитания Богини Матери в наши дни набирает все больше оборотов. Общество постепенно возвращается к Матриархальным ценностям и устоям.
Глава 19. СИМВОЛЫ ДРЕВНЕЙ РЕЛИГИИ В ХРИСТИАНСТВЕ
До IV в. н.э. богословие христианской церкви находилось практически в зачаточном состоянии, почти не развиваясь. Церковное руководство того времени было более озабочено тем, чтобы новое религиозное сообщество попросту выжило в окружающем языческом мире. Религиозная нетерпимость христиан, повсеместно обвинявших иноверцев в "поклонении бесам", навлекала на их головы акты возмездия со стороны язычников.
В гонениях на христианскую церковь I века особенно преуспел император Нерон, которого сами христиане именовали не иначе как "антихристом". Однако, этот человек, последний представитель династии Юлиев-Клавдиев, достигший чрезвычайного могущества в годы своего правления (54-69), вовсе не являлся язычником, а был вообще неверующим по убеждениям, что не мешало ему в соответствии с римскими традициями отправлять культовые обряды (по меткому замечанию Г. Сенкевича, Нерон являлся одновременно и богом, и верховным жрецом, и атеистом - в одном лице). От жестокости этого безумного императора язычники страдали ничуть не меньше, чем христиане.
Положение христиан в Римской Империи стало резко меняться с приходом к власти императора Цезаря Гая Флавия Валерия Константина Августа (306-337), известного в истории под именем Константина Великого. Константин овладел троном в результате военной победы над своим соперником Максенцием (312 г.), и эта победа, по мнению церкви, была ниспослана Константину самим Христом. В соответствии с широко известным церковным преданием, перед сражением Константину было явлено в небе видение креста с греческой надписью: "Сим побеждай".
Однако, вероятнее всего, предание это было сочинено придворным богословом Константина, Евсевием, на основании языческой легенды, в то время ходившей по всей Галлии, о видении в небе какого-то светоносного войска (облака в небе принимают порой самые причудливые формы). Эту легенду пересказывал в 321 г. галльский ритор Назарий в своем похвальном слове Константину. Видение в небе световых лучей, пересекающихся в виде креста - это также изученное атмосферное явление, повторяющееся и в наши дни (в России это явление периодически наблюдается, например, в Ленинградской области). Таким образом, придворные богословы нового императора имели в своем распоряжении все основания для сочинения этого христианского предания.
Следует заметить также, что по своем воцарении Константин распорядился поставить в Риме свою статую, где он держит в руке копье острием вниз с перекладиной вверху. Языческое окружение Константина, видимо, справедливо полагало, что статуя символизирует победу, одержанную силой оружия Константина. Однако христиане склонны были видеть в константиновом копье церковный символ креста. Профессор Болотов писал об этой статуе как об исповедании Константином христианской веры "прикровенного характера". Но зачем было бы могущественному императору, победителю сильного соперника, "прикровенно" намекать на помощь христианского бога, будто бы полученную им в битве с войсками Максенция? Скорее всего, в этом случае он исповедал бы свою веру более открытым образом, никого не страшась. Следовательно, "помощь Христова" в этой войне была всего лишь ловкой выдумкой, и первое время после своей победы Константин продолжал оставаться язычником, а не перешел тотчас в христианство будто бы из чувства благодарности к богу Иисусу.
Несомненно, симпатия к христианам этому язычнику была внушена его Матерью, Императрицей Еленой, и Константин, сделавшись императором, отказался от политики притеснения церкви. Современники этого правителя усмотрели в его действиях "благоволение Христа", и язычники под влиянием проповедей христиан, сопровождающихся рассказами о небесном кресте, якобы виденном Константином, потянулись в христианские общины. Настало время Константину сделать правильный с его точки зрения выбор относительно господствующей религии на территории империи. Видя, что хорошо организованная христианская церковь может стать гораздо лучшим подспорьем в деле государственного управления, чем разрозненные языческие культы, Константин также объявил себя христианином, за что впоследствии был провозглашен "святым" несмотря на то, что до своего "обращения" он зверски уничтожил свою собственную Жену и сына. К тому же, изучая догматические источники христианской веры, Константин пришел к выводу, что религия, проповедующая "власть кесаря от Бога" и "повиновение рабов господам", будет ему наиболее полезна в деле государственного управления. Стремившийся к единодержавию, этот победитель Максенция понимал, что власть одного кесаря будет прочной только тогда, когда массами овладеет идея одного единственного христианского бога в противовес множеству языческих.
С этого времени и начался расцвет нового христианского богословия под покровительством снисходительного императора, почти не вмешивавшегося в церковные дела, но горячо одобрявшего мнение большинства руководителей церкви. Именно в правление Константина состоялся первый вселенский собор (325 г.), осудивший в Никее учение "злочестиваго Ариа".
Язычники, во множестве наполнявшие теперь христианские церкви в угоду государственным властям, принесли с собой и идею "триглав", в свое время перенятую язычеством из Матриархальной Древней Религии.
"Три фазы Луны - молодая, полная и убывающая - напоминали три фазы Матриарха: Девственница, Нимфа (Женщина в брачном возрасте) и Старуха... Ее можно представить в виде еще одной триады: Девушка верхнего мира, Нимфа земли или моря и Старуха подземного мира, персонифицированные соответственно в Селене, Афродите и Гекате. Эти мистические аналогии объясняют священность числа три... Однако поклонявшиеся Богине-Луне ни на миг не забывали, что имеются в виду не три Богини, а всего одна", - писал известный исследователь древних культов Р. Грейвс.
