ФЕОТИМ: Несомненно.
9. ФЕОФАН: Что же, не нуждаемся ли мы непременно в том, кто рассудил бы, каким образом одна и не одна, и как, притом, что Дух Святой един, Исаия видел седмь духов [583], почивших на воспринятом Владыкой [человечестве] (επαναπαυσάμενα τω δεσποτικώ προσλήμματι), про которые и Захария научился от ангела, что они суть седмь очеса Господня [584]?
ФЕОТИМ: В высшей степени нуждаемся, дабы нам не противоречить самим себе, и не думать, будто это случалось с прежде нас бывшими отцами в этом жизненно важном вопросе благочестивого исповедания. Посему скажи, каким образом божественность Самого Бога одна и [в то же время] не только лишь сущность?
ФЕОФАН: И это тоже я говорю так, как явствует из сам их отеческих речений. Ибо когда мы произносим имя «божественность» в качестве наименования превышающей именование сущности, то есть одна Божия божественность — простая, неделимая, нераздельная, невидимая, умонепостижимая. И сие показал сказавший: «озаряйтесь единым Светом в смысле сущности и, следовательно, божественности» [585]. {стр. 198} Но одна божественность и у трех Лиц, за исключением личностных отличительных особенностей (ιδιωμάτων) во всем остальном ничуть не отличающихся [Друг от Друга]: «ибо что ни назовешь божественностью: хоть силу и энергию, хоть сущность — одна она у трех [Лиц]», как это дословно сказал великий Василий, слова которого мы привели чуть выше [586]. Если кто и совокупность всего этого, объединив, назовет божественностью, то и тогда у трех Лиц будет одна божественность, то есть сущность и то, что созерцается и богословствуется окрест нее, как это говорит и великий Афанасий в составленной им проповеди по случаю ежегодного празднования божественного Благовещения [587]. Когда же некую божественную силу или энергию Божию назовем божественностью, то много суть энергий Божиих, получивших одинаковое именование. Ведь есть зрительная, очистительная, обоживающая и созерцательная [энергия] и пребывание везде и нигде или, иначе говоря, приснодвижимость, и осиявший на Фаворе избранных учеников свет, как мы немного выше несомненно узнали от святых. Но кроме прочего и великий Василий во многих других местах своих сочинений встает на защиту [этого учения], а кое–где явно утверждает и что Святой Дух «прост по сущности, но многообразен по силам» [588]; и также, что «энергии Его многоразличны, а сущность проста» [589]. О каких он говорит энергиях? О тех, о которых и сам он упомянул там: о промысле, о силе, о благости, о предведении, творчестве и воздаянии, и о тому подобном, которые имея в виду и богослов Григорий, упомянув о семи духах у Исаии, говорит, что «Исаие угодно называть духами энергии Духа» [590]. {стр. 199} И богоносный Дамаскин говорит, что «и силы Духа называются духами» [591]. Однако вернемся лучше к тому, о чем сейчас у нас речь. Поскольку и сущность, хотя и не в собственном смысле слова, и энергия — в собственном — называется божественностью Божией, то божественность является одновременно и умопостигаемой, и непостижимой, будучи одной, так как она — одного Бога, «дабы, — согласно Григорию Богослову, — постигаемым привлекать к Себе, а непостижимым приводить в удивление» [592]. «Ибо произведения, — по великому Василию, — служат указанием на силу, мудрость, искусство, а не на самую сущность; и даже самую силу создателя они не обязательно являют полностью» [593]. Итак, хорошо ли сработанным получил ты и это правило благочестия?
10. ФЕОТИМ: Превосходно и совершенно, как мне кажется. Остается тебе посредством него обличить оного Варлаама и его ученика и наследника его злославия, Акиндина.
ФЕОФАН: Этот Варлаам и после него тот другой, стали опасными для нас и для благочестия, потому что, поревновав не только Арию но Савеллию Ливийцу, назвали многобожниками святых и всех православных, говоривших иногда об одной — во многих смыслах — божественности, а иногда называвших не только сущность, но и нетварную силу и энергию, как это показано выше, божественностью Того же Бога. А сами они некогда называли нетварной божественностью Божией одну лишь оную сверхсущественность, а укорененные в ней энергии — тварными (подобно {стр. 200} тому, как Арий называл единственно нетварной ипостась Отца, а прочие — тварными); а теперь называют энергию неотличимой от сущности (как Савеллий говорил, что ипостась неотличима от сущности), и таким образом, противопоставляя единству божественности различение и собирая от Священных Писаний речения об одной божественности, худо выступают против православно мудрствующих о том и другом. Ты же, приводя их слова к правилу благочестия, которое божественность Одного и Того же Бога называет иногда одной, а иногда говорит, что это не одна лишь сущность, покажешь, что они сами воистину суть многобожники, как худо говорящие о тварной и нетварной божественности Бога и учащие, будто одна лишь Его сущность является нетварной божественностью, а зрительную силу Ведущаго вся прежде бытия и Его достоинство, и власть, и промысл низводящие до уровня твари. Ведь так и Бог для них будет местами тварным, местами нетварным, и разделенным на противоположности. Они даже не хотят принять во внимание ни Сына, ни Духа Святого: ведь Каждый из Них по неизреченен (так в оригинале) равно с Отцом. Если опять же они скажут, что энергия неотличима от сущности, сливая их воедино, то снова, согласно тому же правилу благочестия, скажи: «как же тогда одна описывается как умопостигаемая, а другая — как непостижимая божественность Того же Бога; неизреченно видимая достойными в силе Духа и всем абсолютно невидимая; причаствуемая и непричаствуемая?» Ведь не благочестиво даже помыслить сущность Божию умопостигаемой или причаствуемой, или видимой тварями, как мы это показали в прошлом собеседовании.
11. Но видишь, как хорошо таковые вещи, приходя в столкновение друг с другом, возжигают верным свет благочестия, а против непокорных испускают огонь осуждения?
{стр. 201}
ФЕОТИМ: Очень хорошо. Ибо и я сам научился на опыте, стяжав уже из этого более ясный ум, чтобы отчетливее видеть истину благочестия. Ведь таким образом мы говорим, что и единый Дух утверждаем неделимым, когда называем Духом саму сущность или ипостась; а в другое время, ведя речь по отдельности о божественных выступлениях и энергиях одного божественного Духа, мы называем Его многочастным и научаемся, что Один является семью, и что Он допускает причастие Себе. Ты же называешь непричаствуемой сущность и природу Божию?
ФЕОФАН: Да — безымянную оную и вышеименную.
ФЕОТИМ: А причаствуемой и умопостигаемой — силу и энергию, о которой сказал великий Василий, что она постигается из творений?
ФЕОФАН: Именно так. Причем есть много различий в причастии Богу, как это сказано нами в трактате «О божественных энергиях и их причастии» и в предшествующем этому собеседовании.
12. ФЕОТИМ: А энергией ты называешь нечто иное по сравнению с сущностью, так как она отличается от нее, но неотделимое от нее?
ФЕОФАН: Так же как и ипостась от сущности: ибо каждое из этих понятий отличается значением имени.
ФЕОТИМ: Может быть, ты и энергию считаешь ипостасью?
ФЕОФАН: Да не будет. Ибо ни одна из таковых энергий не является воипостасной, то есть, самоипостасной, чтобы нам говорить словами великого Василия.
{стр. 202}
ФЕОТИМ: Однако, ты говоришь, что и посредством этой энергии Бог причаствуется причащающимися?
ФЕОФАН: Насколько они вмещают.
ФЕОТИМ: А по сущности ты называешь Того же Бога непричаствуемым.
ФЕОФАН: Да.
ФЕОТИМ: Поистине вздорны их речи против вас. Ибо как Тот же самый будет иным? Как затем будет выступление одним и тем же с неподвижностью, и причастие с непричаствуемостью, и явление с сокровенностью? Ведь они по необходимости отличаются друг от друга, но не могут относиться к разным, коль скоро они нетварны.
ФЕОФАН: Если же одни из них тварны, а другие нетварны, о, честный Феотим, то они будут и разных сущностей.
ФЕОТИМ: Как же иначе?!
ФЕОФАН: Воистину многобожники те, кто так разделяет их. Когда же, с другой стороны, они полагают абсолютно тождественным явление сокровенности и неподвижности и постоянству выступление, и непричаствуемости божественное причастие и приобщение, или, — что то же самое, — Божией сущности божественную благодать и энергию, то очевидно, что Божество становится абсолютно постижимым, что есть не меньшее многобожия зло. Впрочем, нами уже достаточно сказано об этом. Полагаю, ты и сам скажешь так.
ФЕОТИМ: В высшей степени, и к тому же несомненно точно и благочестиво.
{стр. 203}
13. ФЕОФАН: Дойдя до этого места, я должен уточнить еще кое–что.
ФЕОТИМ: Что же это такое?
ФЕОФАН: Как говорит корифей апостолов во втором из своих Посланий: да будете божественнаго общницы естества [594]? Но и мудрый в божественном Максим: «для того нас сотворил Бог, чтобы нам быть общниками божественной природы и причастниками Его присносущия» [595]. Божественный же Нисский предстоятель Григорий говорит: «став однажды сосудом избранным, божественный Павел, стал храмом, вместившим невместимую природу» [596].
