Трос в то время был уже давно отвязан. Подвесную тележку сняли сразу же после весеннего половодья. Пробыв два дня на первой поляне и не предвидя конца наводнению, которое после таких ливней обычно продолжается в течение двух, а то и трех недель, старец, по всей вероятности, не желая стеснять брата-пчеловода, решил с сопровождающим его попутчиком пройти по горной тропе через пять горных перевалов до келий приозерных монахинь, чтобы там переждать время половодья.
Рано утром они двинулись в поход. Чтобы сохранять равновесие на подъемах, старцу приходилось постоянно хвататься руками за ветви рододендрона, лавровишни и мелких деревьев, а порою придерживаться и за скальные выступы. Много сил отнимала ходьба по глинистым оползням или осыпи мелкого щебня. Осыпи образуются при разрушении так называемых камней-трескунов. Эти камни постепенно разрываются под палящими лучами солнца на мелкие частички и затем сплошным потоком сползают к подножию горы.
Подойдя к последнему перевалу, старец спросил, долго ли еще идти. Брат ответил:
— Прошли пока только половину пути, потому что впереди лежит самый высокий перевал, равный по трудности всем, ранее пройденным.
Старец сел отдохнуть и призадумался, чувствуя, видимо, большой упадок сил. При подъеме на последний перевал холщовая рубаха на нем вымокла до нитки. Он поминутно останавливался, переводя порывистое дыхание. Брат, видя это, снял с себя пояс и дал в руки старцу один конец, а сам, взявшись за другой, стал тянуть его за собой, направляясь к вершине перевала. Поднявшись наверх уже к вечеру, они свернули с основной тропы и пошли к кельям двух новых монахинь, недавно поселившихся на жительство немного ниже Анниной могилы, в густых непролазных зарослях. Это были те две женщины, которые ночевали когда-то в дупле вместе с умиравшей Анной.
Придя к ним, старец в ожидании ужина лег на постель и сразу же уснул. Через полтора часа монахини позвали его на ужин, но он, не подымаясь, отказался от еды. Сопровождавший его пустынник, чтобы не стеснять своим присутствием матушек, ушел к кельям приозерных монахинь.
Старец проснулся поздно утром. Пока матушки готовили ему завтрак, он взял у них какую-то книгу, вышел из кельи и сел невдалеке от нее, возле края скалистого обрыва, тянущегося до северной оконечности озера. Отец Анемподист читал, время от времени посматривая вниз на стремительный мутный поток, несущийся к озеру. Вдруг он потерял сознание, свалился набок и стал сползать в ужасную пропасть. На нем были новые хлопчатобумажные брюки. Сползая, он случайно зацепился манжетом одной штанины за растущий на краю обрыва куст рододендрона и остановился. Монахини, увидев это, прибежали на помощь, но вытащить его им оказалось не под силу. Наконец, старец очнулся, понял, что произошло, и стал, опираясь руками, помогать монахиням. Таким образом они выволокли его наверх.
После апоплексического удара старец еще два дня жил у матушек. Сидя в келье, он с печалью говорил: Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь (Пс. 89,10). Этими словами подвижник выразил унылое состояние своей души.
В былое время эти слова царя-пророка Давида прочитывались как-то бессознательно, механически. Иногда отшельник вроде бы касался умом памяти смертной, но сама смерть представлялась ему чем-то бесконечно далеким. Обычно он поспешно отгонял от себя тяжелую мысль о смерти. Теперь же это туманное будущее становилось грозной реальностью, осознавалось как непреложная истина. Слова псалма глубоко запали в его сердце как извещение о близком конце и скором переходе в вечность. Понимая, что в пустынь он жить уже не сможет, старец решил уехать в Россию. Когда пришел брат-житель дупла, отец Анемподист с его помощью не спеша спустился к дороге, и они на попутной машине уехали в Сухуми. Через несколько дней старец улетел в Россию к своему старому монастырскому другу, который служил в приходской церкви.
ГЛАВА 33
“Темнолицый” охотник — Слежка за братьями — “Здесь — я хозяин!” — Переноска пасеки за 13 ночей — “Отдай охотнику пчел…” — Между двух огней — Темнолицый в бешенстве — “Я вас всех перережу!” — Кот — в медвежьем капкане
Настало время выкапывать картофель, обрывать стручки фасоли и собирать уцелевший урожай кукурузы. Братья всей общиной собрались на огороде, за исключением о. Исаакия. В это время, как будто нарочно, появился “темнолицый” охотник. Увидев других, еще не известных ему пустынников, он даже всплеснул руками от изумления. Братья приуныли. Всех посетила одна и та же мысль: в лице этого человека к ним нагрянул соглядатай.
Сняв со стенки просохшую шкуру, темнолицый свернул ее и положил в мешок. Оставив мешок возле кельи, он отправился с винтовкой бродить в окрестностях огорода, будто бы выискивая диких животных. На самом же деле, он хотел выследить братьев и узнать, где они живут. Найдя удобное место, откуда хорошо просматривалась река, охотник притаился в кустах. Не догадываясь об этом, братья спустились, как всегда, по косогору к речке и гурьбой пошли по ее берегам на вторую поляну. Раньше пустынники переступали обычно с камня на камень, чтобы не оставлять следов. Но за последнее время совершенно осмелели и стали безбоязненно расхаживать по всем направлениям. Вот и на этот раз они пошли прямо по песку. Спустившись с горы, темнолицый незаметно пошел за ними. Дойдя до большого ручья, где был поворот на вторую поляну, он по их следу дошел до мельницы, которую братья построили в минувшую весну, и потом вернулся назад.
Уже поздно вечером темнолицый добрался до брата-пчеловода и решил остаться у него на ночлег. Вошел в келью, притворил за собой дверь и сел на скамейку. Кот, как и в прошлый раз, стал испуганно метаться: то под стол, то под койку, тревожно мяукая и не находя себе места. Когда пчеловод приоткрыл дверь, кот, как и прежде, пулей вылетел наружу и спрятался в дровянике. Странное поведение кота наводило на неприятные размышления. Животное, видимо, чувствовало в этом человеке недоброжелателя.
Некоторое время сидели молча, а затем незваный гость стал пытаться завести разговор по душам:
— Давай мы разведем здесь из твоих пчел пасеку в пятьдесят ульев. И тебе хорошо будет, и мне.
Должно быть, темнолицый надеялся, что пустынник с великой радостью воспримет это предложение… Но тот ответил:
— А для чего мне пятьдесят ульев? Нет-нет, более восьми пчелиных семей я разводить не намерен. Мне этих достаточно. Благодаря им я полностью себя обеспечиваю и, к тому же, имею время для молитвы и изучения Священного Писания.
Услышав такой ответ, охотник изменился в лице, сверкнул глазами и раздраженно, на ломаном русском языке сказал:
— Ты жена не имеешь, дети не имеешь! Помогай мне жить. Я мучусь, а не живу. Семью кормить не могу, деньга совсем не имею, жена мой хуже всех одет. Я каждый день на охоту хожу, время свободный совсем не имею.
— А я вот как раз по тому самому и жены не имею, чтобы мне семью не кормить, — ответил пчеловод, — потому у меня и время свободное есть для богослужения. Ради этого я и уехал из города и поселился в лесу.
— Оставь ты этот глупость, — настаивал темнолицый, — давай займемся хорошее дело, разведем здесь большой пасека и тогда оба будем жить богато.
— Нет-нет, — возражал отшельник, — мое основное дело — это богослужение, а не пчеловодство. И богатство мне совсем не нужно, потому что я одинокий человек.
— Тогда я тебе здесь жить не разрешаю. Это мой охотничий участок. Здесь я хозяин.
— А где кончается этот твой участок?
— Весь левый сторона реки, до самый хребет, — ответил охотник.
Взял винтовку, мешок с медвежьей шкурой и ушел на ночлег в келью брата-ленивца. Придя к нему, сказал:
— Пусть твой товарищ по-хорошему отдаст мне пять ульев из своей пасеки.
— А сам он за счет чего будет существовать? — спросил тот.
— Какой мой дело, пусть еще разводит…
Рано утром темнолицый стал бродить по кустарниковым зарослям вокруг поляны, спустился до половины косогора и, в конце концов, наткнулся на укромное место, где у пчеловода были спрятаны бочки с медом — в общей сложности двести килограммов. Обнаружив мед, хищник сразу же ушел в селение.
Предчувствуя что-то недоброе, пустынник пошел в свое укромное место и увидел, что сыщик обнаружил его кладовую. Медлить было нельзя. Всю ночь пчеловод с электрическим фонариком переносил мед из одного секретного места в другое. Утром, закончив дело, запер келью на замок и ушел на вторую поляну.
В тот же день на первую поляну заявились трое грабителей — родные братья темнолицего, причем один из них был лесником участка, на котором располагалась эта поляна. Все они пришли с бидонами, надеясь наполнить их медом, но… надежда их, конечно, оказалась тщетной. Тогда они сообща стали рыскать по косогору, отыскивая новое место, куда была перенесена кладовая. После длительных безуспешных поисков предводитель зашел в келью ленивца и сказал ему:
