…Мы сидим с отцом Валерием в трапезной, мы ещё о чём-то говорим, а в соседней спаленке за стеной, приготовленной некогда для Любушки, стоит фотография старицы, — и я не могу отделаться от чувства, что сама Любушка там: сидит, слушает приглушённые обрывки нашего разговора, и молится, водя пальцем по ладошке…
* * *
Я конечно, не претендую на то, чтобы в этом сборнике интервью дать полную картину возрождающегося в России Православия. На это не претендую, но некое понятие о нынешнем положении Церкви дать хочу. Хочу показать Церковь так, как её видят свои, верующие, церковные люди. Со стороны всё видится иначе. Что с того? Это — мой дом, это моя семья, и я вижу в ней в первую очередь родное, любимое, своё. Говоря о чужом доме, можно быть объективным, говоря о своём, — лучше не надо. Тот, кто «объективно» перечисляет недостатки своей родни, выглядит по меньшей мере странно, а вернее — совершенно неприглядно. Вот напоследок несколько мыслей, родившихся после прочтения статьи известного петербургского журналиста, специалиста по вопросам религии, Ильи Стогова.
19. ВЕТЕР ЛИСТАЕТ СТРАНИЦЫ
Илья Стогов — человек, которому не нужно объяснять, что такое христианство и чем, к примеру, отличается Православие от католичества, — высказался в газете «Metro» так: «Не стану я в сотый раз повторять банальную истину о том, что сегодня Россия не может претендовать на имя христианской страны… Перестроечная мода на религию прошла. Ответить на вопросы, интересующие русских, Церковь оказалась не в состоянии». («Metro», 7 декабря, 2006 г. Илья Стогов. «Самодержавие и народность. Пока только вдвоем»).
Я не то чтобы хочу поспорить с Ильёй Стоговым, не то чтобы собираюсь пяткой в грудь себе стучать: «Нет! Россия — христианская страна, а ты, католик, умолкни!» Может быть, опыт у меня и не очень богатый, но я хорошо знаю: Православие в России растёт на камнях или (что более подходит к ситуации) пробивается сквозь асфальт — тяжело, мучительно и без гарантии стопроцентного успеха. Могу и подробнее развить эту мысль, могу рассказать, как спивается русская глубинка, как люди на слова: «Вы же сдохнете от такого пьянства!» — отвечают: «А зачем нам жить?..» Или вот, о степени осведомлённости в религии, — приезжаю в деревню, спрашиваю у какой-то женщины: «Где тут батюшка живёт?» — «Кто-кто??..» — «Батюшка, священник! Понимаете? Священник!» — «Кто-кто??..» — «Ну, человек, который в церкви служит!» — «А-а, этот!.. Так это называется — поп!»
Вот, говорят: мода на религию… Мода — явление массовое, бездумное, плод, так сказать, «коллективного бессознательного». Когда в конце 80-х русские люди обратились к Православию, это не было модой, это было сознательным, втайне продуманным или, что вернее, в тайне выстраданным шагом. Это было действие активных, думающих и чувствующих людей, которые нашли возможность освятить свою жизнь новым, глубоким смыслом. Действие активных людей! А таковых в обществе всегда меньшинство. Они и сейчас остаются в меньшинстве, и завтра, и послезавтра большинством не станут. И не надо делать из этого трагедию — это в порядке вещей. Не надо делать из этого далеко идущие выводы: мол, народ не потянулся, народ не принял, стало быть, и не примет никогда, стало быть, Россия навсегда останется дикой полу-языческой, полу-животной страной.
Народ и сам себя ещё не принял. Народ ещё не знает толком, жив он или нет — ему это всё равно. В России идёт к концу период национального упадка — он сейчас в той самой фазе, когда старое, слабое, равнодушное поколение, «дети разгрома», — активно вымирает, а новое, сильное, от рождения приспособленное к новым условиям, готовое к жизни и к борьбе, — только нарождается. Страница истории приподнялась и готова перевернуться — нужно только подождать немного. И ещё нужно позаботиться о том, чтобы она перевернулась благополучно, чтобы никто её не выр-вал. Нам нужны несколько лет без смуты, без восстаний, революций и т. п. — и Россия сама вернётся на своё место.
Вспомните, как перевернулась страница в тех же 80-х годах. Ещё в 1981-м существующее положение казалось чугунно-незыблемым, а прошло всего шесть лет — и где тот чугун?..
А Илья Стогов пишет: «Ответить на вопросы, интересующие русских, Церковь оказалась не в состоянии» … Русских интересуют многие вопросы, в том числе и те, которые вовсе не в церковной компетенции. Тут налицо некий католический перебор: Церковь, мол, отвечает за всё, римский папа командует и епископами, и королями, он в ответе и за дела духовные, и за мирские…
Но наша Церковь, будем откровенны, ещё не справилась с внутренними делами — не успела пока. Нельзя после тяжкого недуга сразу вскочить с кровати и побежать на сдачу норм ГТО. Тысячи болячек ещё не зажили, тысячи вопросов остаются без ответа. Как восстановить монашество, если прервана иноческая преемственность? Как воспитать новое поколение священников, если достойных учителей не хватает? Как батюшке заниматься духовным окормлением прихожан, если все силы и время уходят на строительство? Как, наконец, это строительство вести, если в деревне спонсоров нет? Человек внутри Церкви всё это понимает, он согласен ждать, он готов по силам помогать: он включён в работу, он живёт вместе с Церковью. А человек со стороны…
Такая картинка представляется: люди строят дом. Некий праздный прохожий гуляет рядом и время от времени вопрошает строителей: «А почему это у вас дом без крыши? Как вы жить-то без крыши будете?» — «Да мы ещё не успели за крышу взяться!» — «Ах, не успели?.. Ну, ну… А у вас и окна не застеклены! Как же так?» — «Ещё время не пришло!» — «Ах, не пришло?.. Когда же оно придёт?» — «Когда нужно будет, тогда и придёт! Не мешайте работать!» — «А что это вы огрызаетесь? Я же вам не мешаю, я просто интересуюсь. Построил дом без крыши и огрызается!..»
Ни дома, ни храмы, ни приходы, ни народы не возникают по мановению волшебной палочки. На всё нужно время, — как ни скучно это звучит.
А Илья Стогов спрашивает: «А сделала ли она (Церковь)хоть что-то, чтобы говорить с обществом на одном языке? Пожилые бородатые люди строят золочёные храмы, но причём здесь лично я? Почему я должен считать их проблемы своими? И вообще, должен ли я им хоть что-то?» Да нет, конечно, не должны. Перефразируя известный анекдот, скажем: «С инославных денег не берём-с!» Да и не в том вопрос, кто кому должен: общество Церкви или Церковь обществу. Общество ещё слишком немощно, чтобы услышать голос Церкви, Церковь земная ещё недостаточно оправилась от погрома, чтобы уверенно вести за собой стадо словесное… Однако главное сделано: живая, дышащая часть русского народа — в Православии. Это — фундамент, на нём уже можно что-то строить; это — передовой отряд, придёт время, и под его шаг подстроятся новые и новые люди. Нужно только подождать, пока страница перевернётся, пока подросшее сильное поколение не начнёт искать твёрдую основу для жизни и в поисках этих не остановит взгляд на только что отстроенных золочёных, несимпатичных Илье Стогову, храмах. Мы работаем для будущего, а время работает на нас.
ЧАСТЬ III. БЕЗ СТРАДАНИЙ ЖИЗНЬ НИЧТОЖНА
Есть такое расхожее мнение среди верующих: «В советские-де времена роль Церкви исполняла культура — литература, музыка, кино, театр». Я не хочу спорить с этой мыслью, хочу только заметить, что естественный вывод из неё: «Теперь, когда Церковь вернулась, в культуре больше нужды нет!..» Кого-то такой вывод испугает, но многие, многие — поверьте мне! — с радостью согласятся с ним!.. Увы, приходится признать: если бы кое-кому из наших, православных дать волю, то они снесли бы с лица земли всё, что ещё уцелело после демократического погрома…
К счастью такое можно сказать не о всех православных. Вот несколько примеров тому.
1. РУССКИЕ ДУШИ ЗАРОСЛИ БУРЬЯНОМ…
На петербургской улице Есенина стихи Есенина вряд ли придут в голову, а Поэтический бульвар, что впадает в эту улицу, почему-то не навевает поэтического настроения… Мы с доцентом СПб государственного университета, кандидатом искусствоведения Ольгой Борисовной Сокуровой сидим в её квартире в брежневской многоэтажке, где за окном — череда таких же многоэтажек, и ведём разговор о современной культуре.
— А имеет ли право на существование само выражение — «современная культура»? В чём, собственно, она заключается? В телевизоре, в интернете, вFM-радиостанциях? Это и есть культура нынешнего дня? Не слабовато ли?
— Давайте начнём с самого начала… Вы знаете, кто на земле был первым деятелем культуры? Адам. Да, наш общий праотец Адам. Он по велению Божию возделывал райский сад, а садоводство — это самая что ни на есть культурная деятельность… Вам известно, что само слово «культура» — сельскохозяйственного происхождения? Первоначально оно означало «возделывание почвы, удобрение её, подготовка к посеву». Это Цицерон первым обратил внимание, что возделывание почвы и воспитание души удивительно похожи: «Как плодородное поле без возделывания не даёт урожая, так и душа. Возделывание души — это и есть философия. Она выпалывает в душе пороки и приготовляет душу к принятию посева». И вдумайтесь: какая удивительная связь между этими словами и евангельской притчей о сеятеле! Семя — слово Божие, но, чтобы прорасти, оно должно упасть в хорошо возделанную почву. Возделыванием этим и занимается культура.
