Безусловно, для добрых христианских дел необходима некоторая дополнительная мотивация. Павел признает это, поскольку призывает читателей «не унывать» и «не ослабевать» (ср. 2 Фес. 3:13). Деятельное христианское служение — это тяжелый, требующий усилий труд. Нам угрожает искушение поддаться разочарованию, расслабиться, даже полностью сдаться.
Поэтому Апостол дает нам эту мотивацию, он говорит, что делать добро — это все равно, что сеять семя. Если мы неустанно сеем, то «в свое время пожнем, если не ослабеем». Если крестьянин, устав от посева, бросит поле засеянным только наполовину, то и пожнет он только половину возможного урожая. Точно так же с добрыми делами. Если нам хочется получить урожай, нужно закончить посев и терпеливо ждать, точно так же, как земледелец «ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго…» (Иак. 5:7). Как говорит об этом Джон Браун, «христиане часто ведут себя, как дети, когда речь идет о жатве. Им хочется в один день и посеять, и сжать».[90]
Если посев — это добрые дела для людей, то каким же будет урожай? Павел не говорит об этом, предоставляя догадываться нам самим. Но если терпеливо совершать добрые дела в церкви или в обществе, это всегда принесет добрые результаты. Это может принести утешение, облегчение или помощь нуждающимся. Это может привести грешника к покаянию и спасению; Сам Иисус говорил о Своем деле, как о посеве и жатве (Мф. 9:37; Ин. 4:35–38). Может быть, будет остановлено нравственное разрушение общества (в этом и состоит функция «соли земли») и общество даже превратится в более приятное и здоровое место для жизни. Может быть, человек научится уважать прекрасное, доброе и истинное, особенно сейчас, когда нормы так стремительно меняются. Это принесет благо и тому, кто делает добро, — не спасение (ибо это дар Божий, который нельзя заработать), но какую–то награду на небесах за верное служение; возможно, наградой этой будет еще более ответственное служение.
«Итак, [продолжает Павел в стихе 10, поскольку посеянное доброе семя приносит добрый урожай] доколе есть время [а в земной жизни у нас есть много времени и возможностей], будем делать добро всем, а наипаче своим по вере». Свои по вере — это братья–верующие, «принявшие с нами равно драгоценную веру» (2 Пет. 1:1), то есть наши братья и сестры в Божьей семье. Как говорится, «благотворительность начинается дома», по отношению к родным, которые имеют первое право требовать нашей преданности, хотя христианская благотворительность на этом не кончается. Иисус говорил, что нам надо любить своих врагов и служить им, а не только друзьям. Таким образом, «постоянство в добром деле» (Рим. 2:7) присуще истинному христианину, присуще настолько, что в Судный день будет принято в качестве свидетельства спасительной веры.
Мы рассмотрели три сферы христианской жизни, к которым Павел применяет свой неумолимый принцип: «Что посеет человек, то и пожнет». В первой из них семенем является Слово Божье, которое наставники сеют в умах и сердцах собрания верующих. Во второй этим семенем служат наши собственные мысли и дела, посеянные либо в плоть, либо в дух. В третьей семена — это добрые дела, посеянные в жизни окружающих нас людей.
И в каждом случае, хотя семена и почва различны, за посевом следует жатва. Учитель, сеющий Слово Божье, пожнет средства к существованию; таков замысел Божий. Грешник, сеющий в плоть, пожнет растление. Верующий, сеющий в дух, пожнет жизнь вечную, общение с Богом, которое будет постоянно углубляться. Христианин–филантроп, сеющий добрые дела в обществе, пожнет добрые плоды в жизни тех, кому служит, а также награду в вечности.
Ни в том, ни в другом, ни в третьем случае «Бог поругаем не бывает». Везде неизменно действует один и тот же принцип. А поскольку Бога обмануть нельзя, мы остаемся в дураках, пытаясь обмануть самих себя! Нельзя игнорировать этот закон или сопротивляться ему; надо принять его и жить в согласии с ним. Необходимо, чтобы здравый смысл позволил этому закону действовать в нашей жизни. «Что посеет человек, то и пожнет». Мы непременно пожнем то, что посеяли. Поэтому, если нам хочется доброй жатвы, надо сеять и продолжать сеять доброе семя. Тогда, в свое время, мы соберем урожай.
6:11–18.
СУЩНОСТЬ ХРИСТИАНСКОЙ РЕЛИГИИ
11 Видите, как много написал я вам своею рукою.
12 Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за кресг Христов;
1} Ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти.
14 А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира.
15 Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая гварь.
16 Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость, и Израилю Божию.
17 Впрочем, никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа нашего Иисуса Христа на теле моем.
18 Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь.
Итак, Павел подошел к концу послания. До сих пор он диктовал его, но теперь, по своему обычаю, берет перо из рук своего секретаря, чтобы добавить собственной рукой постскриптум. Обычно он просто ставил свою подпись, чтобы подтвердить подлинность послания (см. 2 Фес. 3:17). Иногда он добавлял заключительное наставление или благословение. Но на этот раз он дописывает несколько завершающих фраз своей рукой.
Стих 11: «Видите, как много написал я вам своею рукою» (англ.: «Видите, какими большими буквами я пишу вам своею рукою» — прим. перев.). По поводу этих «больших букв» были выдвинуты различные предположения. Может быть, Павел имел в виду «корявые, неаккуратные буквы» непривычного к письму человека,[91] поскольку сам он не был профессиональным писцом и, скорее всего, для него было привычнее писать на еврейском, нежели на греческом языке. Или, может быть, он писал крупными буквами из–за плохого зрения, о чем мы уже упоминали в связи с «немощью плоти» (Гал. 4:13–14). Однако большинство комментаторов считают, что Павел специально писал большими буквами, либо потому, что относился к своим читателям, как к детям (и упрекал их в духовной незрелости с помощью букв, доступных даже младенцу), либо просто для того, чтобы подчернуть важность своих слов, «чтобы приковать к ним взгляд и внимание»,[92] точно так же, как сегодня мы пишем слова с заглавной буквы или подчеркиваем самое важное. К своему пересказу Дж. Б. Филлипс добавляет примечание: «Согласно вековому восточному обычаю, это вполне могло означать следующее: «Видите, как сильно я нажимаю на перо, записывая эти слова». Таким образом, эту фразу можно перевести так: «Смотрите, как настойчиво я подчеркиваю для вас эти слова».
Что же подчеркивает здесь Павел? Он подчеркивает основные темы христианского Евангелия. Еще раз он противопоставляет себя «вышедшим из Иудеи», сравнивая тем самым две религиозные системы. При этом он обозначает жизненно важные вопросы, стоящие на карте. Читая эти слова о противоборстве Павла с иудеями, мы словно переносимся из первого столетия прямо в век двадцатый. Нам даже удается бросить взгляд на многовековую историю Церкви, ведь на всем ее протяжении постоянно обсуждались именно эти важные проблемы. Отсюда вытекают два вопроса о сущности христианской религии.
1. Внешняя она или внутренняя? (ст. 12–13)
Как выражается сущность христианской религии: внешне или внутренне? Нам нужно ответить, что в основе своей христианство не является религией внешних церемоний и обрядов; это нечто внутреннее и духовное, живущее в сердце.
Но иудеи сосредоточивали свое внимание на внешнем, а именно, на обрезании. В стихах 12 и 13 Павел говорит, что они не только «сами обрезываются», но и «хотят, чтобы вы обрезывались», или «принуждают вас обрезываться». Их иногда справедливо называют «партией обрезания». На этих страницах мы уже не раз слышали их боевой клич: «Если не обрежетесь,., не можете спастись» (Деян. 15:1); то есть, они отрицали, что спасение дается только по вере.
Почему они так поступали? Павел говорит об этом весьма откровенно. Стих 12: «Желающие хвалиться по плоти…»; «те, кто хотят произвести внешнее хорошее впечатление» («Слово жизни»). Стих 13: «…дабы похвалиться в вашей плоти». Обратите внимание на повторяющееся слово «плоть». Обрезание проводилось на теле. Бог действительно дал Аврааму обрезание как знамение Своего завета. Но само по себе оно ничего не значило. Тем не менее иудеи приписывали ему первостепенную значимость, настаивая, что без этого никто не может спастись. Но как может внешняя, телесная операция обеспечить спасение души или быть необходимым условием для спасения? Это было явной нелепостью.
И все–таки ту же самую ошибку сегодня совершают те, кто придают преувеличенное значение крещению и преподают учение о перерождении при крещении. Крещение важно, как важно было и обрезание. Воскресший Христос дал Церкви крещение, как и Бог дал Аврааму обрезание. Крещение — это символ принадлежности к завету, точно так же, как и обрезание. Но какие бы великие духовные истины не представляли крещение и обрезание, сами по себе они являются внешними, телесными обрядами. И было бы совершенно абсурдным возвеличивать их, провозглашать их необходимыми для спасения, а потом хвалиться ими. По словам доктора Коула,[93] в своем роде это была некая одержимость «церковной статистикой» — хвалиться «стольким–то количеством обрезанных в текущем году», точно так же, как в наше время некоторые хвалятся таким–то количеством крещенных и конфирмованных.
