Видишь ли дело не имеющее упокоения? А затем, восприемлющий в уме сии слова учения Духа и упражняющий в них ум, и в разуме души предпочитающий их всякой иной страсти и земному помыслу, и вследствие сего и сам проявляющий заботу о своей жизни, чтобы спастись, и сам возымеет дело, именно Истину и суждение, в своем сердце, как говорит Псалмопевец Пророк, «глаголя Истину». Когда же и от всякого рассуждения, хотя бы оно было и доброе, отведешь твой ум и весь соберешь его в самого себя, достигая это путем упорного внимания и непрестанной молитвы, то тогда, таким образом, внидешь и ты в божественный покой и улучишь благословение седьмого дня, пребывая в самосозерцании, и чрез самосозерцание возводим будучи к Богозрению. Ибо, говорят, что исход (результат) молитвы заключается в восхищении души к Богу. Эта одна из причин благословения данного седьмому дню, которую и Моисей в законе являя, установил седьмой день праздновать; но бездействие относится к предметам телесного пользования, для души же приличествует деятельность.
Опять же, Составивший вселенную в шесть дней, предвидел и склонность человека к худшему, и, вследствие сего, обращение его к земле, и даже до ада падение и заключение в нем, и — чрез человека — всего мира сего обветшание и приведете в упадок, а также — имеющее наступить обновление их, вследствие (или «чрез») Его вочеловечения. Это обновление произошло сошествием, чрез смерть, во ад воплотившегося Бога и обетованного им в Субботу воззвания там душ; и это, вот, дело седьмого дня Он предвидел; и потому–то, вероятно, этот единственный день удостоил благословения. Но это, вот, втайне было уготовано в седьмой день, т. е. в Субботу, а было явлено и все совершенным образом завершено в восьмой день, день Владычняго Воскресения; посему этот день знаменательно и называется нами «Господним Днем». Как пятница является по отношению к субботе, так суббота — по отношению к Господнему Дню, который явно превосходит ее, как завершение и истина превосходят начало и образ и тень. Такое превосходство и святость Господняго Дня проистекает вследствие благословенного завершения дела в этот день и ожидаемого в сей день всеобщего воскресения и совершенного вхождения достойных в божественный покой и возрождения всего мира.
Так что, сколько бы доводов ни приводил кто, почитая субботу, это же, с прибавлением, будет относиться и по отношению к восьмому дню: потому что этот день является законченностью (или «совершенством») субботнего дня. Почитание сего восьмого дня, т. е. Господняго Дня, и Моисей прикровенно ввел; ибо Юбилейный Год, который был им узаконен и наименован «Годом Отпущения», не был относящимся к числу, по закону численным седмицам, лет, но был после их всех, и был восьмым, возвещающимся по прошествии последних сих лет; это же самое Моисей делает и в седмицах недель. Но таким образом Законодатель не только прикровенно ввел почитание восьмого дня, который мы и называем Господним Днем (т. е. воскресеньем), как день освященный Воскресением Господним, но и повелел сочетать его с празднеством, которое наименовал «Днем Труб», и именует его «исходным», т. е. как бы границей и пределом всех празднеств. Этим ясно показывает, что и восьмой день должен быть называем нами «святым», предвозвещающим как бы божественное и всеславное и священное достоинство Господняго Дня, имеющее наступить после того, как все ветхозаветное минует. Таким образом и он по той причине почитал седьмой день, что он приводит к истинно честному восьмому дню; и как данный чрез него Закон заслуживает уважения, как приводящий ко Христу, так и седьмой день заслуживает почитания, как приводящий к восьмому дню, в который произошло Господне Воскресение, ибо и оно было восьмым; потому что, как после седьми дней, восьмой идет по счету, так, исследуя, ты найдешь, что после седьмого из всех от века повествуемых воскресений, Воскресение Господне было восьмым по счету [56]; таким образом, не только в восьмой день оно совершилось, но и восьмым числится после тех, которые ему предшествовали; но оно же — и первое, имеющее непосредственное отношение к ожидаемому восстанию во Христе всех, лучше же сказать — воскресение, по причине которого и Христос — начаток усопших и перворожденный из мертвых — славится. Таким же образом Господень День является не только восьмым днем, вследствие того, что он числится восьмым после предшествующих ему дней, но в то же время он является и первым днем по отношению к тем дням, которые следуют за ним; это для того, чтобы, таким образом, одновременно был первым и последним тот самый день, который мы, вот, называем «Господним», Моисей же наименовал его не «первым», а — «единым», как весьма превосходящий по своему значению иные дни, и являющийся началом будущего века, единого и невечернего (бесконечного) Дня.
Да будет наглядно видно превосходство Господняго Дня над иными праздничными днями еще и на таком основании: всякий иной день, обходя течение года, приносит с собою праздник один раз в год. Господень же (воскресный) день, каждый месяц четыре раза приносит нам, чрез непрерывное периодическое следование в течение всего года, делая нам его, воистину, «годом отпущения» и годом «приятным Богу». Посему устанавливая нам праздновать этот день по прошествии каждой миновавшей седмицы, Господь явился сначала Ученикам, собранным в доме, в то время как Фомы не было с ними, и представил Себя живым, мир даровав им, и чрез Свое дуновение, обновляя [57] оное первое, в начале мира данное человеку Богом, дуновение, даровал благодать Божественного Духа, влагая в них божественную силу вязать и разрешать грехи, делая их участниками власти, сущей на небе, говоря им: «Приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им: и имже держите, держатся» (Ин. 20:23).
Итак, эту силу и благодать даровал Господь, явившись в самый день Своего Воскресения, то есть, конечно, в Господень День; затем, по истечении промежуточных седми дней, а это сказать — в Господень (воскресный) День, который мы как раз сегодня совершаем — опять таким же образом является, и в этом же доме, Сам обновляя празднование это и приводя к вере сомневающегося Фому; ибо, согласно возлюбленному Евангелисту Спасителеву и Ученику: «По днех осмих паки бяху внутрь ученицы, и Фома с ними. Прииде же Иисус дверем затворенным, и ста посреде их, и рече: мир вам». Видите, что в Господень (воскресный) День происходило и собрание Учеников Христовых, и пришествие к ним Господа? — Потому что это был Господень (воскресный) День, когда в первый раз Он явился им собранным, и опять по прошествии седми дней, когда был День Господень, Он является им собранным. Церковь Христова непрестанно возъизображает сии священные собрания, совершая богослужения, особенно в воскресные дни, когда мы бываем вместе с вами и говорим вам общие начала, относящиеся к делу спасения и побуждаем вас к благочестию и к благочестивой жизни. Поэтому пусть никто, по нерадению или всегдашней заботе о земном, не оставляет сих воскресных, священных и от Бога преданных собраний, чтобы не случилось, будучи справедливо оставленным Богом, выстрадать нечто подобное тому, что приключилось Фоме, коль такой человек придет не во–время; и если бы однажды и случилось, будучи чрезмерно занятым, ему не придти, то пусть после уже воздаст долг, принося себя Христовой Церкви, чтобы не остаться ему неключиму; душою болезнуя неверием, сказывающимся в делах или словах, и, однако, не приходя во врачебницу Христову и не допуская священное лечение, как божественный Фома [58], потому что существуют, да, существуют не только мысли и слова, но и дела, как проявления веры, ибо говорится: «Покажи ми веру от дел твоих» (Иак. 2:18), и у кого нет наличия их, тот, будучи, конечно, далек от Церкви Христовой и предав всего себя суете, имеет свою веру мертвой, или лучше сказать — не имеет никакой веры, сам вследствие греха став мертвецом.
Некоторые недоумевают, каким образом Христос, будучи одеян в плоть, вошел «дверем заключенным»; но по–видимому такие люди не знают, как духовное соображать с духовным и друг чрез друга познавать сие, как говорит божественный Апостол (1 Кор. 2:13). Ибо если Он не нарушил ложесна по плоти родившей Его Девы, отнюдь не развернув их, но в рождении сохранив неврежденными знамения девства, хотя тогда и был Он облечен в страстное и смертное тело, то что удивительного, если обессмертив воспринятое Им тело и обладая ныне бессмертной плотью, Он вошел при запертых дверях? Но когда Он уже обладал бессмертным и бесстрастным телом, то как Он мог в то же время иметь раны и пробитые места на руках и в боку? Ведь Евангелист повествует, что Господь сказал Фоме: «Принеси перст твой семо, и виждь руце Мои: и принеси руку твою, и вложи в ребра Моя: и не буди неверен, но верен». Итак, как это Он имел раны? — Ведь смертное и страстное тело не могло бы являть раны и пробитые места, и в то же время пребывать целым и здравым; но Он–то был силен явить, кому пожелал бы, вместе с бесстрастием и бессмертием тела и раны и язвы, которые Он раньше подъял, и при этом, чтобы это Его тело, нисколько не меньше пребывало бы бесстрастным и бессмертным. Из этого я также заключаю, что и те, кто пострадали за Христа, носят на своем теле раны в виде вечного украшения; потому что, как напр. оконные отверстия, хотя и ничем не способствуют солидности здания, однако являются не безобразящими его, но — необходимейшую утварью домов, впускающими внутрь свет и позволяющими живущим видеть то, что делается извне, — таким же образом, вот, и страдания на теле, перенесенные ради Христа, и следы оставленные ими, стали для возымевшего их как бы, окнами, пропускающими невечерний свет и, при сиянии оного света, познаются как дело божественной красоты, или, лучше сказать, — сияния, а не отражают неприглядность ран; не говоря уже о том, что они не идут в разрез с бесстрастием, но более принадлежат бессмертию.
