Родословия Иисуса, помещенные в первом и третьем Евангелиях, являются памятниками такой эпохи и среды, для которой Иисус еще был естественно рожденным человеком (Рим.1:3; Ин.7:42). Тому, кто веровал, что Иисус родился от Марии без участия мужчины-человека и кто тем не менее хотел представить Его сыном Давидовым, — тому следовало бы доказать, что сама мать Иисуса, Мария, происходила из рода Давидова. Однако последние редакторы Евангелий дают родословия Иосифа, не решаясь их отбросить, хотя те и были для них непригодны, так как отцом Иисуса в них является Иосиф. Чтобы разрешить дилемму, они решили порвать естественную, родственную связь между Иосифом и Иисусом: в первом случае, изменив фразу «Иосиф, которому обручена была дева Мария, родил Иисуса» (Matth.1, версия Old Syrias Sinaitic) на «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус» (Мф.1:16); во втором — вставив в двадцать третий стих третьей главы Евангелия от Луки слова «как думали». При этом наши последние редакторы Евангелий не заметили того, что таким образом они порвали жизненный нерв своих родословий и подточили всю их доказательность.
Название Сына Давидова было дано Иисусу, по всей вероятности, еще при жизни Основателя (Рим.1:3; Отк.5:5; 22:16). Он допустил это, хотя косвенно и отрицал, что Мессия должен быть потомком Давида (Мф.22:42–45; Мк.12:35–37; Лк.20:41–44). Род Давида, по-видимому, давно иссяк.[377] Правда, некоторые мужи того времени, как-то: Гиллель (
{hил-лeль}), Гамлиcль (
maG), — также слыли за потомков Давида (Иер Талм. Таанит.4:2), но это утверждение весьма сомнительно. Если род Давида еще составлял особую группу и был известен, то как же объяснить тот факт, что его не видно выступающим рядом с садокитами, хашмонайцами, Иродами в великих усобицах того времени?
Итак, подводя итоги, приходится констатировать, что доказательство причастности Иисуса к роду Давида построено на пустом месте, а из родословий с достаточной уверенностью в исторической действительности мы можем почерпнуть лишь тот факт, что родители Иисуса носили имена Йосэп (Иосиф) и Мирйам (Мария).
Выражение Сын Божий имело первоначально только иносказательный, фигуральный смысл, который не исключал представления о лице, обозначенном данным титулом, как подлинном человеческом сыне. То, что Иисус стал признаваться истинным сыном Бога без человеческого отца, объясняется влиянием языческих представлений на общее мировоззрение древних христиан.
Разумеется, версия о непорочном зачатии стала общим догматом не в I веке, ибо Иисуса называли тогда сыном Иосифа и обе генеалогии, предназначенные приводить Мессию к роду Давида, относятся к Иосифу; апостол Павел прямо называет Иисуса потомком Давида «по плоти» (Рим.1:3). Кроме того, даже в конце I века люди, верующие в Христа, считались рожденными от Бога (Ин.1:12–13). Как уже было отмечено выше,[378] рассказы о непорочном зачатии в первом и третьем Евангелиях были вставлены в уже сложившийся текст никак не ранее рубежа I и II веков.
Первые христианские общины (иудео-христиане) ничего не знали о зачатии от святого духа. Согласно Евсевию (Eus.HE.III.27:2), эбиониты «считали Его простым человеком, как все, который за одну свою нравственную высоту признан праведником. Родился Он от брачного общения Марии и ее мужа».
В самом высшем значении выражение Сын Божий являлось синонимом слова Мессия. Именно в этом значении оно применялось к Иисусу.
В Евангелии от Филиппа содержится полемика с защитниками учения о непорочном зачатии: «Некоторые говорили, что Мария зачала от духа святого. Они заблуждаются. Того, что они говорят, они не знают. Когда {бывало, чтобы} женщина зачала от женщины?» (ЕФ.17). Для автора этого Евангелия дух — женское начало. Следует помнить, что семитское слово рýах (רוּחַ — дух) — женского рода, и, хотя оригинал Евангелия от Филиппа написан на греческом языке, в котором слово дух (τὸ πνεῦμα) — среднего рода,[379] автор данного Евангелия сохранил первоначальную арамейскую традицию.[380] Впрочем, при этом евангелист говорит: «Мария — дева, которую сила не осквернила {…}. Эта дева, {которую} сила не осквернила, — {чиста}, осквернились силы» (ЕФ.17). Вероятно, автор Евангелия от Филиппа вообще не признавал плотского рождения Иисуса Христа.
Впрочем, о святом духе в Евангелии от Филиппа есть весьма странное изречение: «Святым служат злые силы. Ибо они слепы из-за духа святого, дабы они думали, что они служат своим людям, тогда как они работают на святых» (ЕФ.34).
Защитники учения о непорочном зачатии утверждают, что даже Исаия пророчествовал о том, что Христос родится от девы (Мф.1:23). Действительно, не однажды библейская общественность спорила по поводу стиха из Книги пророка Исаии: «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис.7:14), — повторенного впоследствии автором Евангелия от Матфея (Мф.1:23). Но не будем забывать, что в данном изречении: «Дева во чреве приимет {…}» — слово дева не соответствует оригинальному еврейскому слову альмá (עַלְמָה), означающему молодуха. Однако в греческом оригинале Евангелия от Матфея, как и в Септуагинте, употреблено не слово νεᾶνις (молодуха), как перевели еврейское слово עַלְמָה Аквила, Симмах и Феодотион,[381] а слово παρθένος (девственница), которое соответствует еврейскому б’тулá (בְּתוּלָה).
Впрочем, споры по поводу этого слова не утихают и по сей день. Одни смирились с тем, что в оригинале Ис.7:14 действительно было слово альма и ухватились за казуистику: мол, слово альма (молодуха) никак не исключает слова б’тула (девственница), ибо в Быт.24:43 мы наблюдаем первое слово (עַלְמָה), а в Быт.24:16 — второе (בְּתוּלָה), хотя речь идет об одном и том же лице — Ревекке (Рибке). Это действительно так. Но никакая из известных логик не позволяет с необходимостью выводить из молодухи — девственницу, и тот, кто это делает, либо не умеет мыслить, либо занимается фальсификацией. «Не исключает» — не значит «выводит с необходимостью». Ведь понятно, что молодуха может быть девственницей, а может девственницей и не быть. А потому, чтобы не допускать фальсификаций и логических ошибок, при переводе надо подбирать то слово, которое соответствует оригинальному, а не то, которое придет в голову.
Но есть и другие несогласники — например, некто епископ Нафанаил, написавший предисловие к репринтному изданию А. П. Лопухина «Библейская история Ветхого Завета». Нафанаил оспаривает тот факт, что в оригинале значилось слово альма, и обвиняет иудаистов в фальсификации. Я приведу его слова в благообразном виде, исключив из них элементарные опечатки и грамматические ошибки и сведя их к современной орфографии (уж если не знаешь, как писать — «пророчества Iсаiи» или «пророчества Исаiи», — пиши хотя бы однотипно…):
«… Однако все же назвать эту неповрежденность абсолютной нельзя. Достигнута лишь неподвижность текста, но те ошибки, которые уже были к моменту реформы масоретов, не только не были исправлены, но, наоборот, оказались запечатленными их реформой, некоторые же искажения были намеренно введены масоретами, чтобы уменьшить ясность пророческих предречений о Христе-Спасителе. Из этих последних укажем прежде всего на знаменитое изменение масоретами 14‑го стиха VII‑й главы пророчества Исаии: “се, Дева во чреве приимет и родит сына”. Зная, что это место наиболее излюблено христианами и лучше всего свидетельствует о пренепорочном Рождестве нашего Господа, масореты при проведении своей реформы во все еврейские тексты, по всему миру поставили вместо слова “Ветула”[382] — Дева, слово “альма” — молодая женщина. На это в свое время древние христианские апологеты резонно возразили еврейским толкователям: “какое же знамение, о котором тут говорит пророк Исаия, было бы в рождении сына от молодой женщины, если это является повседневным обыкновением?” В найденной несколько лет тому назад рукописи пророчества Исаии, писанной до Рождества Христова, как сообщает журнал «Time» (№ 18, 1952 г., стр. 5), в стихе 14 VII‑ой главы стоит “Дева”, а не “молодая женщина”…»[383]
Ну, сначала скажу о якобы резонности христианских апологетов по данному вопросу. Конечно, апологеты видят то, что хотят видеть, и совершенно не хотят просто прочесть несколько глав Книги Исаии и понять, о чем же идет речь. Ведь стоит только внимательно прочесть, и поймешь, что изречение Исаии (Ис.7:14) не имеет отношения ни к Мессии, ни к рождению младенца от девственницы. Когда, во времена правления Ахаза (ок. 736 — ок. 716 гг. до н. э.), царь сирийский Рецин и царь израильский Факей напали на Иудею, царь иудейский, Ахаз, испугался и стал просить помощи у ассирийского царя; тогда пророк Исаия успокоил его следующим знамением: обстоятельства царя изменятся к лучшему, если некая особа — вероятно, жена самого пророка (ср. Ис.8:3,8) — забеременеет и в надлежащий срок родит сына, которому дадут имя Иммануэль. Причем совершенно понятно, что предзнаменование события (рождение сына) не может быть более чудесным, нежели само событие (улучшение обстоятельств царя Ахаза). Нужно быть совершенным остолопом, чтобы считать, что такое, в общем-то, обычное событие, как улучшение политических обстоятельств, предзнаменовалось чудом, рождением сына от девственницы.
