Великий Варсонофий, когда один из братии прочитал ему в Патерике, что истинно желающий спастись должен прежде пожить в братстве, перенести, по примеру Господа, и досаждения, и поношения, и бесчестия, и прочее, и потом уже идти на совершенное безмолвие, которое есть восшествие на крест, т. е. умерщвление себя всему земному и мирскому, в ответ на это сказал: «Верно сказали отцы; иначе и быть не может». А другому сказал: «Прежде, нежели человек не войдет в себя самого и не возобладает собой, безмолвие порождает высокоумие, а обладает собой тот, кто совершен в смирении». И еще сказал: «Если дерзнешь ступить за свою меру или черту, знай, что потеряешь и то, что имел. Но держись середины, внимая воле Божией. Ибо, кто захочет обеспечалиться прежде времени, сложить с себя всякую заботу внешнюю и дела, тому общий враг подготовит гораздо более смущения, чем покоя, и доведет его до того, что вынужден будет сказать: лучше бы мне не родиться».
Сказал же так святой потому, что с таковыми случаются многие обольщения, как говорит Григорий Синаит: «Многие в безмолвии неискусные подвергались прелести древле, и ныне подвергаются новоначальные и самочинные, и после многих трудов, за несмысленное свое безмолствование, бывали и бывают предметом смеха и поношения… Ибо памятование о Бозе, т. е. умная молитва — выше всех деланий и есть глава добродетелей точно так, как любовь Божия. И тот, кто бесстудно и дерзостно домогается внити к Богу, чтобы беседовать с Ним чисто и вселить Его в себя с понуждением, тот, говорю, удобно удовляется в смерть, если это будет попущено; ибо гордостно, и дерзко, и прежде времени, и недостоин будучи, устремляется к этой высоте. Одни только сильные и совершенные в состоянии противоборствовать бесам наедине и извлекать на них меч, иже есть глагол Божий, немощные же и новоначальные, не осмеливаясь прежде времени бороться и отрекаясь от брани, скрываются в твердыне опасения и благоговейного общежития и таким образом избегают смерти»…
Слыша это, будем осмотрительны и прежде времени да не дерзнем простираться на высокое подвижничество, чтобы не потерпеть вреда и не погубить души. Соблюдая приличное время и среднюю меру, будем идти безопаснее и благонадежнее: средний путь, говорят писания святых, неподателен и непреткновенен.
Приличным для безмолвия временем может быть то, которому предшествует предобучение себя в сожительстве с людьми, а средняя мера и средний путь есть сопребывание с одним или с двумя братиями, как написал святой Иоанн Лествичник: «Желающие работать Христу, да избирают приличные для сего места и образы жительства, которое может быть троякое: или — уединенное, отшельническое, или — безмолствование с одним, с двумя, или же — общежительное. Не уклоняйся ни направо, ни налево, но путем царским иди, — присовокупил он из Писания (Втор. 5, 32; Чис. 21, 22).
Из указанных образов жительства средний, т. е. безмолвное сопребывание с одним или с двумя, по мнению Иоанна Лествичника, для многих был гораздо благонадежнее. «Ибо, — говорит, — горе единому, когда впадет в уныние, или в сон, или в разленение, или в отчаяние: некому его в тот час воздвигнуть и ободрить. В доказательство сего он приводит слова Самого Господа: Идеже бо еста два или трие собрани во Имя Мое, тут есмь посреде их (Мф. 18, 20), — и изречение премудрого: блази два паче единаго (Еккл. 4, 9), т. е. благо отцу с сыном, при содействии Божественного Духа, совместно подвизаться: кто один без помощи другого вступит в брань против духов, тот умеряется от них — терпит от них более опасных уязвлений».
Перечислив добрые нравы некоторых, святой Иоанн Лествичник сказал: «Таковым сопребывание с другими неполезно, они, под руководством наставника, от безмолвия, как из тихого пристанища, восходят на небо, не имея нужды в том обучении, в тех искушениях, которые происходят от молвы и соблазнов в общежитиях. Но тем, которые неискусны и еще побеждаются душевными страстями, отцы и прикасаться к безмолвию, наипаче же одиночеству не велели.
Душевными страстями называют тщеславие, самомнение, лукавство и другие — от них происходящие. «Кто недугует сими страстями и, несмотря на сие, вступает в безмолвие, тот уподобляется человеку, выскочившему из корабля и на одной доске думающему безбедно достигнуть берега, — сказал Лествичник. — Но те, которые борются с калом, т. е. с телесными страстями, могут исходить в уединенное житие, и то не просто, как прилучилось, но в свое время и если имеют наставника; ибо уединением требует крепости Ангельской. Стужаемые же от душевных страстей, пусть не дерзают и следа безмолвия видеть, да не потерпят исступления».
Находим и иных многих, дивных и великих отцов, которые так учили и так творили, как это видно из их писаний. Так, святой Исаак более всех отцов ублажает безмолвие, и святого Арсения Великого восхваляет как совершенного безмолвника; но и он имел служителей и учеников. Точно так же и Нил Синайский, и Даниил Скитский, и многие другие, как повествуется в житиях их, имели учеников. И повсюду в писаниях обретаются похвалы и одобрения безмолвию, в сопребывании с одним или с двумя; какового сопребывания и мы были очевидцами, говорит о себе преподобный Нил, во святой горе Афонской, в странах Цареградских и в иных многих местах.
Если где живет духовный старец с одним или двумя, а по нужде и с тремя учениками, и если кто еще вблизи безмолвствует, то они, в известное время, приходя друг к другу, между собой просвещаются духовными беседами. А мы — новоначальные и неразумные — вразумляемся и подкрепляемся один от другого, как написано: брат братом помогаем, яко град тверд (Притч. 18, 19), — и имеем непрелестного учителя — Богодухновенные Писания.
Поэтому, нам кажется весьма удобным пребывание с одним или двумя верными братиями и единомудренными в деле Божием, да научаемся воле Божией от Священных Писаний. И если кому Бог даст разуметь больше, да назидает брат брата. Боримые же от бесов и стужаемые от страстей, да помогаем друг другу, как говорит святой Ефрем; и таким образом, благодатью Божией будем направляться на дела благие.
Но когда хотим созидать безмолвное жительство, прежде всего, нужно предустроять себя молитвой, да даст нам Бог свойства, нужные к совершению его, как говорит Лествичник, т. е. терпеливое соседение — пребывание на одном месте — в одном деле, чтобы как положим начало сему, не быть нам в посмех врагам и в препятие — соблазн другим делателям — братии; но да пребудем в делах добрых — твердо, будучи сохраняемы благодатью Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, молитв ради Владычицы нашей Богородицы и всех святых, в подвигах добродетели просиявших.
Нужно нам и то знать, что мы избираем место безмолвия, да отступим от неполезного мятежа, молвы и прочего, неугодного Богу, и пребудем в заповедях Его, все потребное приобретая трудами своими; если же нет, то помалу взимая милостыни, откуда усмотрит благость Его, но излишнего всячески избегая. Будем же делать то, что угодно Богу: пение, молитву, чтение и поучение в вещах духовных, рукоделие и труд в какойлибо работе. И тако, мало-помалу, по силе своей, приближаясь к Богу, во внутреннем человеке, будем воссылать во благих делах своих славу Отцу, и Сыну, и Святому Духу — Единому в Троице Богу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
В послесловии преподобный Нил говорит, с какими расположениями предложил он Устав свой.
«Сия убо Божией помощью возмогаеми, мы неразумнии, по мере худости нашего разума, написахом на воспоминание себе и подобным мне, иже в числе учимых суть, аще и произволяют. Не от себе же, яко в начале сих писаний рех, но от Богодухновенных Писаний святых отцов, просвещенных разумом. Вся бо, яже зде, не без свидетельства Божественных Писаний суть. И аще что обрящется в сих не угодно Богу и не полезно душе, моего ради неразумия, да не будет то; но воля Божия, совершенная и благоприятная, да бывает: аз же прощения прошу. Аще ли же кто о сих вящше и полезнейше разумевает, той тако и да творит, мы же о сем радуемся. Аще же от сих кто пользу обрящет, и о мне грешном да помолится, да получу милость перед Богом».
Духовное завещание преподобного Нила
«К сему и еще аз недостойный Нил, моих присных господий и братии, иже суть моего нрава, молю: по скончании моем повергните тело мое в пустыни, да изъядят е зверие и птицы, понеже согрешило есть Богу много, и недостойно есть погребения. Аще ли сице не сотворите, то ископавше ров на месте, идеже живем, со всяким бесчестием погребите мя. Бойтеся же слова, еже великий Арсений завеща учеником своим, глаголя: на суде стану с вами, аще кому дадите тело мое. Тщание бо и мне было то, елико по силе моей, да не сподоблен буду чести и славы века сего ни которые, якоже в житии сем, тако и по смерти моей. Молю же всех, да помолятся о душе моей грешней, и прощения прошу от всех, и от мене прощение да будет: Бог да простит всех нас».
