Все остальные люди -- просто автоматы, машины или механические игрушки, запущенные внешними силами, действующие только потому, что "пружина", имеющаяся в них, действует в ответ на случайные внешние условия -- пружина, которую они не могут ни удлинить, ни укоротить, ни изменить каким-нибудь другим образом по собственной инициативе.
Итак, признавая у человека огромные возможности, мы отрицаем у него любую ценность как самостоятельной единицы, пока он будет оставаться таким, как сейчас.
Чтобы подчеркнуть отсутствие какой бы то ни было воли у простого человека, можно добавить выдержку из других лекций Гурджиева, в которых проявления этой знаменитой воли, приписываемой человеку, колоритно описаны.
Обращаясь к присутствующим, Гурджиев сказал:
-- У вас достаточно денег, прекрасные условия жизни и всеобщий почет и уважение. Во главе вашего хорошо налаженного дела стоят люди, абсолютно доверенные и преданные вам; одним словом, ваша жизнь проходит среди роз.
Вы располагаете временем, как пожелаете, вы покровитель искусства, вы улаживаете мировые проблемы за чашкой кофе, вы даже интересуетесь развитием скрытых духовных сил у человека. Вы знакомы с проблемами духа, и вы как рыба в воде чувствуете себя в проблемах филологии. Обладая широкими познаниями во множестве областей, вы имеете репутацию интеллектуала, разбирающегося в любой проблеме. Вы -- образец культуры.
Все знакомые считают вас человеком сильным и волевым, и большинство даже приписывает ваши успехи результату проявлений вашей собственной воли.
Короче говоря, откуда ни посмотри, вы заслуживаете всяческого подражания и вам можно позавидовать.
Однажды утром вы встаете под гнетущим впечатлением какого-то сна.
Ваше слегка подавленное настроение, которое быстро проходит после пробуждения, тем не менее, оставляет свой след: некоторую вялость и нерешительность движений.
Вы подходите к зеркалу, чтобы причесаться и рассеянно роняете щетку; только вы поднимаете ее, как роняете снова. Тогда вы поднимаете ее с легким раздражением и роняете третий раз; вы пытаетесь поймать ее в воздухе, но... неловкое движение руки, и щетка попадает в зеркало; тщетно вы пытаетесь схватить ее... слишком поздно! Крак!... Ваше старинное зеркало, которым вы так гордились, разлетается на куски.
Дьявол! Черт побери! Вы чувствуете потребность излить вашу досаду на кого-нибудь другого и, не обнаружив газеты рядом с утренним кофе, потому что слуга забыл положить ее туда, вы чувствуете, что чаша вашего терпения переполняется и вы решаете, что больше не можете оставаться дома.
Вам пора идти. Так как погода прекрасная и вам не надо отправляться далеко, вы решаете пойти пешком. За вами медленно движется ваш автомобиль последней модели.
Яркий солнечный свет умиротворяет вас. Толпа, собравшаяся на углу, привлекает ваше внимание.
Вы подходите ближе, в центре толпы видите человека, лежащего без сознания на тротуаре. Полисмен, с помощью нескольких "свидетелей", укладывает человека в такси, чтобы отвезти его в больницу.
Просто благодаря сходству, которое вдруг поразило вас, между лицом таксиста и лицом пьяного монаха, которого вы сбили в прошлом году, когда вы, немного навеселе, возвращались с шумной вечеринки, вы замечаете, что происшествие на углу необъяснимо связывается в ваших ассоциациях с тортом, который вы ели на той вечеринке.
Ах, что это был за торт!
Ваш слуга, забывший сегодня газету, испортил вам завтрак. Почему бы вам не исправить это сейчас?
Вот модное кафе, куда вы иногда заходите посидеть с друзьями.
Но почему вы внезапно вспомнили слугу? Разве вы не забыли почти полностью утреннее раздражение? Но теперь... как хорошо полакомиться пирожным с кофе.
Смотрите! За соседним столиком две молодые женщины. Какие очаровательные блондинки!
Вы слышите, как одна из них шепчет подруге: "Смотри, вот тип мужчины, который мне нравится!"
Вы не отрицаете, что случайно услышанные слова, может быть, специально сказанные громко для вас, вызвали у вас "внутреннюю радость"?
Предположим, что в этот момент вас спросили, стоило ли вам было выходить из себя из-за утреннего раздражения, вы, конечно, ответили бы отрицательно и пообещали себе, что ничего подобного в будущем не повторится.
Нужно ли мне описывать, как изменилось ваше настроение, когда вы познакомились с блондинкой, которая заинтересовала вас и которую заинтересовали вы, и ваше состояние в то время, которое вы провели с ней?
Вы возвращаетесь домой на крыльях, и даже взгляд на разбитое зеркало вызывает у вас лишь улыбку.
Но как же дело, по которому вы вышли из дому этим утром? Вы только сейчас вспомнили о нем. Жаль... не беда, можно позвонить.
Вы идете к телефону, и телефонистка соединяет вас не с тем номером.
Вы звоните снова, и попадаете туда же. Какой-то человек сообщает вам, что вы ему надоели, вы отвечаете, что тут не ваша вина, слово за слово, и вы, к собственному изумлению, узнаете, что вы грубиян и идиот, и что если позвоните еще раз... тогда...
Ковер, скользящий у вас под ногами, вызывает бурю негодования, и надо слышать тон вашего голоса, когда вы выговариваете слуге, который подает вам письмо!
Это письмо от человека, которого вы уважаете и чье хорошее мнение высоко цените.
Его содержание так лестно, что, пока вы читаете, ваше раздражение проходит и уступает место "приятному смущению" человека, слушающего панегирик в свой адрес. Вы заканчиваете читать письмо в прекрасном настроении.
Я могу продолжать эту картину вашего дня -- дня свободного человека!
Быть может, вы думаете, что я преувеличиваю?
Нет, это фотографически точный снимок, взятый из жизни.
Беседуя о человеческой воле и о различных аспектах ее предположительно автономных проявлений, которые для современного так называемого "пытливого ума" -- а с нашей точки зрения, наивного ума -- служат только материалом для умствования и самообольщения, полезно процитировать слова Гурджиева в другой его беседе, потому что идеи, которые он высказал об этих обстоятельствах, могут пролить свет на иллюзорность той воли, которую каждый человек предположительно имеет.
Вот что он сказал:
-- Человек приходит в мир подобно чистому листу бумаги, за который все окружающие тут же начинают соперничать в том, чтобы испачкать его и заполнить образованием, моралью, информацией, которую мы называем "знаниями" и всеми видами идей долга, чести, совести и так далее и тому подобное.
Все утверждают непреложность и безошибочность этих методов, которые они применяют для того, чтобы привить эти побеги на главный ствол, именуемый человеческой "личностью".
Лист бумаги постепенно становится грязным, и чем грязнее он становится, то есть чем больше человека набивают эфемерной информацией и понятиями долга, чести, и так далее, которые ему назойливо повторяют или внушают окружающие, тем более "умным" и достойным он считается.
И видя, что люди смотрят на эту грязь как на достоинство, он сам неизбежно смотрит на этот грязный лист бумаги в таком же свете.
Итак, вы имеете модель того, что мы называем "человеком", к которому часто применяют слова "талант" и "гений".
Но настроение нашего "гения" будет испорчено на весь день, если, проснувшись, он не найдет свои шлепанцы у кровати.
Обычный человек не свободен в своей жизни, в своих проявлениях и в своем настроении.
Он не может быть таким, каким ему следует быть; и он не таков, каким считает себя.
Человек -- это звучит гордо! Самое имя "человек" значит "венец творения"; но... насколько этот титул подходит современному человеку?
Однако человек, должен быть, конечно, венцом творения, потому что он так сформирован и у него есть все возможности для приобретения данных, сходных с теми, которыми обладает Осуществитель всего сущего во Вселенной.
Чтобы иметь право называться человеком, он должен быть им.
А чтобы быть человеком, он прежде всего должен, с неослабным упорством и неиссякаемым импульсом желания, проистекающим из всех отдельных самостоятельных частей, представляющих его единое существо, то есть с желанием, проистекающим одновременно из мышления, чувств и органического инстинкта, вырабатывать всестороннее знание себя, в то же самое время постоянно борясь со своими собственными субъективными слабостями и потом отстаивать результаты, которые он получает при помощи одного своего сознания, различая при этом недостатки собственной установленной субъективности и находя средства для возможности борьбы с самим собой, и стремиться к их искоренению без жалости к себе.
Откровенно говоря, современный человек, как мы видим его, беспристрастным взглядом, есть всего-навсего часовой механизм, хотя очень сложной конструкции.
Человек должен непременно глубоко задуматься о своем автоматизме и понять его полностью, чтобы полностью оценить значение этого автоматизма и все последствия и результаты, которые он предполагает, для своей собственной дальнейшей жизни и для оправдания смысла и цели своего рождения и существования.
