Он убрал бутылку в шкаф, достал самогон. Надо залить горе. Сколько таких «разведчиков» проживает на белом свете, им и дела нет до несчастных «печников», которых грабят, унижают, лишают работы. У «печников» и денег нет, чтобы напиться, поэтому и гонят самогон. При такой нерадостной жизни — это единственный выход! С одной стороны, хорошо, что «разведчик» дал работу, а с другой — не хочется для него что-либо делать! Этим обеспеченным деньги некуда девать, вот и придумывают всякую чушь — печи-камины. Он налил себе самогона и залпом выпил, отрезал кусок оставленной колбасы, закусил соленым огурцом. Банку шпрот убрал, еще пригодится.
Через несколько минут настроение улучшилось, он улыбнулся, пора спать. В глазах запрыгали зайчики. Он пошел в комнату, лег на голый матрас, укрылся старым одеялом. Пора, спать, хватит философствовать.
Когда он не был директором фирмы, то любил подолгу один ходить пешком, чтобы никого рядом не было, и размышлять о разном. Но сейчас, когда стал, ездил на машине с водителем и охранником, о прогулках не могло быть и речи — некогда было. Рабочий день был расписан на две недели вперед, а то и на месяц.
Как его выбило из колеи взрывное устройство в машине, которое обнаружил охранник. Такой «теракт» его не устраивал. А если бы устройство сработало, когда ехал в машине? Всему конец — карьере, жизни, в лучшем случае стал бы инвалидом. Чутье подсказывало ему, что в этом деле замешан охранник, кто-то через него предупредил его. Но кто же это? Не мешает проверить охранника. Его связи, с кем общается, сколько лет работает в этой должности. Если его легко купить, то он будет работать на кого-угодно. А может быть — подставной, не случайно на этом месте. Надо его срочно уволить, даже если он и не виноват. Открытый пусть последит за ним. Кто знает, вероятно, что-то и откроется. Через две недели Открытый его уволит, надо найти повод, а пока пусть понаблюдает. Если охранник и чист, все равно надо быть настороже.
* * *
Недавно ему представился случай прогуляться одному — отменили деловую встречу. Он отправил водителя домой, а сам вышел, дошел до ближайшего метро, купил билет и поехал домой. Давно он не ездил в метро, даже соскучился. Сидел и наблюдал за людьми. Народу было много, его толкали, а когда сел, то уступил место пожилой женщине. Ему было интересно наблюдать за людьми. Доставило удовольствие и отвлекло от мрачных дум. Как хорошо без охранника и водителя, подчиненных. Никто его не знает, никому он не нужен! На несколько минут он закрыл глаза, а когда открыл, то около него стояла молодая пара влюбленных. Они никого и ничего не замечали, в отличие от него. И вдруг его пронзила мысль! Как же так, он едет — молодой, умный, продвинутый, а его никто не знает. Для всех он такой же, как все, здесь стоящие. Он не такой, как все. Он незаурядный. Его должны знать люди, как можно больше людей. Едет он в метро, а на него ноль внимания. Но он не Ноль! Надо как-то изменить свою жизнь. О нем должны знать как можно больше людей, чтобы его узнавали в метро, на улице, улыбались ему, здоровались незнакомые люди, как с известным человеком. Что же следует сделать, чтобы стать знаменитым? Чтобы на тебя смотрели не как на пустое место! Оказывается, ему еще нужна слава.
Известным артистом уже стать не сможет, спортсменом тоже… стать одним из самых богатых людей — едва ли получится, ведущим телешоу — глупо.
А вот кем бы мог быть, так это депутатом. Чем он хуже и глупее тех, кто сидит в Госдуме? Что они уж такого представляют из себя? Перед выборами его портрет и программа будут висеть на самых людных местах: у подъездов, на заборах, придется потратиться на рекламу.
У Шведова дух захватило от этих мыслей. У депутатов много льгот, у него появятся связи, неприкосновенность. Кто такие эти депутаты, что они вообще делают, только говорят, а проку никакого. На их местах должны сидеть умные люди и деловые, а работают эти чиновники, как сказал про них поэт, «прозаседавшиеся». Теперь надо определиться, с чего начать! Его станут приглашать на телевидение, брать интервью корреспонденты известных газет и журналов. Говорить он умеет. Для начала следует начать критиковать власти. Что касается его биографии, то она положительная. В жизни всего добился сам, в коррупции не замешан, в тюрьме не сидел. В компании дела идут нормально, в личной жизни тоже все в порядке — любимая жена, двое детей.
Чтобы жизнь стала совершенной — нужна слава! Люди будут узнавать его и улыбаться! Правда, на предвыборную компанию потребуются средства, и, пожалуй, не малые. Откуда их взять? Надо все обдумать.
Из метро он вышел окрыленным. Когда появляются новые идеи и проекты, чувствуешь, что живешь не зря! Какая вышла польза от этой поездки, не мешает иногда прокатиться, чтобы стать более устремленным.
Домой он вернулся в отличном расположении духа. Жена возилась на кухне, ждала его. На ней был брючный костюм и маленький синий фартук в белый горошек. Она походила на официантку или горничную.
— Чем ты меня сегодня покормишь, киска, — капризно спросил, зная, что ей нравится, когда он так ее называл. — Представляешь, сегодня проехался в метро, отослал водителя.
— Что ты говоришь? — она удивилась. — Какая блажь! И что это на тебя накатило? Ты меня удивляешь, милый! Что произошло?
— Не пугайся, все в порядке. Я вспомнил нашу молодость. Помнишь, как мы любили ездить в метро, взявшись за руки? Я всегда старался прижаться к тебе посильнее.
— Помню, — она закрыла глаза. — Ты меня ревновал ко всем мужчинам в метро, даже пьяным, — она посмотрела на него с нежностью. — Ты и сейчас не так часто приглашаешь друзей. Наверное, ревнуешь!
— Не ревную, — он прижал ее к себе. — Я голоден и счастлив.
— У меня есть салат, заливное и тушеное мясо в горшочке, — она перестала улыбаться и пошла к холодильнику. — Я, кажется, догадываюсь — ты влюбился. Поэтому у тебя такое отличное настроение. Ты катался с ней метро, от того такой радостный.
— Ты меня поражаешь, какие мысли у тебя в головке, — Шведов засмеялся. — С тобой не соскучишься. Объясню, у меня появились новые идеи, а это всегда вдохновляет. Теперь главное — их осуществить.
— Если ты говоришь правду, то я рада, — она посмотрела на него, кокетливо наклонив голову. — Тебе все еще нужны сильные ощущения…
— У меня сильных ощущений достаточно, — он прервал ее. — Не ревнуй меня ни к кому.
— И какие же у тебя идеи? — она села рядом.
— Как ты считаешь, у меня все есть? — задал он вопрос. — Скажи честно!
— У тебя? — она заморгала. — Вот так вопрос! А чего ты еще хочешь? Ты занимаешься любимым делом, оно у тебя свое, есть семья, дети. Ты можешь себе позволить купить, чего захочешь.
— Все правильно! Но есть еще желание! А чего бы ты хотела? — он интриговал.
— У меня тоже есть все. Я занята домом, детьми. Ты с тобой редко откровенничаем. А сегодня, так странно, ты таинственно так спрашиваешь. Не знаю, что сказать.
— Как мало тебе надо, я-то думал ты сейчас наговоришь всего-всего, а ты всем довольна! Какая-то ерунда.
— Это не ерунда. Ты занят своими делами, о них почти ничего не рассказываешь. Я стараюсь тебе не мешать.
— Я рад, что ты мне не мешаешь, занята семьей, как другие женщины в мои дела не лезешь. Ты меня устраиваешь, — задумчиво смотрел на нее.
— И какие же идеи у тебя появились? — она, не моргая, уставилась на него. — Что тебя так вдохновило? Ты пришел в таком отличном настроении. Поделишь, если хочешь. Ты сегодня рано пришел с работы, чтобы поговорить со мной.
— Ты знаешь, что я человек суеверный и не люблю заранее открывать карты. Если у меня все удастся, я тебя введу в курс дела.
— Как бы мне хотелось, — она была разочарована. — Тебе понравилось мясо? — робко спросила и отвернулась. Она была уверена, что он с ней поделится своими планами, но ошиблась.
— Очень вкусное, спасибо. Впрочем, знаешь, — зазвонил телефон, Шведов встал и вышел, взял мобильник. — Слушаю, а это ты, Павел Семенович. Нет, встреча не отменяется. Завтра утром подъезжай ко мне, буду ждать. Об оплате узнаем в бухгалтерии. Удивляешься, что я дома, жена тоже удивлена. Новостей у меня много, надо посоветоваться. Возможно, ты мне поможешь, появилась идея.
Отец поставил условие, что, если будет хоть одна тройка, то он не купит ему горные лыжи. А сегодня ему физик поставил два — не решил контрольную.
Сергей Анатольевич был в классе новым физиком, пожилым и строгим. Объясняет хорошо, но и слишком много требует, пятерок никому не ставит, четверки получают только отличники. Считает, что физика самый главный предмет. Всех современных учащихся считает ленивыми. Твердит, что учить становится все труднее и труднее, не то, что десять или двадцать лет назад. Какие прежде были способные, трудолюбивые дети, с репетиторами не занимались. Учить их было одно удовольствие! Двоек он никому не ставил. А нынче и четверку с трудом натягивает. Даже Машке Упрямовой, которая круглая отличница, ставит четверки. Короче, жмот на оценки. Не видать ему в этом году горных лыж. А впереди еще 11 класс, надо будет поднапрячься и прорваться.
