Олег Святославич вошел в Чернигов, предоставив половцам свободно грабить горожан и окрестных жителей, так как иначе ему нечем было заплатить своим хищным пособникам. «Это уже в третий раз, — замечает летописец, — навел он поганых на Русскую землю; много христиан было погублено, а другие взяты в плен и расточены по разным землям». Однако своим успехом князь Олег был обязан не только половцам, но и той поддержке, какую ему оказали города Северной Руси. Когда в 1096 году киевский князь Святополк Изяславич и Владимир Мономах звали его в Киев на совет для разрешения споров, чтобы «урядиться о земле Русской пред епископами, игуменами, мужами отцов наших и людьми городьскими», как на будущее время защищать землю Русскую от нападений враждебных племен, он гордо отказался: «Не пойду на суд к епископам, игуменам, да смердам». Этот ответ его вызвал в Киеве сильное негодование. Святополк и Владимир объявили ему войну и осадили Чернигов; так началась война — одна из первых крупных княжеских междоусобиц…
Князь Олег убежал в Стародуб; более месяца длилась осада Чернигова, пока князь не запросил пощады. Они заключили с ним мир, но с условием, что он непременно прибудет в Киев на совет. Однако князь Олег обманул своих двоюродных братьев и вместо Киева отправился в Смоленск к брату Давиду, набрал там войско и пошел с ним в Муромо-Рязанскую землю. Эти отдаленные и бедные края принадлежали предкам князя Олега, но никем из его родственников не посещались. Пользуясь этим, Изяслав Владимирович (сын Владимира Мономаха) занял Муром и разместил по всей области своих наместников.
Подойдя к Мурому, князь Олег Святославович потребовал, чтобы Изяслав оставил город, не принадлежавший его роду. Но тот отказался исполнить это требование, и вскоре произошло кровопролитное сражение, в котором князь Изяслав погиб. Князь Олег взял город и заключил в оковы всех людей Изяславовых. Не довольствуясь этим, он пошел на Ростово-Суздальскую землю, принадлежавшую Мономахам, о чем в Лаврентьевской летописи сказано так: «Олег же, омирив, овы изъяма, а другие расточи и именья их отья: иле Ростову и ростовцы здашася ему. И перея всю землю Муромску и Ростовьску и по сажа посланника и по городам и дани поча братии». И прозвали этого князя в народе Гореславичем.
Захватив Суздаль, князь Олег по обычаю того времени взял в плен многих суздальцев, а других разослал по своим городам. Но за павшего под Муромом брата вступился новгородский князь Мстислав Владимирович (второй сын Владимира Мономаха), который потребовал от князя Олега немедленно оставить Суздаль. Тот исполнил это повеление, но приказал сжечь город. В летописи под 1096 годом об этом сказано так: «Олег прииде к Суздалю и видя я ко за ним гонится Мстислав, повелел зажечь город Суздаль. И остался токмо двор Печерского монастыря с церковью святого Димитрия яже бе дал Ефрем и с селы».
После победы князя Мстислава Владимировича все суздальцы, захваченные в плен князем Олегом, были освобождены. К тому же новгородский князь прогнал Олега Святославича не только из завоеванных городов, но даже из Мурома и Рязани. И тогда волей-неволей князю Олегу пришлось согласиться с предложением других князей приехать на съезд в город Любеч и заключить «подряд». Обе стороны в мае 1097 года целовали крест, на съезде были разделены княжества и решено: «Каждо да держит вотчину свою», то есть был принят «принцип династического разделения Русской земли между различными княжескими ветвями при соблюдении ее единства перед лицом внешней опасности». Так закончилась первая крупная междоусобица, охватившая чуть ли не всю Русскую землю. Память о ней нашла отражение и в известном памятнике древнерусской литературы — «Слове о полку Игореве»:
Тогда, при Олеге Гориславиче,
засевалось и прорастало усобицами,
Погибало достояние Даждьбожа внука:
в княжеских крамолах сокращались жизни людские.
Тогда по русской земле редко пахари покрикивали,
Но часто вороны граяли,
трупы между собою деля,
а галки свою речь говорили,
стремясь полететь на добычу.
Первые епископы Ростово-Суздальской земли
В 1337 году по заказу суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича была выполнена на пергамене летопись, сохранившаяся в единственном списке. Название свое она получила по имени переписчика — суздальского инока Лаврентия, а принадлежала летопись владимирскому Рождественскому монастырю. Потом летопись перешла к графу Мусину-Пушкину, со временем — к императору Александру III, который подарил ее Санкт-Петербургской публичной библиотеке.
В Лаврентьевской летописи Суздаль упоминается только в связи с крупным восстанием смердов (о чем говорилось выше), и упоминается не как новый, только что создающийся город, а уже как существующий. Причем Суздаль уже тогда являлся торгово-экономическим центром края. Возвращаясь же к монастырской колонизации Ростово-Суздальской земли, хотим напомнить читателю, что процесс христианизации Руси не следует понимать упрощенно. 988-й год считается годом Крещения Руси, но тогда крестились одни только киевляне. Последующий процесс Крещения Руси шел сложнее, дольше и не был единовременным свержением языческих кумиров и постройкой на их месте христианских храмов. Новгород был крещен в 989 году, и в отличие от Киева — мечом и огнем, так как новгородцы оказали сопротивление Добрыне и Путяте — воеводам равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко.
Сам святой равноапостольный князь Владимир принял крещение в 987 году в Корсуни, где его крестил святитель Михаил, ставший потом первым Киевским митрополитом. После крещения князь вместе с сыновьями и митрополитом стал объезжать русские земли, ревностно распространяя в них христианство. В Суздаль святой князь Владимир приехал в 990 году, после чего на местах капищ стали возникать христианские храмы. Устроив в городе церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, князь поручил новообращенных жителей епископу Феодору, родом из греков, — одному из образованнейших людей своего времени, которого незадолго до того святитель Михаил посвятил в сан епископа. Так гласит народное предание о принятии суздальцами веры Христовой, что согласуется и с летописными свидетельствами.
Однако и волхвы еще долго продолжали волновать народ, так как имели здесь огромное влияние. Языческая культура тоже весьма прочно держалась в этих краях, и просуществовала она здесь несколько веков, поэтому христианству трудно было пробивать себе дорогу.
Архипастыря, назначенного на новоустроенную кафедру в Ростове Великом, жители встретили враждебно, равно как и все его начинания. Святитель «изнемог» от упорных язычников и «неверных людей», и в 992 году вынужден был покинуть Ростов Великий. В кратком рукописном сказании говорится, что принял «святитель Феодор паству словесных овец в Суждальской стране и, видя их помраченными многобожия прелестью, первое сотвори к Богу с постом и со слезами довольную молитву, начал потом, возлагая на Бога упование, сеяти семя слова Божия, возделывая слезами и многие плодя (производя. — Н.И.) труды и подвиги апостольские, труждаяся, идольские капища разрушая, храмы же святые в тех местах во славу Божию созидая и украшая; множества народа развращенна уловив в веру Христову не точию в граде, но и в окрестных его местах; моля, уча и наказуя старые яко отцы, юные яко дети. И тако многими свои труды и поты… претвори, преложив их из волков свирепых в кроткие агнцы».
В Богородице-Рождественской церкви епископ Феодор проводил богослужения до самой смерти, и «зряше бо народы богоугодное житие его и кроткий нрав и слыша Богодухновенное учение его, по премногу удивляшеся, обращахуся в веру Христову и приимаху святое крещение». Скончался епископ Феодор в 993 году — то есть за 31 год до той даты, когда Суздаль впервые упоминается в летописи.
После смерти первого суздальского епископа Суздаль со всей областью поступил в ведение ростовских епископов. Но тогда в самом Ростове долго не было пастырей, поэтому распространение христианства в Суздальской земле впоследствии шло слабо. Например, после святителя Илариона (второго епископа Ростовского) пастырей не было более 80 лет, в другой раз — после епископа Ефрема — более 60 лет. К тому же последние недолго находились в отдаленном краю, «избегоша, нетерпящее неверия и досаждения людей». В «Степенной книге» говорится, что они «изгнании быша из Ростова от неверных людей». Таким образом, при первых князьях христианство в этих краях распространялось слабо. При святом князе Владимире и при Ярославе Мудром крещены были лишь княжеские дружинники и лица, составлявшие своего рода «высшую администрацию». Остальное же население в большинстве своем оставалось языческим, и в Северной Руси язычество было так сильно, что господствовало в течение всего XI века.
