Для сохранения status quo власть не находит никаких других способов, кроме перманентного перекраивания всей политической системы под текущие надобности. Казалось бы, при декларируемом уровне популярности власти, подтверждаемом еженедельно публикуемыми рейтингами, можно было бы довериться избирателям и получить нужный результат при максимально свободном допуске к выборам всех партий и при традиционной нарезке округов. Но, похоже, в высокие рейтинги власти верят все, кроме нее самой. Вспоминается Черная Королева, которая так объясняла Алисе особенности жизни в Зазеркалье: «Здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте».
23.09.2015, «Ведомости»51
Глава Республики Коми и член высшего cовета партии «Единая Россия» Вячеслав Гайзер арестован через неделю после выборов регионального парламента, состоявшихся в единый день голосования – 13 сентября 2015 года. На выборах он лично возглавлял список «Единой России», и партия получила 58,05% голосов. Не стоит забывать и другую цифру: 14 сентября 2014 года Гайзер выиграл выборы главы республики, получив впечатляющие 78,97% голосов избирателей. То есть всего-то год назад рейтинг главы Коми почти достигал рейтинга Владимира Путина.
Вообще, до рокового дня 19 сентября, когда СК и ФСБ поразили страну своими сообщениями, Гайзер являл собой пример типичного и вполне успешного губернатора путинской эпохи. Сравнительно молодой, энергичный, речистый, партийный, мало известный за пределами своего региона, зато на любых выборах способный принести партии вполне приличный процент голосов. Вот такого человека арестовывают и на всю страну объявляют преступником. До решения суда, что характерно.
Дело Гайзера с новой стороны демонстрирует цинизм и условность всей системы выборов и рейтингов в нашей стране. Если бы у Гайзера действительно была такая широкая поддержка населения, как показывают результаты выборов, его арест неизбежно привел бы к политическому взрыву или каким-то волнениям в регионе, который он много лет вполне успешно возглавлял; но ничего подобного не происходит. Если все, о чем сейчас говорят следователи, соответствует действительности, то вопиющие факты неизбежно должны были всплыть на любых честных выборах и не дать Гайзеру победить – но или с выборами что-то не то, или с фактами.
Кстати, о сообщаемых фактах. На взгляд регионального наблюдателя, в Коми не открылись какие-то особые и нигде не виданные бездны злодейства: в большинстве субъектов федерации с птицефабриками и другими предприятиями происходили и происходят аналогичные истории, но следователи не изымают у губернаторов пресловутые золотые ручки. Более того, у каждого губернатора есть свое бизнес-окружение, и имена этих людей, как и сферы их коммерческого интереса, отнюдь не секрет для любого причастного к местной политической кухне человека.
Есть и другой аспект проблемы. Шквал разоблачений никак не отражается на практических результатах голосования за список «Единой России» во главе с Гайзером. Он сам, второй номер в партийном списке – спикер парламента Игорь Ковзель, другие видные деятели «Единой России» и руководства Республики Коми изобличаются как преступники, а те депутаты, которых они провели в Государственный совет, отнюдь не собираются складывать мандаты и, судя по всему, будут работать весь срок, но уже с новым главой республики. Можно поверить, что жители далеких деревень ничего не знали о деятельности главы республики и его бизнес-окружения, но члены списка «Единой России» явно не последние люди в регионе – и что же они? Тоже ничего не знали? Или не хотели знать? Какие же они после этого депутаты? Впрочем, что говорить о каких-то провинциальных депутатах, если ни партия «Единая Россия», ни назначавший и поддерживавший Гайзера Путин не собираются нести никакой моральной ответственности за свои столь очевидные теперь многолетние кадровые ошибки?
Казус Гайзера дает исчерпывающий ответ на вопрос, какова реальная цена высоким рейтингам и электоральным победам действующей власти в условиях сложившейся в стране имитационной демократии. Выходит, что 80% – это вовсе не реальный рейтинг конкретной личности, полученный в условиях конкурентных и прозрачных выборов или соревнования в популярности с кем-то, а абстрактная величина, отражающая лишь принадлежность обладателя такого рейтинга к высшей власти. Поэтому, лишаясь власти, политик теряет и высокий рейтинг. И это относится не только к бывшему главе Коми.
8.10.2015, «Ведомости»52
Главное, что случилось с нашим обществом за последние два года, – это полное растворение любой содержательной внутрироссийской повестки дня во внешней политике и геополитической пропаганде. Кремлю удалось провернуть этот трюк – рискованный, но, безусловно, выигрышный в краткосрочной перспективе. Благодаря ему вся критика социально-экономической ситуации в стране оказалась неуместной и едва ли не постыдной на фоне теперь уже официального участия нашей страны в военных действиях за рубежом. Новые правила оказались удобными для системных партий и сил. Более того, по шаткому мостику лояльности президенту в условиях геополитической бури в провластный лагерь вернулись многие из тех, кто в 2011—2013 годах успел достаточно далеко сместиться в оппозиционный спектр.
Перенос акцента с Украины на Сирию лишь упростил все дело: если гибридная война на Донбассе для многих была совершенно неприемлемой, то официальные бомбардировки далекой Сирии под лозунгом «Всем миром победим террористов!» внешне выглядят гораздо более приличным поводом присягнуть-таки Кремлю накануне выборов и запрыгнуть в последний вагон системной политики. Власть прилагает впечатляющие усилия, чтобы такая ситуация сохранялась как можно дольше, как минимум в течение выборного цикла 2016—2018 годов, – и пока вполне успешно.
В этих условиях странно выглядит нежелание некоторых представителей оппозиции замечать произошедшие перемены – оппозиционеров, продолжающих вдохновляться протестной мифологией 2011—2013 годов. Согласно ей, сложившаяся тогда коалиция недовольных властью не распалась, а все еще существует, охватывая всех тех, кто по каким-либо причинам не готов голосовать за «Единую Россию», недоволен мэром, губернатором, коррупцией или работой своей управляющей компании. Между тем все эти недовольные частностями граждане вовсе не обязательно противопоставляют себя Путину, и даже наоборот.
Гипотезу, отчасти объясняющую, куда делись оппозиционно настроенные граждане и откуда взялось столько лоялистов, выдвинул директор «Левада-центра» Лев Гудков, выступая в рамках проекта «В какой стране мы живем».
Анализируя рост популярности Путина после присоединения Крыма, он констатирует: «Пузырь надувался за счет наиболее демократически и наиболее прозападно ориентированной части общества». По подсчетам социолога, тот самый «средний класс», который был движущей силой протестной активности 2011—2013 годов, раскололся «на неравные части, а большая часть присоединилась к Путину – это и дало прирост от 60—64% поддержки, вплоть до 87%. И протестная часть – прозападная демократическая либеральная часть российского общества – сократилась буквально до минимума».
Гудков предлагает считать это крахом идеи среднего класса, который должен был бы стать локомотивом демократизации и социального прогресса. Вопрос о том, что такое средний класс в России и каковы его перспективы, – отдельная большая тема. Вполне можно предположить, что как таковой класс никуда не делся, просто власти удалось завербовать значительную его часть, предложив новый консенсус: не обмен благосостояния на невмешательство во внутреннюю политику, как это было раньше, а чувство почти религиозного единения вокруг лидера, вокруг ощущения общей причастности к международному величию страны.
Обмен может показаться неравноценным. Но если оценивать смену концепций в навязанных категориях великодержавной демагогии, считающей единственно верным выбором жертвовать материальным ради высоких идей, то кто-то может даже гордиться радикальной сменой своих взглядов. При таком подходе значительная часть вполне вестернизированного общества оказалась в ловушке культурно-политических мифов имперской и советской цивилизаций и не смогла адекватно среагировать на происходящее. Оставаясь средним и даже вполне креативным классом с точки зрения доходов и образа жизни, те же самые люди, которые ходили с белыми ленточками и старательно лайкали посты Навального, сменили свои политические взгляды если не на радикальное охранительство, то как минимум на одну из разновидностей умеренного лоялизма. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов и элемент принуждения: несогласие с властью по внешнеполитическим вопросам гораздо проще приравнять к шпионажу и подрыву государства, чем попытки полемизировать по вопросам коррупции и внутренней политики.
