Действительно, ведь это так просто — быть спасенным, — но для этого как раз и нужно принять, что это очень просто. Наша вечная участь решается не на уровне назидательных поступков, благообразных добродетелей, великих свершений, но на самом острие души. Это кажется чем-то незначительным, но на деле ничего нет более могучего, более действенного; некая улыбка нашей души, детская, наивная, чистая, доверчивая, отважно доверчивая, вот что решает нашу вечность. Я думаю, улыбка именно такого свойства, именно она оторвала Сына Божия от жизни в лоне Пресвятой Троицы и непреодолимо привлекла Его в лоно юной Девы Марии. — Но как же, — спросил я его, — отыскать нашу детскую душу и возвратить ей вкус к жизни, к песне, к улыбке? — Я не знаю ничего лучшего для этого, чем молитва, — сказал он мне. — И при непременном условии, чтобы важная взрослая особа в нас умолкла и стала учиться у маленькой освобожденной девочки. Но если мы начнем искать гарантий… И он внезапно оборвал нашу беседу, хотя мне так хотелось, чтобы она продолжилась!
Не думайте, что ваш случай — единственный в своем роде. Многим другим приходится переживать подобное. Недавно один мой другмедик говорил мне: «Часто я испытываю влечение к молитве, мчась в автомобиле или между визитами больных; и тогда я откладываю это до того момента, когда смогу пойти в церковь. Но когда я наконец туда вхожу, я больше не нахожу в себе этой молитвы, которая перед тем, казалось, готова была забить ключом». И как часто матери семей мне жаловались, что их молитва остается удручающе сухой, но во время домашних дел, готовя обед, они молятся без затруднений. Этому явлению может быть предложено множество объяснений. Прежде, чем изложить вам одно из них, я приглашаю вас разбежаться для высокого прыжка.
Пресвятая Троица живет в нас, согласно обетованию Христову, данному апостолам: «Кто любит Меня, того возлюбит Отец Мой, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин 14,23). Она не заключена в нас так, как содержимое в сосуде, например, как облатка в дарохранительнице, но скорее, как огонь в полене, которое он пожирает, как свет в куске кристалла, как душа в теле. С помощью подобных сравнений я хочу вам дать понять, что Пресвятая Троица приобщает нас к Своей собственной жизни. Самая глубина нашего существа приобщена к ней таким образом, самая внутренняя и вместе самая неведомая область нас самих. При этом, как мы ни поверхностны обычно, но порой из этого центра нашей души до нас как бы доходит некая весть, таинственное предупреждение, призыв к сосредоточению. Сосредоточиться значит собрать наше внимание, столь рассеянное и обращенное на существа, нас окружающие, столь захваченное нашими внешними впечатлениями, чтобы сделать его восприимчивым ко внутренним реальностям. Если, откликаясь на этот призыв, мы оставляем все и обращаемся в слух, то часто наша внутренняя жизнь всплывает на поверхность нашего сознания или, точнее, мы проникаем сами в этот внутренний мир, который мы, всегда рассеянные, забываем посещать.
Но, скажете вы мне, именно тогда, когда в ответ на то, что я считаю призывом Божиим, я приступаю к молитве, я больше ничего не ощущаю и больше не испытываю никакой потребности в молитве, мне становится скучно. Но не потому ли происходит так, что в тот момент, когда вам следовало бы застыть в полной неподвижности, ваш разум силится порождать идеи, а ваше сердце — чувства? Поймите же, что для того, чтобы лучше познать и лучше полюбить Бога, часто более необходимо воспринимать, чем действовать. Вспомните об озерах, которые питаются внутренними ключами. Точно так же обстоит дело и с вашей душой. Ваш разум есть то в вас, что способно воспринять свет Слова: пусть же он будет открыт, и в самом центре его прольется свет, которому только и нужно распространиться. Пусть ваше сердце, точно так же, будет расположено воспринять изнутри троическую любовь, любовь, которая стремится наполнить его и расширить, чтобы, затем, излиться вокруг. Я не говорю, что в молитве всегда следует придерживаться такой пассивной установки. И я бы не стал рекомендовать ее начинающим. Им надлежит наполнять водоем, черпая снаружи, питать свою мысль и свое сердце Словом Божиим. Отсюда следует начинать и так продолжать, возможно, в течение долгих лет, покуда созерцание «по наитию» (contemplation infuse, «внушенное, или влитое, созерцание»), как называют его богословы, не появится в них изнутри. Но нужно также быть настороже. Это созерцание по наитию, не предлагая нашему разуму определенных идей, не внушая нам четких чувств, грозит остаться незамеченным. Именно потому, что оно божественного происхождения, это созерцание, как бы переливаясь через край нашей души, нарушает человеческие способы мыслить и любить. Удалился ли я от темы? — Нисколько. Эти «молитвенные порывы», как вы говорите, которые приходят в течение дня в те моменты, когда вы не стараетесь молиться, есть, по всей вероятности, призывы к большей пассивности перед Богом, к большей внутренней мягкости и податливости, чтобы вашей умиротворенной и восприимчивой душе Дух Святой мог сообщить божественные импульсы и, несомненно, приобщить вас уже к созерцанию по наитию. Научитесь же не искать вовне того, что пребывает в вас, и не стремитесь совершить то, что следует принять.
89. Найти означает искать
Я задаюсь вопросом, нет ли в вашем желании познать Бога и быть в единении с Ним излишнего напряжения, которое грозит вас обессилить? Путь к святости долог и тяжел; он потребует от вас всего вашего упорства; духовная брань жестока, и вам едва хватит всех ваших сил, чтобы довести ее до победы. Безусловно, ваше желание единения с Богом, влекущее вас к уединению, — великая благодать[22]. Вам нужно ценить это желание и осуществить его. Но не менее важно направить его в должное русло и очищать его. Бог ответит не столько на его пылкость, сколько на его чистоту. Часто к такому желанию примешиваются иллюзии и духовные соблазны. Ибо случается человеку возмечтать о том дне, когда это желание исполнится, и он сумеет обрести покой в обладании Богом уже на этой земле. На деле же нет ничего более химерического, чем такая надежда. С Богом не так, как со временными благами. Обладание ими ipso facto[23] гасит желание. В то время, как чем больше вы обладаете Богом, тем больше Его желаете, и с тем большей настойчивостью Его ищете. Земные вещи ограничены, и потому ими можно обладать всецело: столом, домом… и тогда они удовлетворяют наше желание. Но Бог, Бесконечное, превосходит нас во всем. Поэтому, чем больше мы будем Его познавать, Его любить, Им обладать, тем более явным для нас будет, что Он может быть познан, любим, обладаем еще гораздо больше. И наше желание вспыхивает вновь и множится. Да радует нас это желание, ибо оно есть импульс в самой глубине нашего существа, исходящий от Бога, Чья мысль, проникая в наш разум, побуждает его расшириться, чтобы соединиться с Ним более полно, Чья любовь вторгается в наше сердце, чтобы давать себя Ему более совершенным образом. Так Бог пребывает в нас, и Сам в нас познает Себя и любит, и нас Он также желает приобщить, присоединить к Своему живому познанию Себя, к Своей живой любви Себя. Таково есть, в конечном счете, объяснение этого желания познавать и любить Бога, которое возделывает души Его друзей. Стремясь нетерпеливо ко все более совершенному единению с Богом, можете ли вы не быть одним из них? Но будьте терпеливы в нетерпении, поймите, что ваше желание, мало того, что никогда не может быть удовлетворено на земле, но оно будет все более полно исполняться, и в то же время возрастать по мере того, как вы все больше будете обретать Бога. Св. Григорий Нисский основал всю свою духовность на таком утверждении: «Найти Бога и есть — непрестанно искать Его». И он объясняет: «Действительно, “искать” не означает здесь одно, а “найти” — другое; но результат поиска тут — это сам поиск. Желание души исполняется в том, что оно остается ненасыщенным, ибо именно это и есть — видеть Бога, т. е. никогда не насыщаться желанием Его». Вы скажете: «Но если так, когда же можно обрести упокоение?» — никогда; и чем дальше, тем меньше. Подобно тому, как скорость падающего камня все время возрастает, так и полет души убыстряется по мере того, как она приближается к Богу.
Нет худшей нелепицы, чем рассматривать совершенство в наших земных категориях, как исполнение желания постоянно обладать Богом: совсем наоборот, оно есть активный поиск, движение, устремленное к Нему. «По причине запредельности тех благ, которые открываются ей, душа, — пишет также св. Григорий Нисский, — по мере того, как она продвигается все дальше, все время как бы пребывает в самом начале восхождения. Вот почему Слово повторяет: “Поднимись!” тому, кто уже поднялся, и “Приди!” тому, кто уже пришел. Действительно, тому, кто уже поистине поднялся, надо будет подниматься всегда, и перед тем, кто бежит по направлению к Господу, всегда будет обширное пространство. И так тот, кто поднимается, никогда не останавливается, следуя от начала к началу через начала, которым никогда не будет конца».
