В июле 1994 года после поистине мученических страданий, которые, по словам самого старца, доставили ему пользу большую, чем подвижническое делание всей предыдущей жизни, он почил о Господе. Местом его упокоения стал Иоанно-Богословский монастырь, расположенный близ селения Суроти, неподалеку от греческих Салоник, куда доныне нескончаемым потоком паломничают люди со всего света…
Лет двести тому назад какой-то монах спросил Саровского старца Серафима: «Почему мы, батюшка, не имеем такой строгой жизни, какую вели древние подвижники благочестия?» – «Потому, – отвечал преподобный Серафим, – что не имеем к тому решимости. Если бы решимость имели, то и жили бы так, как отцы, древле просиявшие подвигами и благочестием: потому что благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Господа ныне та же, какая была и прежде…» Удивительные эти слова чудотворца Серафима – с тех пор, как я их прочла, не переставали давать мне пищу для размышлений. И не раз перечитанное житие Паисия Святогорца сделалось для меня яркой иллюстрацией слов преподобного Серафима Саровского. О Паисии хотелось узнавать больше и больше, до мельчайших подробностей, о каждом его шажке по лестнице, ведущей на Небо…
Я всматривалась в его жизнь, а он, вероятно, молился обо мне. И вот какая история вышла…
В Иерусалиме я познакомилась с игуменом К. из Москвы, которого и в нашей Миссии, и в Горненском монастыре хорошо знали. Целый вечер мы оживленно беседовали на разные темы. Узнав о моем авторстве известных и ему книг и о том, что моя профессия – сценарист, отец игумен предложил принять участие в создании многосерийного фильма про Паисия Святогорца, который задумали сделать в православном продюсерском центре.
– Это будет первый в России фильм о греческом подвижнике, – подчеркнул игумен. – Очень важно сейчас рассказать о таком герое нашего времени, чтобы молодежь захотела подражать ему.
– Вряд ли он герой нашего времени, скорее укор нашего времени, – засомневалась я. – И кто сможет подражать его подвижнической жизни? Это ведь не Дима Билан или кто-то там еще из попсы…
– А ты напиши так, чтобы он стал героем для молодежи, – известный игумен по-свойски сразу перешел на «ты».
– Мне кажется, достаточно показать, что Паисий – святой нашего времени и святость в мире не иссякла.
– Что, отказываешься? – улыбнулся игумен.
– Заманчивое предложение, тем более сделанное во Святой Земле. Но и ответственность колоссальная, – высказала игумену свои опасения. – Вряд ли я в теме. Надо так много знать про старца Паисия… Попробуй расскажи о нем множеству людей так, чтобы они вдохновились его житием в наше бездуховное время… У вас есть идеи?
– Ну а чего тут думать? Все же как на ладони…
– Но, может, на вашей, не на моей… Мне нужно время, чтобы созрела идея и план фильма, очень важно правильные акценты расставить… Тогда выстрелит. Подготовительной работы много: в архивах, с людьми, с книгами… И вообще скоро лето, моим мозгам надо хоть немного отдохнуть – очень много и аврально целый год писала…
Игумен понимающе кивал головой…
– Значит, отказываешься?
– Давайте отложим разговор до Москвы. Я тут помолюсь, Господь что-то да и подскажет…
– В Москве сразу позвони мне… – благословил батюшка.
Игумен К. назначил мне встречу сразу после моего возвращения из Иерусалима домой. Он сам позвонил. Добиться вразумительного ответа на вопросы, для какой аудитории фильм предназначен, какова его концепция, кто режиссер, как будет строиться работа в кино и фотоархивах, какова, в конце концов, наша материальная база, на этой встрече я не смогла. Как и на нескольких других. Ответом были только общие слова и магическое «у нас есть благословение Святой горы». Но нет спонсора. На «благословение» меня уже не возьмешь, не афонские монахи ведь фильм будут делать… А насчет спонсоров… Попыталась я озвучить ту простую идею, что если фильм будет делаться профессионально, талантливо, ярко, Паисий Святогорец сам спонсоров пошлет. И опять игумен понимающе кивал головой и со знанием дела рассказывал, как мы поедем в Грецию, в Турцию и на Синай снимать «натуру» – места, где жил старец от младенчества до смерти. А использовать будем повествование одной очень известной книги, в которой подробно описывается его житие. Есть разрешение праводержателей экранизировать ее…
– Прекрасно! Только не нужно забывать, что это не экранизация романа, где создатели имеют полную свободу художественного и морального выбора, – волнуясь, говорила я. – У нас не любовь-морковь! Мне кажется, что житийный фильм сродни доказательству сложной теоремы. Четко, ясно и понятно, красиво, в зрительных образах надо доказать ни много ни мало святость подвижника. Думаете, просто?
Игумен с теплой покровительственной улыбкой отвечал:
– Вот мы тебя и выбрали. Думаю, не ошиблись.
– Отец К.! Неужели вы не понимаете, что нужно выработать единомыслие. Собираться, всё обмозговывать и – не один раз! Потому что – те-о-ре-ма. Надо до-ка-зать!
– Ты поезжай, отдохни… – благословил игумен. – Возьми житие, почитай… Изучи… Подумай…
– Дайте мне хотя бы полгода на изучение предмета.
– Это много… К Новому году надо все закончить.
– Восемь серий? Это невозможно!
– Невозможное человекам возможно Богу… – улыбаясь, игумен процитировал евангелиста Луку. – Бог поможет.
Мне надоело биться с работодателями. Это порой тяжелее, чем сделать саму работу. А здесь – вообще не профессионалы… Смех: и что-то хотят сделать с кондачка. Гениальное. «Чтобы на Афоне фильм приняли…» – замахнулся игумен. Помоги Бог развеять это заблуждение!
Закончив текущую авральную работу, я уехала на дачу. «Отдохнуть и изучить» мне не дали. И это не по-христиански. Недели через три явочным порядком из Москвы в Березов – всего какие-то четыреста километров – водитель продюсерского центра привез мне ноутбук с приказом писать сценарий – две первые серии: в начале осени мы должны снимать на родине Арсения Эзнепидеса в Малой Азии, то есть в современной Турции. Срок написания – месяц. Ни литературы – кроме той, главной житийной книги, ни даже Интернета под рукой не было… Но, успокоив себя тем, что надо написать хотя бы «рыбу», запершись в доме среди увядающего и ароматного лета, я начала мозговую атаку. Может, действительно первые сценарии про детство и юность старца Паисия не очень сложные для написания, утешала я себя… За неудобным обеденным столом на кухне целыми днями я составляла два пятнадцатистраничных произведения. Пришлось отменить долгожданный день рождения в конце августа, на который с удовольствием собирались все мои березовские друзья. Народ, конечно, меня простил – с условием, что банкет переносится на другое время. Но все уже начали разъезжаться перед началом учебного года…
Чтобы проверить эффект написанного, я дала почитать готовые сценарии нашему доктору химических наук Николаю, приехавшему на выходные в Березов. Он был очень удивлен: «Неужели этот Паисий жил в наше время?»
– Да, всего лишь лет двадцать назад скончался… А тебе понятно, о чем здесь написано? – с пристрастием вопросила я.
– Если он в детстве уже был такой… да… – почесал затылок доктор химнаук. – Из головы не выходит, какой был ребенок, как к Богу стремился…
– Тебе интересно, как его жизнь сложилась дальше?
– Конечно! – воскликнул Николай. – Если без православного занудства вашего снять… Тарковский отдыхает со своим «Зеркалом».
– При чем здесь «Зеркало»? Это же поток сознания! Сам-то ты понял, про что оно, это «Зеркало»
– Нет, ну говорят же шедевр, я это имел в виду. А кто режиссер? Здорово может получиться.
Но здорово не получилось.
Прочитав отправленные интернет-почтой сценарии, игумен К. по телефону сделал такие замечания, которых не должно бы и быть, если с самого начала к созданию фильма подошли профессионально. Ладно, снова взялась за работу, хотя уже второй слой грибов прошел – мимо меня. Отдыха в этом году не получится! Переписывать было трудно, потому что главная идея фильма все равно отсутствовала – так, какие-то соображения.
И вдруг новый звонок. Игумен К. через своего преданного секретаря Валерию передал:
– Наталья… вы простите… батюшка сказал, что восемь серий снимать не будем, а только две. Мы нашли спонсора на два фильма: проектом заинтересовалось телевидение, но до конца августа надо представить сценарии. Мы решили – это будет про то, как старец подвизался на Святой горе Афон и о его посмертных чудесах. Надо быстренько набросать другие сценарии – хотя бы один, про Афон. За три дня сможете? М-мы уговорили их подождать ч-чуть-чуть. Напишете?
– Нет, – взревела я. – Если вы такие умные, пишите сами…
– Вы п-простите, что так п-получилось. Но мы п-правда не знали…
– Вы халтурщики, – с горечью ответила я и выключила мобильник.
Через полчаса позвонил игумен и ласковым голосом стал уговаривать набросать хотя бы план основных эпизодов, которые нужно снять на Афоне.
