121. Но время призывает нас к кончине блаженного; приступить к ней слово отказывается, однако приступим, хотя повесть и печальна. Итак, живший не чем иным, как будущими надеждами, и всегда имея об этом попечение, он желал смерти. Но имея такое желание и всецело принадлежа будущему, он и в последние дни не хотел, хотя бы немного, удержать язык свой или видеть его совершенно праздным, а старался всех приходящих к нему пользовать своими словами, предлагая то, что должно было принести пользу, и давая напутственные приветствия; далеко же отстоящим заменял беседу рукой и чернилами, поручая их Богу и моля о спасении души. Ибо великий старался никого не оставить обойденным, но всем уделить свои заботы; это он считал важным и действительно имел попечение обо всех.
122. Когда распространилась весть о [скорой] его кончине, то можно было видеть бесчисленное множество стекающихся к нему, одних – приходящих из столицы, других – собравшихся из окрестных мест, иных – из иных мест. [Col. 225] При этом не оставались в стороне весьма многие из архиереев; также предстоятели монастырей и находившиеся под их управлением монахи все вместе поспешно стекались сюда, чтобы послушать беседу отца, или насладиться его огласительным поучением, или видеть умирающего, или, наконец, в чем-либо [горе или болезни] получить облегчение своим прибытием, так как считали величайшей пользой для себя даже и одно только присутствие возле него. Ибо дивный был приятен в слове, еще более, приятен в нравах и весьма ласков в обращении с другими, будучи честен нравом, тих, сострадателен, кроток, негневлив, смирен и имея все другое, чем только богат человек Божий.
123. Итак, поживши шестьдесят семь лет, он около начала ноября месяца[487] впадает в тяжкую болезнь, которая усилила в нем страдания желудка и, совсем приковав к постели, сделала его похожим почти на мертвеца. Но он, страдая таким недугом и весь исполненный болей, тем не менее всецело сосредоточивал свое внимание на учениках, так что когда ему сделалось несколько легче и он чуть-чуть оправился, сейчас же [принялся за] устное слово и опять [за] обычное наставление. Впрочем, так как язык его, иссохший от лихорадочного жара, плохо служил ему, с трудом и слабо произнося даже немногие слова, то он, диктуя одному из писцов слова беседы, чрез него передает прочим свое наставление. Это поучение его начинается так.
124. «Братья и отцы! Я был слаб и опять укрепился вашими молитвами. Вы знаете, как я был одержим смятением и жаром, даже не будучи в состоянии владеть собой. Но доколе будем мы возвращаться к этому опять? Наступит же, конечно, смерть, разлучая меня с вами и унося к небесному». Дальнейшие слова поучения желающий найдет в «Оглашениях» отца[488].
125. После того как было окончено настоящее огласительное поучение, тотчас болезнь оставила его, он почувствовал во всем облегчение, пошел собственными ногами и совершил в воскресный день Божественную службу, ради которой Бог даровал ему еще больше здоровья, чтобы он мог благовременно принести [литургическую] Жертву.
126. После этого побеседовав, о чем прилично, с присутствовавшими отцами и прочими и приняв участие вместе с ними в трапезе, он опять слег в постель и призывает эконома; это был Навкратий, который после него принял настоятельство. [Col. 228] Сообщив ему обо всем, он много наставлял его, как быть искусным в управлении всеми братьями. Потом спрашивает его и о том, о чем особенно желал узнать. «Не забыто ли, – говорит, – отец и брат, что-либо из наших обязанностей? Не опустили ли или не пренебрегли мы чем-либо из своего долга по нашему нерадению и лени? Не погубили ли мы спасение окружающих нас, презрев пользу тех мер, от которых они должны бы соделаться лучшими? Ибо у меня вся душа мучится и трепещет, помышляя о том, как она даст отчет о каждом и какой ответ будет ей достаточен на таковом судилище, пред коим и предстать только – страшно и невыносимо».
127. После такой беседы с Навкратием на следующий день, именно 6 ноября, в который совершается память исповедника Павла[489], он опять приходит в церковь, чтобы совершить Божественную службу и преподать поучение братиям. По наступлении же вечера, воздав вместе с ними обычные песнопения Богу, он один входит в келлию и беседует наедине [с Богом] мало языком, [больше же] мыслью. И вот глубокой ночью опять нападает на него припадок болезни и он чувствует более тяжкие страдания, чем прежде. Не будучи в силах переносить боли, он зовет спавшего пред келлией и сообщает ему о своих муках. И когда тот от избытка печали вдруг громко и в сильном волнении вскрикнул, сбегается множество учеников в слезах и с рыданиями, ибо думали, что отец уже скончался в этот час. В продолжение, таким образом, двух дней, терзаемый страданием и зная, что скоро наступит его кончина, он, тронутый разлукой с присутствующими и проливая слезы, объявляет ученикам свои предсмертные заветы.
128. «Отцы мои и братья, – говорит он, – уже настает, как видите, конец моей жизни, которого я сам по себе всегда ждал; ибо это – общая чаша всех, хотя одни пьют ее скорее, другие дольше. Так как мы вступили в жизнь, то, конечно, примем и конец жизни, потому что Благий устроил так, чтобы имеющие участие в жизни имели участие и в смерти. В свою очередь и мне надлежит идти тем же самым путем, как прочие, и отойти туда, где вечная жизнь, и более – где мой Владыка и Господь, Коего возлюбила душа моя, Коего пожелал я в сердце, Коего я нарекся рабом, хотя пренебрег служением Ему, и Коему я вверил всю свою жизнь. Вы же, возлюбленные чада, пребывайте верными моим словам, сохраняя, что приняли, и соблюдая невредимыми свою жизнь и веру. Ибо вам необходимо то и другое, если вы хотите отличиться тем и другим. Вы, конечно, знаете, что я никогда не уклонялся от того, чтобы возвещать вам истину, но свидетельствовал должное всем и сообща, и порознь; это, молю я, и да сохранится непоколебимым в ваших мыслях. [Col. 229] И также обещаю вам, что если я, убогий, приобрету в день Господень какое-либо дерзновение, то не перестану просить и молиться за вас, чтобы вы совершенствовались и монастырь ваш все больше возрастал, принимая одного за другим от вас и приводя к Спасителю – Богу». Сказав это ученикам, отец в заключение говорит следующее: «Приветствуйте от нас отсутствующих отцов; скажите также приличное приветствие архиереям и иереям, коих здесь нет; передайте от нас последний привет повсюду находящимся братиям и всем другим, кои соблюли исповедание». Спрошенный божественным Навкратием относительно монахов и мирян, бывших под епитимией, он отвечал: «Бог простит всех, и никому да не вменятся грехопадениия».
129. В таком состоянии он провел два других дня, благословляя приходящих и осеняя крестным знамением, ибо многие стекались к нему во всякий час, иные приходя из других мест и вновь прибывающие сменяя собою отходящих. Когда же настал воскресный день, в который совершалась и память великомученика Мины[490], именно одиннадцатый день месяца, он почувствовал, что спустя немного уже должен расстаться с жизнью. Поэтому приказывает совершить обычное славословие; потом причащается Божественных Таин, чтобы в Причастии иметь напутствие и радость для души[491]. Вслед за тем повелевает ученикам зажечь свечи и начать песнопения на исход души. Став кругом, они запели: «Блажени непорочный», и в то время как пели: во век не забуду оправданий Твоих, яко в них оживил мя еси (Пс. 118:1, 93), он предал душу, оставив земное и перешедши к небесному блаженству. И прилагается к преподобным преподобный, к иереям иерей, к мученикам мученик, к проповедникам великий глас, огласивший почти всю вселенную, к исповедникам – славный исповедничеством и преимущественно получивший это имя. Всесвященное тело его, с неизреченной честью перенесенное на остров Принкипо[492], с трудом полагается в гроб, так как собравшийся народ долго препятствовал погребению.
130. Но ты, святейший отец, так живший и преставившийся, ныне на небесах принимаешь воздаяния, предстоя великому Свету и освещаясь лучами блаженной и начальной Троицы пресветло и пречисто, всецело воспринимая умом все сияние Божества и обоживаясь соединением с Ним. [Col. 232] Помни же и о пастве твоей, которую ты весьма возлюбил, за которую положил душу и которой обещался всегда помогать и быть заступником. Уповая на тебя, мы просим на помощь себе твоих молитв; ибо мы знаем твое о нас попечение, о лучший и чадолюбивейший из отцов, дабы вести нас во всем к лучшему и ввести в тишайшую пристань, даруя нам в воздаяние настоятельства то, чтобы беспреткновенно завершить настоящую жизнь и при твоем посредстве и ходатайстве предстать Богу всех и соделаться участниками тамошнего сияния.
