УСТАВ ОГРАНИЧИВАЕТ ЧТЕНИЕ ПОМЯННИКОВ НА ЛИТУРГИИ
Если при совершении панихид и других поминальных служб было бы соответственнее и назидательнее сократить гласное чтение священнослужителями помянников, заменив его поминовением вслух лишь немногих имен и общими формулами с одновременным тайным чтением своих помянников самими богомольцами, - то это особенно нужно считать желательным для литургии. Иногда чтение помянников на литургии занимает чуть ли не больше времени, чем вся остальная литургия. Получается впечатление, как будто самое главное - это перечитывание имен, а все остальное последование литургии - только между прочим, как некоторое дополнение, как нечто совсем второстепенное. Какое непонимание значения Святейшей Евхаристии!…
ПЕНИЕ МОЛИТВОСЛОВИЙ ВО ВРЕМЯ ЧТЕНИЯ ПОМЯННИКОВ
Не желая расстаться с практикой чтения исключительно священнослужителями всех поданных поминаний, по местам, для поддержания молитвенного настроения богомольцев вводится во время чтения поминаний пение многократного Господи помилуй и разных заупокойных песнопений. Такую практику одобрить нельзя. Устав, правда, знает случаи чтения помянников во время пения Господи помилуй. Но это чтение тайное на молитве “Боже духов” на заупокойной ектении, и такое тайное чтение во время праздничной литии на вечерни. Двоегласия же не должно быть в богослужении. Если наши богомольцы любят поминать своих усопших и не желают расстаться с тем, чтобы имена их были возглашаемы вслух всех предстоящих в церкви, конечно, для того, чтобы все помолились о них, то пусть и сами, в свою очередь, не поскучают при чтении других поминаний, и помолятся не о своих только, но о всех поминаемых, чьи имена возглашаются. Если же при всем желании трудно и невозможно почти сохранить одинаковое молитвенное настроение на все время продолжительного чтения одних имен, если продолжительное чтение многих имен утомительно и скучно, то надо сократить такое чтение, заменив его тайным чтением не одних только священнослужителей, а и богомольцев, и не вводить двоегласия и многогласия, осужденных еще Стоглавым собором.
Целые поколения растут в том ложном понятии, будто поминовение на ектении имеет большее значение, чем поминовение на проскомидии и на “Достойно есть”, что заупокойная литургия не будет заупокойной, если не будет поминовения усопших на ектении, тогда как по существу после двукратного тайного поминовения имен гласное возглашение их на литургии почти излишне. Поэтому, если для гласного чтения имен живых в чине литургии совсем не указывается места, то и для гласного чтения имен усопших, ради которого на литургии может быть в известных случаях произнесена особая ектения, должны быть известные более или менее строго определенные рамки.
Бесконечное чтение поминаний на литургийной заупокойной ектении оправдывается тем, что в Уставе будто бы нет никаких ограничений на этот предмет. Но это только так кажется. Надо иметь в виду, что Устав вообще нередко не говорит прямо о той или иной подробности, предполагая, что она сама собою вытекает из всей стройной уставной системы, что она сама собою должна быть понятна и ясна для его читателя, внимательного и вдумчивого, каким Устав всегда представляет своего читателя. Но в данном случае, не говоря уже о том, что безмерное переобременение литургии чтением помянников искажает самое значение литургии, рассеивая внимание молящихся, и отвлекает его от главного к второстепенному, в Уставе есть прямые указания на то, что чтению помянников на литургии должны быть положены очень тесные границы. Глава восьмая Типикона, говоря о том, что трапеза должна поставляться приблизительно через час после начала литургии, определяет таким образом более или менее точно нормальную продолжительность литургии, тем самым предполагая, что никаких особых дополнений, кроме точно указанных в Уставе, и длинных вставок на ней не должно быть. В частности, при часовой продолжительности литургии и поминовение усопших на ней должно совершаться как-то так, чтобы вместе с ним литургия не выходила далеко за пределы назначенного для нее времени. Как это может быть достигнуто, объяснение дается замечанием Служебника о заупокойной ектении на литургии.
Было уже отмечено, что замечание Служебника “аще будет о усопших приношение” прежде всего следует понимать лишь в том смысле, что заупокойная ектения литургии может быть только тогда, когда Уставом вообще разрешается гласное поминовение. А выражение “приношение об усопших”, соответствующее подобному же выражению Типикона о скончавшемся в Великом посте, по сопоставлению с этим последним должно пониматься в том смысле, что оно означает поминовение лишь некоторых усопших по особому случаю: сорокоустное, о недавно скончавшемся, в годину по кончине или в день памяти, и вовсе не обозначает того, что обычно у нас разумеется - всякое поминание, поданное с известной суммой денег не ниже установленной нормы. При правильном понимании указаний Служебника, все поданные поминания будут полностью прочитаны на проскомидии, а на литургийной ектении возглашены лишь немногие имена тех только усопших, о которых в данный день совершается нарочитое, особливое поминовение; что на литургийной заупокойной ектении должно быть сравнительно немного имен, - это подтверждается отчасти и строем этой ектении.
ЕКТЕНИЯ СУГУБАЯ В ПОСЛЕДОВАНИИ ЛИТУРГИИ
На литургии полагается сугубая заупокойная ектения. О небольшом, но характерном отличии ее от малых заупокойных ектений - однократном Господи помилуй - во время чтения тайной молитвы - было сказано. Эта особенность показывает, что на этой ектении, по крайней мере на ее тайной молитве, не должно быть столько имен, сколько может быть на малых ектениях панихиды или заупокойной утрени: назначение для литургии именно сугубой ектении предполагает сокращение произнесения на ней имен усопших. Это будет вполне соответствовать назначению литургии, ее положению в круге суточных служб. На панихиде, после неоднократного чтения синодиков, в конце службы, когда и силы и внимание богомольцев приутомились, в качестве последней ектении назначается ектения сугубая, на которой число поминаемых и сокращается до минимума. Литургия - служба завершительная, конечная в круге суточного богослужения. Предполагается, что и священнослужители, и усердные богомольцы, присутствовавшие при всех дневных службах, довольно уже утомились. Все синодики не раз прочитаны, и на литиях вечерней и утренней, и на проскомидии, может быть, и на панихиде. Вниманию богомольцев и их душевным силам вот сейчас, начиная с Херувимской песни и в особенности во время Евхаристийных молитв, и совершения превысочайшего Таинства предстоит самое большое напряжение за весь суточный круг богослужения. Поэтому-то и назначается здесь не малая заупокойная ектения, а сугубая, на которой из числа многих, помянутых ранее имен возглашаются лишь немногие, именно те, о которых будет нарочитое, по особливому случаю Приношение и память.
Для духовенства вопрос о поминовении у нас стоит в тесной связи с вопросом о содержании. Но ведь надо же их разделить!… Надо же знать и священнослужителям и мирянам, что долг первых - молиться о вторых и что этот долг они неленостно и неустанно должны исполнять без всякой мысли о вознаграждении. Миряне же должны знать, что они должники священнослужителей и свой долг должны уплачивать в первую очередь молитвою же о пастырях духовных. А так как постоянное, почти непрерывное, каким должно быть у священнослужителей занятие молитвою, лишает их возможности заниматься другим трудом, то долг верующих заботиться о том, чтобы для священнослужителей была обеспечена возможность не отрываться от своего главнейшего дела, - молиться о всех и за вся. Делатель достоин мзды своей, а молитва дело, и дело нелегкое, требующее большого душевного и физического напряжения. Это во-первых. А во-вторых, необходимо же и священнослужителю, и мирянам проникнуться тою мыслью, что подача денег с поминаниями или при совершении треб не есть плата за прочтение поминаний, или за совершение треб. Труд молитвы - неоплаченный труд и во всяком случае не может быть оплачен каким-либо вещественным предметом. То, что приносится священнослужителям при совершении богослужений и треб, - это милостыня, подаваемая молящимся ради Христа за своих сродников и друзей, живых и усопших. Принимать милостыню во имя Христа - не должно быть стыдно или унизительно для служителя Христа. Наоборот, питаться именем Христа - это великая честь для них, а подавать обильную милостыню во имя Христа должно быть вожделеннейшим делом для всех носящих имя христиан. Если в таких мыслях утвердятся и священнослужители и миряне, тогда вопрос о содержании духовенства легко и к общей пользе будет отделен от вопросов о поминовении и о плате за требы.
