Для того, чтобы дальше развить сверхчувственное познание, необходимо продолжать работать над удалением имагинативных образов. Тогда мы укрепляем душевную энергию, необходимую для этого удаления. Ведь сначала мы достигаем обозрения жизни лишь с момента рождения. И хотя мы имеем уже перед собой душевно-духовное существо человека, мы еще не можем сказать, что оно имеет бытие и за пределами физической жизни человека.
При продолжении этих упражнений в инспирации оказывается, что сила для удаления имагинативных образов все возрастает. В дальнейшем она вырастает настолько, что является возможность удалить из сознания также и всю картину нашей собственной жизни. Тогда у нас появляется сознание, освобожденное от нашего собственного физического и эфирного человеческого существа.
В это в высшей степени пустое сознание вступает тогда благодаря более высокой инспирации образ душевно-духовного существа человека, каким оно было до выхода человека из душевно-духовного мира в физический и до его соединения с телом, возникающим через зачатие и развитие зародыша. Мы приходим к созерцанию того, как астральная организация и «Я»-организация облекаются в эфирную, образующуюся из эфирного космоса, и в физическую, возникающую в порядке физической наследственности.
Только тогда мы приходим к познанию вечного, сущностного ядра человека, изживающего себя в земном бытии в отблеске мышления, чувствования и веления души. Но таким образом мы приходим также к пониманию истинной природы мышления. Оно существует в земном бытии вовсе не в своем истинном облике.
Рассмотрим человеческий труп. Он имеет форму и члены человека. Жизнь в нем прекратилась. Если мы понимаем сущность трупа, то не будем считать его чем-то первичным. Мы признаем его за остаток живого физического человека. Силы внешней природы, которым отдан труп, могут его разрушить; но они не могут его построить. Подобным же образом на более высокой ступени видения мы познаем земное человеческое мышление как трупный остаток того, чем было мышление — как нечто живое — до перехода человека из его переживаний в душевно-духовном мире в земное бытие. Сущность земного мышления столь же мало может быть понята из него самого, как форма человеческого организма из сил, действующих в трупе. Необходимо признать земное мышление за нечто мертвое, если мы хотим познать его правильно.
Если мы стоим на пути к такому познанию, то мы можем постигнуть также сущность земного веления. Тогда мы познаем в нем, так сказать, более молодую часть души. То, что скрыто за велением, стоит к мышлению в таком же отношении, как в физическом организме младенец к умирающему старцу. Но для души дело обстоит так, что детство и старость, то есть отмирающее бытие, развиваются не одно за другим, а сосуществуют рядом.
Вышеизложенное имеет в себе некоторые последствия для философии, стремящейся построить свои идеи на переживании только земного бытия. Она находит для своего содержания только мертвые или умирающие идеи. Поэтому ее задачей может быть только познание мертвенности мира мыслей и заключение от мертвого к прежде бывшему живому. Пока мы остаемся в понятийно доказывающем методе физического человека, нельзя требовать ничего иного. Поэтому эта чисто интеллектуальная философия может только косвенным путем подойти к истинному существу души. Она может исследовать природу человеческого мышления и познать в нем нечто отмирающее. Затем она может косвенно доказать, что это мертвое указывает на живое, как труп указывает на живого человека.
Только инспирированное познание может прийти к действительному созерцанию истинно душевного. Благодаря душевным переживаниям в инспирации умершее мышление в известном смысле оживляется. Хотя мы и не переносимся вполне в состояние, предшествовавшее началу земного бытия, но мы оживляем в себе подлинный образ этого состояния, из сущности которого можно познать, что оно излучается в земное бытие из доземного бытия.
Результатом выработки интуиции в упражнениях воли является оживление во время земного бытия, в подсознательном, того доземного бытия, которое умерло в мышлении. При помощи этих упражнений воли человек переносится в такое состояние, благодаря которому он вне своего физического и эфирного организма входит в мир духовного. Он приходит к переживанию бытия после освобождения от тела. Тем самым ему дается предварительное видение того, что действительно наступает со смертью. Исходя из этого видения, он может говорить о продолжающемся бытии душевно-духовного после прохождения через смерть.
Чисто интеллектуальная философия понятий опять-таки только косвенным путем может прийти к признанию бессмертия души. Подобно тому, как в мышлении она познает нечто отмершее, в велении она может установить нечто зародышевое, нечто, обладающее в себе самой сущей жизнью, выводящей за пределы распадения тела, ибо его сущность уже в течение земного бытия проявляется как независимая от тела. Таким образом, если не останавливаться на мышлении, но само-пережить всю душевную жизнь, то можно прийти к косвенному признанию вечного, сущностного человеческого ядра. Для этого необходимо не ограничивать своего наблюдения мышлением, а подвергнуть методу философского доказательства взаимодействие мышления с другими душевными силами. Но этим путем мы придем все же к переживанию вечного, сущностного ядра человека, как оно живет в земном бытии, а не к видению человеческого душевно-духовного до и после земного бытия. В таком положении находится, например, философия Бергсона, основывающаяся на всеобъемлющем переживании нами того, что может быть охвачено в земном бытии, но не желающая вступить в область действительного духовного познания.
Всякая философия, которая стремится оставаться только в границах обычного сознания, может достигать лишь косвенного познания истинного существа человеческой души.
Космология, которая могла бы охватить также и все человеческое существо, может быть получена через имагинативное, инспирированное и интуитивное познание. В обычном сознании налицо доказательства только для умирающей и вновь пробуждающейся в зародыше человеческой душевной жизни. При непредвзятом рассмотрении из этого можно образовать идеи, указывающие на космическое и раскрывающие его. Но эти идеи суть все же нечто, что излучается из духовного космоса в человеческое внутреннее существо и что к тому же проявляется в человеке в измененной форме. В прежние времена философия имела некую часть, выступавшую как космология. Но фактически содержанием этой космологии были ставшие совершенно абстрактными Идеи, сохранявшиеся по традиции из древних форм космологии. Человечество выработало эти идеи, когда были живы еще древние, сновидческие имагинация, инспирация и интуиция. Эти имен были взяты из традиции и введены в ткань чисто интеллектуального, логического или диалектического доказательства. При этом люди часто совсем не сознавали, что эти идеи достались им по традиции. Они считали их выработанными ими самими. Постепенно стали замечать, что в новейшей духовной жизни нет реальной внутренней жизненной связи с этими идеями. Поэтому утратилось почти всякое доверие к этой «рациональной космологии». Она должна была уступить место физической космологии, которая была построена из чисто физических, чувственных наук о природе, но которая для непредвзятого наблюдения уже не охватывала человека.
Истинная космология сможет возникнуть только тогда, когда будет признано имагинативное, инспиративное и интуитивное познание, и их результаты будут применены к познанию мира.
Для познания в области религии в еще более высокой степени остается в силе то, что должно было быть сказано по отношению к космологии. В области религии должны быть достигнуты познания, происходящие из переживания духовного мира. Из содержания обычного сознания невозможно прийти к заключению о таких переживаниях. В интеллектуальных понятиях нельзя раскрыть содержание религии, можно только пояснить его. Когда начали искать доказательства Бога, сами эти поиски были уже доказательством, что люди утратили живую связь с Божеством. Поэтому ни одно интеллектуальное доказательство не может быть проведено удовлетворительным образом. Всякая теология, строящая на обычном сознании, должна пользоваться идеями, которые почерпнуты из традиции и которые только приводятся в систему работой нашего собственного мышления. И прежние философы и хотели из этого обычного сознания прийти к «рациональной теологии». Но по отношению к теологии, основанной на традиционных идеях, эту «рациональную теологию» в еще большей степени, чем «рациональную космологию», постигла судьба этой последней. А то, что всплыло как непосредственное «переживание Бога», остается в области чувства и воли и просто избегает перехода к какому-либо понятийно-доказательному методу. Сама философия пришла к мысли рассматривать в чистой истории религий бывшие прежде и существующие ныне формы религий. Она сделала это от бессилия прийти путем обычного сознания к идеям о том, что может быть пережито только вне физического и эфирного организма.
