Махер представлял собой крепость, построенную Александром Македонским и восстановленную Иродом I. Она находилась к востоку от Ям hа-Арабá (Мертвого моря) и возвышалась над его уровнем на 1120 метров (в настоящее время это Мукавер — в 37 километрах к юго-востоку от Иерусалима). Махер находился как раз на рубеже земель Ареты и Антипы, во время бегства арабской принцессы он был во владении Ареты. И эмир, предуведомленный о плане Антипы, устроил бегство дочери и препроводил ее в Петру.
Тогда совершился кровосмесительный союз Антипы с Иродиадой. Incestum порицался Торой (Лев.18:1,6,16), и Иоанн был лишь отголоском всеобщего мнения набожных евреев (Мф.14:4; Мк.6:18; Лк.3:19). Антипа велел арестовать Крестителя и заточить его в крепость Махер, которой он, вероятно, завладел после бегства дочери Ареты (Jos.AJ.XVIII.5:1).
Иосиф Флавий приводит другую мотивировку ареста и казни Иоанна, которая выглядит более правдоподобно: «Так как многие стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на {вполне подчинившуюся ему} массу не повело к каким-либо осложнениям. Поэтому тетрарх предпочел предупредить это, схватив Иоанна и казнив его раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно» (Ibidem).
В Иудее наместник, по-видимому, не тревожил Иоанна, но в Перее, по ту сторону Иордана, Креститель оказался во владениях Антипы; и этот тиран, испуганный религиозным энтузиазмом народа, решил погубить проповедника, тем более что ко всему этому прибавилась и личная обида Антипы на обличения Иоанна.
Заточение Крестителя было достаточно продолжительным, и он в темнице сохранял достаточную свободу действий, ибо на Востоке заключенные, с веригами на ногах, содержались у всех на виду во дворе или в открытых помещениях и могли разговаривать со всеми прохожими.
Существует легенда, что Антипа долго не решался казнить Иоанна — или из-за страха перед народом, или из уважения к проповеднику (Мф.14:5; Мк.6:20). И вот Саломея, дочь Иродиады от первого брака, в день рождения Ирода Антипы танцевала перед тетрархом, и тот, разомлев от восхищения, пообещал исполнить любое ее желание. Саломея, по наущению матери, попросила «на блюде голову Иоанна Крестителя», и Ирод был вынужден казнить проповедника (Мф.14:3-12; Мк.6:14–29). С исторической точки зрения эта легенда весьма сомнительна.
Ученики Иоанна получили тело учителя и похоронили его. Христианская мифология утверждает, что они взяли себе на память кисть учителя, хотя, конечно, этого не могло быть, ибо евреи считали мощи нечистыми (Чис.19:11–21). Крестоносцы, грабя Константинополь, похитили множество реликвий, в том числе целых две «головы Иоанна Крестителя», которые теперь хранятся в двух французских храмах: в Суассоне и в Амьене. Когда потом Константинополь завоевали турки, султан поместил в свою сокровищницу другие «мощи Иоанна»: ладонь и осколок черепа.
Народ помнил и почитал Иоанна. Когда в 30-х годах Арета (Ἁρέτα {hа-рэ-та}) напал на Антипу, чтобы вновь завладеть Махером и отомстить за бесчестие дочери, и совершенно разбил его, то поражение это было сочтено как наказание за казнь Иоанна: «Некоторые иудеи {…} видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание со стороны Господа Бога за убиение Иоанна. Ирод умертвил этого праведного человека {…}. Иудеи же были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за эту казнь, так как Предвечный желал проучить Ирода» (Jos.AJ.XVIII.5:1).
Йоханан hамтаббэль явился своего рода посредником между кумранским учением и теми проповедями, которые были адресованы более широким массам. Можно предположить, что Иоанн отказался от строгой замкнутости кумранской общины и перешел к открытым проповедям, за что и поплатился жизнью.
Школа Иоанна не умерла со своим основателем, она прошла некоторое время отдельно от школы Иисуса — и вначале в добром согласии с ней. Несколько лет спустя после смерти обоих наставников еще очищались омовением Иоанна; иные принадлежали одновременно к обеим школам — например, Аполлос Александрийский (Деян.18:24–25; 1 Кор.1:12; 3:4–6; 4:6) и многие из христиан Эфеса (Деян.19:1–5; ср. Epiph.Haer.XXX.16).
Иосиф Флавий около 53 года пошел в школу аскета по имени Баннус (Jos.Vita.2), представлявшего большое сходство с Иоанном. Есть мнение, что этот Баннус (Βάννους) тождествен с Бунаем (בוני), которого Талмуд причисляет к ученикам Иисуса.[483] Этот старец Баннус жил в пустыне, одевался в древесные листья или кору, питался растениями и дикими плодами, днем и ночью погружался в холодную воду «освящения ради» (Jos.Vita.2) — эти два слова (πρὸς ἁγνείαν) у Иосифа те же, которые он употребляет в адрес Иоанна Крестителя (Jos.AJ.XVIII.5:2).
Яакóб Ахмарá (אֲח־מָרָא), то есть, в переводе с арамейского, брат Господень, придерживался подобного же аскетизма (Гегезипп у Евсевия. — Eus.HE.II.23:3–7).
Позже, к концу I века, баптизм очутился в борьбе с христианством. Религиозная школа мандеев, последователи которой и ныне существуют в Южном Ираке, считает себя продолжателем учения Иоанна Крестителя (Yuhana, или Yahya Yuhana).[484] У них существует свое Священное писание, в котором Иоанн выставлен истинным пророком, а Иисус — лжепророком, изменившим своему учителю, Иоанну.[485]
Хотя местом проповеди Иоанна Крестителя была Иудея и часть Переи при Иордане, но слава о нем проникла в Галилею и дошла до Иисуса, около которого, вероятно, при Его первых проповедях уже образовался кружок слушателей. Не имея еще достаточного авторитета и побуждаемый желанием видеть человека, проповедь которого имела много общего с Его собственными идеями, Иисус отправился к Иоанну.
«Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов {…}. И крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои» (Мк.1:4–5).
Что же получается? Если Иисус крестился от Иоанна — значит, согрешил? Да, отвечает апокрифическая Павлова проповедь, согрешил и креститься вынужден был матерью своею почти насильно (paene invitum).[486]
В Евангелии Евреев читаем: «Матерь и братья Господа сказали Ему: Иоанн Креститель крестит в отпущение грехов, пойдем и крестимся. Но Он сказал им: какой же грех Я совершил, что Я должен креститься от него? разве только Мои слова есть грех по неведению» (ЕЕ. — Hier.Pel.3:2). А Тора утверждает (Лев.5:1–4), что, если человек совершил грех по незнанию, но потом узнал об этом, он виновен и должен очиститься.
В церемонии погружения крещаемых в реку Иисус мог увидеть символ того покаяния в грехах, которого Иоанн требовал от всех крещаемых вообще (Мф.3:6; Мк.1:5), а то обстоятельство, что евангелисты по догматическим соображениям придали иной смысл крещению Иисуса, не имеет исторического значения. Кто не стоит на точке зрения непогрешимости Иисуса, которая несовместима с исторической наукой, тот в факте крещения Иисуса не усмотрит ничего странного: ведь даже самый безупречный и благородный человек всегда сможет упрекнуть себя каким-нибудь проступком, недостатком или прегрешением, тем более что по мере нравственного совершенствования в самом человеке возрастает чуткость по отношению ко всему безнравственному. Недаром Иисус заметил тому человеку (богатому юноше?), который назвал Его «учителем благим», что этот эпитет приличествует лишь Богу, ибо «никто не благ, как только один Бог» (Мк.10:17–18).
Теперь рассмотрим евангельскую версию крещения и ее возникновение. Чтобы быть вторым Давидом и в то же время превзойти его, Машиах должен был не только происходить от семени Давидова и родиться в городе Давидовом — Бетлехеме (Вифлееме), — но также получить еще помазание на царство от Бога через какого-нибудь пророка, ибо Давида помазал на царство Ш’муэль (1 Цар.16:13). Этим пророком, который помажет Машиаха, был признан наби Элиййаhу — пророк Илия.
Евреи верили, что им предстоит Суд Божий, но до Суда Яхве еще раз попытается исправить и спасти народ свой, послав ему наби Элиййаhу: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного» (Мал.4:5 = Мальаки.3:23). Евреи верили, что Элиййаhу своей мощной проповедью подготовит людей к Суду Божию и «представит Господу народ приготовленный» (Лк.1:17). Именно Элиййаhу должен был быть тем глашатаем, который приготовит пути Яхве (Мал.3:1); о нем же возвещал и глас, услышанный Второисаией: «Глас вопиющего: в пустыне приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему» (Ис.40:3). Пришествия Элиййаhу, который должен был возродить всех заблуждавшихся и нравственно падших, ждал с нетерпением всякий благочестивый еврей (Сир.48:1-10; Мф.16:14; Мф.17:12; Ин.1:21; Just.Dial.47; Мишна. Сота.9:15; Шекалим.2:5; Баба Мециа.1:8, 2:8; 3:4–5; Эдуйот.8:7; Oracula Sibyllina.II.187–192) и называл блаженными тех, кто его увидит (Сир.48:11). А так как в народе сложилось мнение, что после Элиййаhу придет не сам Яхве, а Его Посланник (Мессия), то Элиййаhу был признан предтечей Мессии (Мф.17:11); ему же, предтече, надлежало совершить над Машиахом то, что в свое время совершил Ш’муэль над Давидом, то есть помазать Его и при этом объявить Ему (и другим), что Он предназначен для высокой миссии (Just.Dial.8,49).
